Сокровища Траникоса - де Камп Лайон Спрэг. Страница 17

— Собака! — прохрипел Зароно.

Стромбанни хотя и побледнел, но дружески улыбался.

— Может быть, ты думаешь, что я был бы честным с такой собакой, как ты? Рассказывай дальше, Конан.

Киммериец оглядел спорщиков и ухмыльнулся. Было очевидно, что он намерен разжечь пламя вражды и ненависти между этими двумя морскими грабителями.

— Осталось рассказать совсем немного. Я побежал через лес в то время как ты поплыл вдоль берега и оказался у форта задолго до меня. Твое предположение о том, что шторм уничтожил корабль Зароно, было правильным — но тебе эта бухта тоже была известна.

Он взглянул на пиратов.

— Итак, дело теперь выглядит таким образом: у меня есть сокровища, у Стромбанни имеется корабль. Валенсо располагает запасами провианта. Во имя Строма, Зароно, честно говоря, я не знаю, что можешь предложить ты, однако чтобы избежать дальнейших стычек, я подключаю к этому предприятию и тебя также. Мое предложение, как видите, достаточно простое. Дальше. Мы разделим добычу на четыре равные части, отплывем в море на «Красной руке». Ты, Зароно, а также ты, граф Валенсо, останетесь здесь на берегу со своими долями драгоценностей. Вы можете сделаться королями этой богом забытой глуши или построить корабль из стволов деревьев, растущих здесь в достаточном количестве — как вам будет угодно.

Валенсо побледнел. Зароно грубо выругался, а Стромбанни усмехнулся.

— Ты действительно настолько легкомысленен и наивен, чтобы вместе со Стромбанни подняться на борт его корабля? — с яростью спросил Зароно. — Он перережет тебе глотку прежде, чем этот берег исчезнет за горизонтом.

Конан рассмеялся. Он весело сказал:

— Это головоломка о козе, волке и капусте. Как их нужно перевезти через реку с таким расчетом, чтобы один не сожрал другого.

— Типичный киммерийский юмор, — пробурчал Зароно.

— Я не останусь здесь! — глаза Валенсо дико сверкнули, лицо напряглось. — Будут сокровища или нет, я должен немедленно убраться отсюда.

Конан задумчиво посмотрел на него.

— Ну, хорошо, тогда я предлагаю такой план мы разделим сокровища, как и предполагалось сначала. Потом на корабле поплывут Стромбанни, Зароно и вы, лорд Валенсо, а также те из ваших людей, кого вы возьмете с собой. Вы поплывете на, «Красной руке». А я остаюсь полным хозяином этого форта вместе с оставшимися вашими людьми, Валенсо, и людьми Зароно, и сам строю корабль. Устраивает?

Лицо Зароно побледнело.

— Таким образом, мне предоставлен выбор; остаться здесь в изгнании, или же бросить своих людей и подняться на борт «Красной руки», чтобы позволить там перерезать себе горло.

Раскатистый смех Конана гулко прозвучал в огромном зале. Он по-приятельски грохнул Зароно по плечу, не обращая внимания на яростные глаза корсара, сверкавшие нескрываемой жаждой убийства.

— Это так, Зароно, — подтвердил он. — Оставайтесь здесь, а я и Стромбанни уплывем отсюда, или же ты плыви со Стромбанни и позволь своим людям остаться здесь со мной.

— Нет лучше, если Зароно отправиться вместе со мной, — откровенно заявил Стромбанни. — Ты можешь восстановить против меня моих людей, Конан, и мои собственные сподвижники прикончат меня прежде, чем нам доведется увидеть на морском горизонте Бараханские острова.

Пот выступил на побледневшем лице Зароно.

— Ни я, ни граф, ни его племянница не достигнут суши целыми и невредимыми, если мы доверимся Стромбанни, — сказал он. — Сейчас вы оба в моей власти, потому что мои люди находятся в форте. Что удержит меня от того, чтобы уничтожить вас обоих?

— Ничего, — улыбаясь, ответил непоколебимый Конан, — Кроме того факта, что люди Стромбанни, если ты приведешь свои намерения в исполнение, уйдут в море, и они убьют вашу идею в зародыше, оставят вас здесь, на этом глухом берегу, где пикты очень скоро расправятся со всеми вами. Ну и, естественно, кроме того обстоятельства, что я расколю тебе череп, если ты попытаешься позвать своих людей.

