Тайна Спящей Охотницы (СИ) - Смирнов Сергей Анатольевич. Страница 46

Наконец, правая рука супергероя устала производить электричество, а переложить фонарик в левую руку, отныне опасно разрушительную, Кит не решился. Снова стало кругом темно и тоскливо. Тогда Кит надумал вздремнуть прямо на сундуке — вроде как за компанию с Коляном, который, может, и вправду уже прикорнул где-нибудь в укромном уголке чердака. Но только он, сняв блюдце со свечой на пол, стал устраиваться на жесткой и покатой крышке сундука, похожей на крышу маленького дома, как вдруг зашумело на улице — и не в небе, а внизу, на земле.

Кит соскочил с сундука и во тьме по памяти ринулся к окну, в обход стола, осторожно отодвинул занавеску. Внизу отливали черными, покатыми, железными крышами два старинных легковых автомобиля. Фары их светили как бы с прищуром — сквозь щёлки… Это уже потом Кит узнал, что в войну на фары надевали специальные колпаки, чтобы свет не был виден с небес, то есть — немцам в их бомбардировщиках-хенкелях.

Дверцы стали открываться. Из переднего автомобиля вылезли двое — водитель в военной фуражке и Петр Андреевич, из другого авто — один человек в кепке …

Ждал… ждал Кит именно этого момента, а сердце все равно застучало, будто тело оставалось на месте, а душа уже понеслась куда-то, как тот «поезд времени», о котором говорил полковник, Царство ему Небесное…

Кит решил не сталкиваться с судьбой лицом к лицу, в упор. Он поспешил к двери, отодвинул щеколду, а потом снова добрался до стола, нащупал стул и покорно сел.

Сначала загрохотало где-то далеко, а потом вдруг — сразу очень близко… Дверь распахнулась — и в Кита уперлось два огромных светящихся глаза.

Кит зажмурился.

…А в памяти его отпечатались две фигуры с ручными фонарями. Это были как будто те же самые типы, что и в том январском подвале 1918-го года, куда привез его полковник… Все повторялось с пугающей до отчаянной радости предсказуемостью.

Глава девятая

_{с таинственным ночным путешествием, очередной бомбёжкой, смертью, посмотревшей прямо в глаза, и немецкими фокусами}

— Фамилия! Год рождения! Адрес! — услыхал Кит жесткие вопросы с восклицательными знаками.

Он ответил как надо: ФИО такие-то, год рождения — самый последний год того самого тысячелетия, из которого Киту уже очень хотелось смыться, адрес — улица Космонавтов, дом такой-то. По ходу, Кит пытался угадать, кто задал вопрос: тот, гражданский в кепке, по контуру и тяжести тела похожий на Глотова, только слегка помоложе, или же военный, своей стройной худобой напоминавший того поручика… или штабс-капитана.

— Стратонавтов? — уточнил голос.

— Нет. Космонавтов… Это те, что в космосе будут летать, а не в стратосфере, — опять погрешил против правил путешествий во времени Кит.

— Та-ак… — протянул голос.

Кит почувствовал сквозь опущенные веки, что оба глаза-фонаря опустились и таращатся теперь на его белые-пребелые-блин-кроссовки. Тогда он рискнул поднять веки — и тут же два зверских глазища уперлись ему в лицо.

— Может, хватит в глаза светить… — не выдержал Кит.

— Ишь ты, дерзкий малец, — усмехнулся явно штатский.

— У них другое время будет, — послышался откуда-то сзади хило-адвокатский голос прапрадеда. — Не военное. Не опасное. Коммунизм, гладишь, построят.

— Подлить бы им нашего времени. Для порядка, — будто молотком по металлу прозвучал другой голос… похоже, военного.

— Не спеши… — донесся первый голос, по чину выше второго. — Проверить бы.

— Твой малец где сейчас? — Этот жесткий вопрос военного был адресован прапрадеду Кита.

Тот ответил, как было задумано: Коля Демидов по ночам спасает дом от зажигалок и порой, бывает, умается да и заснет на чердаке. Вот и сейчас там.

Пришельцы помолчали секунды три.

— Демидов Никита, подойди, — велел гражданский в кепке.

Фонари, между прочим, опустили в пол.

