Соблазнительная обманщица - Брэдли Селеста. Страница 6

– Джек… То есть я хотел сказать, лорд Джон Редгрейв… должен приехать уже через несколько дней.

Уилберфорс даже глазом но моргнул.

– Да, милорд. Его комнаты ожидают его, они полностью готовы. Ясно. Конечно. Э… видите ли…

– Проклятие!

– Дело… дело в… в обезьяне, – Уилберфорс не пошевелил ни пальцем, даже не двинулся, но Эйдану показалось, что желтоватое лицо управляющего чуть побледнело.

– Обезьяна, милорд?

Эйдан кивнул с несколько чрезмерной радостью:

– Да. Обезьяна. Она тоже едет.

– В клуб, милорд?

На секунду на шее Уилберфорса напряглись жилы. Для этого слуги такая реакция была равнозначна воплю возмущения и отчаяния.

Эйдан подтвердил:

– Да, совершенно верно. В клуб «Браунс». – Разумеется, он попадет в ад, тут сомнений нет. Бедняга Уилберфорс. – Так что есть необходимость в… э-э… бананах.

Уилберфорс кивнул:

– Понимаю, милорд.

Его бледность стала менее заметной. Похоже, мысль о бананах оказала успокаивающее действие. Они стоят дорого, но их всегда можно купить. Клуб сохранит свою репутацию заведения идеального обслуживания. Эйдан рассеянно кивнул, слыша у себя за спиной какие-то подозрительные звуки.

…– И еще нужны фланелевые пеленки.

А это еще откуда? У него в голове одни младенцы!

– Пеленки, милорд? Для… – Неужели Уилберфорс содрогнулся? – Обезьяне нужны пеленки?

Взяв обескураженного управляющего за локоть, Эйдан сумел развернуть его обратно в сторону коридора.

– Обязательно. Много-много пеленок. Просто гора. Прачечная прежней уже не будет.

Шатающийся и понурый управляющий двинулся по коридору. Эйдан уже начал надеяться, что тот повернет за угол и исчезнет, но он тут же снова повернулся – и на его застывшем лице промелькнула тень уныния.

– Милорд, а вы не знаете…

Эйдан задергался от нетерпения. Позади него были ясно слышны звуки детского голоса.

– В чем дело, Уилберфорс?

Управляющий неуверенно пробормотал:

– Милорд, а это… это очень большая обезьяна, как выдумаете?

У Эйдана чуть дернулись губы, но он без труда спрятал улыбку. Позади него Колин невольно фыркнул.

– Боюсь, что она огромная. Самая крупная из всех. Гиббон по сравнению с ней малютка.

Уилберфорс понимающе кивнул, повернулся и слепо побрел обратно по коридору. Его обычно решительные шаги стали гораздо неувереннее.

– Приятного вам вечера, милорд.

Казалось, он никак не может прийти в себя.

Эйдан проводил его взглядом, а потом поспешно вернулся к приятелю и девочке. Она разрумянилась, и глазенки у нее радостно блестели, а в рот малышка засунула золотые карманные часы Колина. И весело помахала ему рукой. Эйдан растерянно заморгал:

– А это гигиенично?

– Наверное, нет, зато подействовало. – Колин встревоженно посмотрел на него. – А ты его чуть до родимчика не довел? Бедняга может и не оправиться.

Эйдан хмыкнул:

– Зная Уилберфорса, можно предположить, что к тому моменту, когда будет объявлен ужин, он уже приготовит лучшее в мире помещение для обезьяны.

Колин ухмыльнулся:

– Не сомневаюсь.

После этого они со своей собственной маленькой обезьянкой хладнокровно поднялись по черной лестнице на пятый этаж.

Колин, конечно, начал ворчать:

– Проклятущие длинные лестницы! Как на Монблан поднимаешься.

– Не переигрывай, – хмыкнул Эйдан. – Ты и несешь-то всего ничего.

Ему нравилось то, что его комнаты расположены высоко и вдали от остальных. Большинство членов клуба спустились ниже из-за возраста. Их предпочтения определили выбор Эйдана.

– А почему именно твои комнаты? Почему не мои? Они ближе!

– На моем этаже живет только старый Олдрич. Он глух как пень. И кроме того, комнаты Джека находятся как раз под моими, и пока его нет, мы можем шуметь сколько угодно.

