Охотник за бабочками 2 - Костин Сергей. Страница 65

Глаза Ред Мун подтверждали ее слова. Тоже самое можно было сказать и о Кузьмиче. Рассматривает что-то на полу.

— За сто брюликов? — переспросил я.

— Ага, — кивнула Ред, — Мы уже купчую составили. И у нотариуса заверили. По всем правилам. Так что теперь ваш экспериментальный аппарат принадлежит мне, и утром я его заберу. Если, конечно, не договоримся о постоянной работе на вашей бандуре.

— А вот этого не хочешь? — я ткнул в лицо Ред Мун позаимствованную у батонов фигуру из пяти пальцев, — Сто брюликов Кузьмичу, и сто мне. Мы владеем этой штуковиной на равных паях. Он, наверно, забыл тебе сообщить об этом? Не так ли?

Кузьмича спасло только то, что он находился в непосредственной близости от меня. Первый помощник укрылся за моей спиной и оттуда выкрикивал оправдания. Мол, память подвела. Бес попутал. И прочее.

— Скоты, — подытожила Ред наш диалог, — А я то дура, уже и деньги этому негодяю перевела.

— Зря, — посочувствовал я ей, — Сделка недействительна, но деньги МЫ не возвращаем.

Кузьмич вылетел из-за спины, посмотрел мне в глаза и МЫ дружно улыбнулись друг другу.

— Развели? Как последнего микроба с далекой планеты Лох? Да? И рады? Ну ладно!

Ред Мун рванула к тумбочке, где валялся ее гранатомет. Я попытался опередить ее метким выстрелом, но «зайка» только пискнул и выдал сообщение, что закончились батарейки, а без них он даже пукнуть не может. Я всегда не доверял продавцам оружия. Подсунули какую-то детскую игрушку.

Но ничего еще не потеряно. Я в детстве достаточно хорошо метал камни в дворецких. Надеюсь, что навыки еще остались.

Бесполезный «зайка», совершив два с половиной оборота без прогиба, пролетел всего в двух стандартных сантиметрах от головы Ред, которая уже добежала до столика. Она совсем по-мужски вскинула гранатомет на плечо, дернула затвор и прицелилась.

Наверху рвануло, во все стороны полетел пластик и бетон, в потолке образовалась дыра, через которую к нам спрыгнуло что-то ужасно знакомое.

— Стоять, ублюдки! Руки по швам, ублюдки! Ну ты, главный ублюдок, куда под кровать лезешь?

Широко расставив ноги, гораздо шире плеч даже, в короткой юбочке и в симпатичном бикини, висела посредине комнаты хомо-бабочка по имени Люси. Крылья ее яростно стрекотали, а в обеих руках она держала по здоровенной установке «шторм». Эта такая штука, скажу я, как бабахнет, так бабахнет. Да что я говорю, сейчас все видно будет.

Люси скрипнула зубами и нажала на гашетки. Вся стена, выходящая в коридор, рассыпалась в пыль. За стеной стояли сволочи уборщики и мирно разговаривали с труповозами. Не выдержал портье. Перестраховался. Уборщики и труповозы заглянули внутрь, поинтересовались, не пора ли, но услышав, что не пора, пообещали зайти попозже.

Злые глаза Люси переместились с зада Кузьмича, торчащего из-под кровати, на испуганно сжавшую в руках гранатомет Ред.

— Ах, ты ублюдка! — это Люси говорит пухленькой, — Думала, раз меня рядом нет, так можно мужика за здорово живешь отбить?

Мерзавка сделала давительное движение горлом. Очевидно она хотела сказать, что Кузьмич, подлец, не предупредил ее не только о втором хозяине каравая, но и о наличии той, которая сейчас метилась ей в лысую макушку.

— Я тебе сейчас то глазенки поотстреливаю, — сообщила Люси и, воспользовалась для отстреливания глаз «штормом». Бедную Ред чуть не размазало по развалившейся стене. Но она, не долго думая, вскинула гранатомет и произвела ответный выстрел. Навскидку, даже не целясь.

— Кузьмич, хорош брюлики под кроватью ныкать, — я вытащил Кузьмича за крылья, отобрал брюлики и запихал их в карман, — Не ной, друг. Садись на плечо. Самое интересное пропустишь.

А в номере, тем временем, разворачивались поистине исторические события.

Девчонки сцепились друг с другом не на жизнь, а на смерть. Выкрикивая нечленонепереводимонелетературные выкрики, они палили друг в друга, только свист стоял. Израсходовав весь недельный боезапас, они сошлись врукопашную.