Кит с достоинством поднялся, открыл глаза и посмотрел: так и есть, гражданский — справа, военный — слева, а за ними — Петр Андреевич, наверно, мучающийся тем, что по-другому в это военное время поступить не мог, так было нужно.

И тут Кит увидел, что военный привычным движением расстёгивает кобуру и достает пистолет. Ну, этим Кита уже было не напугать. «Ну, это — фигня у вас будет!» — даже весело подумал он.

Штатский отступил на пару шагов в сторону и осветил военного в синей фуражке. А тот просто взял свой пистолет как-то странно, поперёк, подошел к стене, — да как треснет изо всех сил рукояткой пистолета по циферблату старинных часов-ходиков!

Часы дрынкнули, Петр Андреевич горько ойкнул. А военный в синей фуражке еще поддал часам снизу — и они грохнулись со стены на пол.

Кит все понял. Штатский-В-Кепке мог и не приказывать-предлагать:

— Показывай мощь, если ты оттуда.

— В сторонку отойдите, — в меру вежливо попросил Кит. — А то стеклом это… лицо порезать может.

Штатский-В-Кепке злобно крякнул в значении «ну, дерзкий пацан!», но отошли оба.

Кит управился секунд за десять. Искорки-звездочки засверкали, ящичек ходиков завертелся над полом, полыхнуло… и Кит, как заправский фокусник, подхватил часы одной правой — левую он на всякий случай спрятал за спину — и в свете фонарей, поднатужившись, повесил обратно на стену.

Ходики благодарно ходили-стучали, опаздывая теперь минуты на полторы, не больше.

— Ух ты! Колька бы видел! — храбро подал голос Петр Андреевич.

Пришельцы из госбезопасности мрачно навели на него лучи своих страшных глаз-фонарей и ничего не сказали. Сказали Киту. Вернее сказал один Штатский-В-Кепке:

— Собирайся.

— Я и так готов, — честно признался Кит. — Давно уже…

— Значит, пошли, — реализовал свою долю команд военный, кажется, капитан, Кит не успел разглядеть его погоны.

Значит, пошли. Все было продумано заранее: Штатский-В-Кепке выдвинулся первым, за ним пристроили Кита, за Китом — его прапрадед, а замыкающим стал капитан в синей военной фуражке, он так и не убрал пистолет в кобуру.

Петр Андреевич успел сверкнуть глазом — подмигнуть Киту виновато-подбадривающе. Смысл этого взгляда-молнии можно описывать на нескольких страницах. Но если коротко: прости, внук, меня тут прижали те, что по грешной земле ходит, а не по небесам, но они — тоже за победу, и ты на них не серчай, так нужно, а еще нам помогут и те, которые наверху, и они этим, что внизу, когда надо, особые приказы отдадут, так что держись, внучёк!

Вот честное слово — Кит в ту минуту ни на кого не сердился, всё и всех понимал и прощал.

Спустились во двор. Штатский-В-Кепке велел прапрадеду садиться во вторую машину, которую вел военный, а сам указал Киту на первую. Кит полез на переднее сиденье, получив с тылу одобрение — «Верно!».

Штатский-В-Кепке быстро обошел авто сзади и сел водителем. В машине попахивало бензинчиком и еще чем-то металлическим.

Выехали. Потом петляя по закоулкам, выбрались на широкую дорогу между невысоких, темных домишек, и вскоре Кит увидел впереди, справа от дороги, знакомый ориентир — здоровенную черную архитектурную болванку с плоской чашей наверху: украшение при въезде на знакомый до боли Крестовский мост над широкими железнодорожными путями.

А с моста съехали направо, к зданию Рижского вокзала. Все, и вправду, как будто повторялось — только бы без страшной полыньи в перспективе! Пока без полыньи…

Остановились прямо у входа в здание. Штатский-В-Кепке повернулся вполоборота к Киту.

Кит не видел его сурового лица, но оно, мясистое и плотное, как большая сырая картофелина, давила на него сквозь тьму.

— Теперь по делу говори, — сказал Штатский-В-Кепке так, будто разговор между ними прервался всего пару секунд назад, а не ехали они по ночной Москве в суровом молчании военного времени.

— А что? — немного растерялся Кит.

— Кто тебя сюда послал, хоть знаешь? — со странным смешком спросил Штатский-В-Кепке.

— Ну, типа, Председатель земного шара, — честно ответил Кит.