Метакод - Кедров Константин Александрович "brenko". Страница 42

«Эр — точка, просекающая насквозь поперечную пло¬щадь».

Это одномерная вселенная. Ее «точечные» обитатели не подозревают о существовании линии или плоскости. Их мир — сплошной дискретный мир точек. Мир квантовый. Они «скачут», как фотоны, из ничего в ни¬что.

«П» — беглое удаление одной точки прочь от другой, и отсюда для многих точек, точечного множества, рост объема».

Это наилучший образ нашей разбегающейся, расши¬ряющейся вселенной.

«Эм — распыление объема на бесконечно малые части», Образ сжимающейся вселенной, скажем, в областях черных дыр.

«Эс — выход точек из одной неподвижной точки, сияние».

Наилучший образ нашей вселенной в первый момент «творения» — взрыва.

«К — встреча и отсюда остановка многих движущихся точек в одной неподвижной. Отсюда конечное значение К — покой, закованность».

Это опять же в районе черных дыр и максимального гравитационного уплотнения массы.

«Ха — преграда плоскости между одной точкой и дру¬гой, движущейся к ней».

Это может быть стена уплотнения В области подлета к черной дыре. Между «нами» и «ними» образуется плот¬ная стена. Уплотняется вся вселенная, пока не перейдет в стадию «Эль» — растекание по плоскости до бесконеч¬ности.

«Че — полый объем, пустота» — это наша вселенная В будущем на стадии максимального расширения. Нахо¬дясь внутри нее, мы окажемся как бы в полом объеме.

«Зэ — отражение луча от зеркала — угол падения равен углу отражения».

Это зримый образ нашей встречи с антимиром, частицы с античастицей. Зеркальное отражение без соприкосно¬вения.

«Гэ — движение точки под прямым углом к основному движению, прочь от него. Отсюда вышина».

Это антигравитация, полет, невесомость и сиигулярность, то есть область преодоленного тяготения.

Модели Хлебникова многослойны: это просто звуки (язык птиц), это звуки-знаки (язык богов), звуки речи (язык людей), звуки — модели пространства, звуки — мо¬дели пространства-времени нашей вселенной на разных стадиях существования — то, что мы только что рассмат¬ривали, и, наконец, седьмой уровень — «знаки звездного языка» метавселенной. На этом уровне они звучат для нас просто как «заумный язык», поскольку вселенные метавселенной на уровне привычного языка непередаваемы, ибо говорит поэт: «У нас три осады: осада времени, слова и мно¬жества».

Осада времени — это разобщенность вселенных, в каж¬дой свое время и свое пространство, не совпадающее с нашим.

Осада множества — множественность вселенных в метавселенной и принципиальная невозможность сведения их к одному знаменателю.

Осада слова — это ясно выражено в теореме Геделя О неполноте, где доказано, что любой язык, любая знаковая система зиждется на противоречивых утверждениях, то есть язык в принципе не может быть полным описанием реальности.

У языковедов появился термин «метаязык», то есть язык из другой знаковой системы, который восполняет непол¬ноту другого. Каждый язык неполон, и в то же время он выступает как абсолют, как метаязык по отношению к дру¬гому.

Так «звездная азбука» Хлебникова размыкается на всех уровнях. Язык птиц переходит в язык богов, язык богов становится языком людей, язык людей превраща¬ется в систему геометрических символов, в космогони¬ческие модели, а космогонические модели размыкаются в «заумный язык» невнятного для человека лепета метавселенной:

Боги великие звука, Пластину волнуя земли, Собрали пыль человечества, Пыль рода людей... Мы, дикие звуки, Мы, дикие кони, Приручите нас:

Мы понесем вас В другие миры...

Хлебников приоткрыл тайну своего метаязыка в запис¬ных книжках. В этом языке семь слоев. Это:

1) звукопись — птичий язык;

2) язык богов;

3) звездный язык;

4) заумный язык — «плоскость мысли»;

5) разложение слов;

6) звукопись;

7) безумный язык.

Их комбинации в разных сочетаниях дают множество звуковых вселенных.

Поскольку сам Хлебников объяснил, что звук в его драме «Зангези» — это модель пространства, мы можем вычертить контуры каждой вселенной.

Птичий язык соответствует одномерной вселенной — движение точек на плоскости.

Язык богов — двухмерная вселенная — плоскости разных культур.

Звездный язык — трехмерные модели знакомых нам объемов, движущихся в пространстве.

Заумный язык, или плоскость мысли, — это четырех мерное пространство, то есть то, что нельзя охватить обы¬денным зрением.

Разложение слова — это пространство микромира, опять же ускользающее от обычного видения.

Звукопись — язык четвертой, пространственно-времен¬ной координаты, где звуку-времени соответствует простран¬ственная окраска и форма.

И, наконец, так называемый безумный язык иных все¬ленных, которые мы в принципе не можем представить, ибо еще Фрэнсис Бэкон писал, что «вселенную нельзя низводить до уровня человеческого разумения... но сле¬дует расширять и развивать человеческое разумение, дабы воспринять образ вселенной по мере ее откры¬тия».

Прочитав звездную азбуку, легко понять смысл име¬ни Зангези: «з» — луч света, преломленный и отражен¬ный в косной преграде «н»; преодолев эту прегра¬ду, свет знания устремляется ввысь, как возвышенный звук «г», и, преломившись в небесной сфере, луч исти¬ны снова возвращается на землю молнией звука «з» — ЗаНГеЗи.

В имени Зангези — композиция и сюжет всего произве¬дения. Имя Зангези похоже на щебет птиц — это «первая плоскость звука» и первое действие драмы. Каждое действие переходит в новую плоскость, новое измерение. Все вместе они составляют действие в эн-мерном пространстве-вре¬мени.

Первая плоскость — просто дерево и просто птицы. Они щебечут на своем языке, не требующем перевода:

«Пеночка, с самой вершины ели, надувая серебряное горлышко: Пить пэт твичан! Пить пэт твичан! Пить пэт твичан!..

Дубровник. Вьер-вьёр виру сьек-сьек-сьек! Вэр-вэр-виру сек-сек-сек!

Сойка. Пиу! пиу! пьяк, пьяк, пьяк!..»

Сын орнитолога Велимир Хлебников в юности сам изу¬чал язык птиц. Эти познания пригодились поэту. Звуко¬пись птичьего языка не имеет ничего общего с формализмом. Хлебников никогда не играл словами и звуками.

Вторая плоскость — «язык богов». Боги говорят языком пространства и времени, как первые люди, давшие им назва¬ния. Значение звуков еще непонятно, но оно интуитивно соответствует облику богов. В этой «плоскости богов» было создано стихотворение «Бобэоби».