Мы с Кузьмичем, на всякий случай, чтобы не зацепило ненароком, перебрались на кровать.

— Три к одному, что Люси Мун ребра намнет.

— Принимается, — Кузьмич хлопнулся о мою ладонь, — А если не намнет? А вдруг они, командир, помирятся? Ты смотри как она ей в морду-то заехала. Кошмар. Ты слышал, о чем я спросил?

— Слышал. Ты ж бабочек здоровый. Управишься и с двумя. У-у! Ты видел. Видел? Люська-то как лягается. Почище лошади Пржевальского, что у нас в садике пасется.

— Тяжело с двумя. Ты ж командир, знаешь. Я парень горячий. Могу и осерчать если что. Так они вдвоем меня быстро осерчанного в чувство приведут. Оба! Вот это подсечка!

— Ну! Классно у нее получилось. А вот табуретку они зря сломали. Кузьмич, а чего ты так дешево каравай наш загнал? Совесть-то иметь надо. Все-таки подарок. И не тебе, заметь. Мог бы еще брюликов десять накинуть. Смотри, Ред у Люси все волосы сейчас вырвет. Самой-то хорошо, без волос ходит. А как девке дальше жить? Кузьмич, а тебе кто больше нравится. Ред или Люси?

— Да ты что, командир. Нашел что сравнивать. Люси живая. Моего рода и племени. Опять же, нежность у нас.

— А с Ред у тебя нежности не было. У кого это челюсть хрустнула?

— Потом разберемся. С Ред у меня только производственные отношения. И я прекрасно помню, что она должна нам небольшую такую вещицу. Так что в наших интересах, чтобы победила Люси. Времени сколько? Тут надолго. Пошли в забегаловку. Они нам еще четыре килограмма сухарей обещали. Ну и тебе что-нибудь перепадет. Ты, только, командир, морду попроще сделай. И на потолок поглядывай почаще.

Через два часа мы вернулись. В коридоре нас встретила похоронная команда в полной готовности и уборщики мусора на мусорной машине.

— Шеф, долго нам ждать-то? — спросили они, многозначительно показывая на часы, — Тут работы до утра, а то не дай бог еще твоя собака дерьма наложит. Доплатить бы надо.

Я незаметно сунул Кузьмичу пачку брюликов, которую у него же и отнял. Он переговорил с ребятами, улаживая временной вопрос, заплатил, сколько просили, а остальное запихал за щеку.

— К вечеру подойдут, — сообщил он, — Пожелали приятно провести время. Пойдем, посмотрим, что ли?

Не утруждая себя поисками дверей, мы прошли сквозь разрушенные стены и уселись на единственную целую вещь в номере. На кровать.

Ред и Люси, вцепившись в друг друга, лежали на полу, изредка щипая друг друга. Невооруженным глазом было видно, что победа при таком желании бороться может не достаться никому. Кузьмич лукаво подмигнул мне и сказал:

— Девки, а вы кусаться не пробовали?

Не пробовали. Потому, что живо откликнулись на пожелания болельщиков. Первой успела Люси. Она встала на мостик, вывернула шею на двести семьдесят градусов и вцепилась зубами в плечо Ред.

— Смертельный укус, — прокомментировал Кузьмич. И как в воду глядел.

Ред Мун вскрикнула, тело ее свело судорогой, потом обмякло и безжизненным мешком свалилось на пол.

— Один ноль, — сказал Кузьмич, — Гони брюлики, командир. Наша взяла.

Я отсчитал банкноты.

— Кузьмич, ты джентльмен или нет. Помоги женщине. Не видишь, как мучается.

Кузьмич коротко кивнул и полетел к Люси, чтобы оказать ей самую скорейшую помощь. Я же подошел к пухленькой Ред Мун и присел рядом с ней на корточках.

Странная штука жизнь. Ведь знал, что рано или поздно увижу эту смерть. И вот надо же. Даже жалко.

Тело Ред побелело, покрылось пупырышками, потекло, словно разогретый пластилин и буквально на глазах растаяло.

Я повозил пальцем в сопле образной лужице, пытаясь найти там хоть что-то. Ничего. Даже одежды. Только красные башмачки, свалившаяся с ног Ред во время длительного женского разговора с Люси, валялась у тумбочки. Я повертел туфельки в руках, примерил, понял, что маленькие. Потом посмотрел внутри, и чуть не заорал.

Там, в самой глубине, была прикреплена маленькая такая таблеточка. И быть мне два раза уродом, если это не смерть КБ Железного.