Колин шумно вздохнул, но спорить перестал.

Клуб «Браунс» когда-то был одним из лучших заведений, служа великолепным убежищем для отцов и сыновей самых знатных семейств Англии: изысканным, с аристократическим укладом, неспешными карточными играми и прекрасным табаком.

Табак по-прежнему остался очень недурным, но само заведение с годами утратило свои прежние достоинства. Респектабельность стала скучной, а изысканность – аскетической. Хотя обеденные и карточные комнаты оставались величественными в духе прошедшего века – с высокими потолками и стенами, обшитыми темным деревом, – в них было тихо и пустынно.

В целом в клубе царил чисто мужской комфорт, а если что-то и устарело, это никого не волновало – тут не было женщин, которые были бы этим недовольны.

Члены клуба дряхлели вместе с самим заведением, так что большинство уже остались только в виде портретов на стенах. Немногие оставшиеся с трудом передвигались и предпочитали сидеть у каминов, а почти такие же престарелые слуги неспешно перемещались по дому.

Эйдан стал членом этого заведения из-за Джека. Тому не хватало знатности для того, чтобы его приняли туда, но он жизнерадостно предложил ему и Колину вместе с ним вступить в клуб «Браунс».

– Мы там сможем делать все, что пожелаем, – заверил он друзей. – Эти древние ископаемые нам нисколько не помешают.

В этом Джек не ошибся. Трое молодых людей могли сюда приезжать и уезжать в любое время, не вызывая никаких комментариев.

Тут было тихо, достаточно близко от Вестминстера, а главное – слава Богу, совершенно не было женщин.

До этого дня.

Поднявшись на этаж Эйдана, который тут царствовал практически один – если не считать старого лорда Олдрича, который занимал комнаты в дальней части коридора выходившие на улицу, был глух как тетеря и к тому же подслеповат как крот, – троица остановилась в полутемном коридоре у первой же двери. Поворот ключа – и они благополучно достигли цели.

К сожалению, Эйдан плохо представлял себе, что делать дальше.

– Теперь, когда мы протащили малышку в дом, о, главный заговорщик, что ты предлагаешь с ней делать?

Колин непринужденно дал девочке съехать с его бедра на пол по выставленной вперед ноге. Вскоре весело смеющаяся Мелоди уже стояла на собственных ножках.

– Еще раз! – потребовала она, поднимая руки.

Он рассеянно потрепал ее по голове.

– Позже, кроха. Иди поиграй в спальне у дяди Эйдана. У него в столе где-то должны лежать леденцы.

Тот потрясенно смотрел, Как крошечная женщина энергично бросилась завоевывать его спальню.

– У меня в столе нет конфет.

Колин пожал плечами:

– Увы! Но полчаса она все-таки будет занята их поиском, а мы сможем обсудить ее судьбу так, чтобы малышка нас не слышала.

Эйдана не слишком радовала мысль о том, что в его воротничках и шейных платках идет охота на сладости, Но идея о том, чтобы уделить время на размышление и планы, что делать дальше, была, по существу, хорошей – несмотря на то что ее предложил Колин Ламберт.

– В ее сумке нет никаких подсказок? – спросил он у приятеля.

Но там оказалось до смешного мало крошечных поношенных вещичек. Пара залатанных сорочек, штопанные-перештопанные чулки, потрепанные ленточки и еще одно вылинявшее платьице. Колин поднял кусочек муслина:

– Первый раз вижу настолько маленький передник!

Разочаровавшись, они снова сложили вещи в сумку. Похоже, никто не знал, чья дочь Мелоди, – и сама девочка в первую очередь.

– Ну и что дальше?

Колин развел руками:

– Я ведь доставил ее в эти освященные традициями стены, верно? Теперь твоя очередь проявить гениальность.

Эйдан хмуро повернулся к двери в спальню. Оттуда доносился громкий стук и удары.

– Может, заглянуть к ней?

Колин покачал головой:

– Беспокоиться надо, не когда дети шумят, а когда все тихо.

Значит, никакой опасности нет. Теперь стук сопровождался напевным монологом, который ему не удавалось разобрать.

– А я считал, что ты единственный ребенок в семье.

Колин прислонился плечом к стене.

– У меня была масса младших кузин и кузенов. Они много лет по мне ползали.