Произнося это, Конан откровенно смеялся, словно его предложение было невероятно смешным.

Однако Белеза чувствовала, что он говорит то, что думает. Его отливающая металлическим блеском сабля спокойно лежала у него на коленях, в то время, как Зароно положил свой меч на стол вне досягаемости своей руки. Гальбро не был воином, а Валенсо, очевидно, был не в состоянии принять решение.

— Да, — пробурчал Стромбанни, — так легко тебе с нами не справиться. Я согласен на предложение Конана. А что думаете по этому поводу вы, Валенсо?

— Я должен как можно скорее убраться отсюда! — хрипло прошептал граф, тупо уставившись пустыми глазами в стену напротив. — И я должен поспешить… я должен убраться… прочь отсюда… и как можно скорее.

Стромбанни наморщил лоб, удивленный странным поведением графа, и, злобно усмехаясь, развернулся к корсару.

— Ну, а ты, Зароно?

— Разве у меня остается какой-нибудь выбор? — пробурчал недовольно Зароно. — Если ты позволишь мне взять с собой на борт корабля трех офицеров и сорок человек из моего экипажа, и я согласен.

— Офицеры и тридцать человек!

— Хорошо, я согласен.

— Итак, все в порядке.

Таким образом пакт был заключен без рукопожатий и громких тостов. Оба капитана сверкали друг на друга глазами, словно оголодавшие волки. Граф дрожащими пальцами теребил свои обвисшие усы, однако не отреагировал на сделку, полностью углубившись в свои сумрачные мысли.

Конан беззаботно потянулся как огромная кошка, залпом выпил вино и улыбнулся присутствующим и с обезоруживающей непринужденностью, однако в продемонстрированной киммерийцем улыбке таилось выражение спрятавшегося в засаде тигра.

Белеза ощущала убийственные намерения каждого из сидящих за столом. Ни один из них не думал о том, чтобы выполнить соглашение, за исключением, быть может, одного только Валенсо. Каждый из морских грабителей хотел заполучить в собственные руки корабль и все драгоценности. Никто из них не помышлял о том, чтобы удовлетвориться меньшим.

Но каким образом? Что происходило в головах этих людей, какие мысли роились в уме каждого из них? Киммериец, несмотря на свою необычную открытость и прямоту, был не менее хитер, чем остальные — и, к тому же, еще более опасен. Своему главенству в создавшейся ситуации он был обязан но только собственными физическими силами — хотя его могучие плечи и упругие бицепсы толщиной в шею обычного человека казались невероятно мощными и сильными — но также и его железная выдержка, которая удивила даже непрошибаемых Стромбанни и Зароно.

— Ты должен отвести нас к сокровищам, — потребовал Зароно.

— Подожди немного, — осадил его киммериец. — Мы должны разделить наши силы с тем, чтобы ни один из нас не мог навредить другому. Мы сделаем следующее: люди Стромбанни — с полдюжины или около этого — высадятся на берег и разобьют там лагерь таким образом, чтобы обе группы могли держать друг друга под постоянным наблюдением и были уверены в том, что ни одна из групп не смоется тайком, когда мы найдем сокровища, и не нападет на нас из засады. Оставшиеся на борту «Красной руки» люди выведут корабль из бухты в море, чтобы оказаться вне пределов досягаемости обоих групп. Люди Валенсо останутся в форте, однако ворота должны быть открыты. Вы идете с нами, граф ?

— В лес? — Валенсо судорожно вздрогнул и плотнее завернулся в плащ. — Не пойду, даже если мне будет предложено все золото Траникоса!

— Ну, хорошо. Мы возьмем с собой тридцать человек, чтобы нести сокровища, по пятнадцать мужчин из каждой команды и отправимся в путь немедленно.

Белеза, внимательно наблюдавшая за тем, что происходит внизу, увидела, как Зароно и Стромбанни обменялись незаметно тайными взглядами, а потом быстро и воровато опустили глаза, поднялись бокалы, чтобы скрыть свои невысказанные коварные намерения.

Белеза обнаружила в плане Конана смертельно опасную слабую сторону, и удивленно спросила себя, как это он мог допустить такой просчет. Быть может, он просто был уверен в своих силах? Однако она знала, что он не вернется из леса живым. Как только сокровища окажутся в их руках, оба мошенника расправятся с этим человеком, убьют этого гиганта, которого они так ненавидят.