В никуда - Демилль Нельсон. Страница 52

Я не ответил.

– Сообщите о своем приезде в иммиграционную полицию Хюэ, – продолжал вьетнамец, закуривая очередную сигарету и глядя на меня сквозь дым. – Как провели время в Хошимине?

Я больше не намеревался выводить его из себя прежним названием города и сказал:

– В Хошимине я видел много замечательных мест. Кстати, воспользовался вашим советом и посетил Музей американских военных преступлений.

Манг как будто не очень удивился, и я подумал: неужели за мной все-таки следили?

– Видел, что произошло с южанами и горцами, которые не сложили оружия после капитуляции, – продолжал я. – Им пришлось заплатить высокую цену, но надо было вместе с другими миллионами людей испытать воспитательные лагеря, чтобы выйти из них счастливыми гражданами Социалистической Республики.

Полковника Манга насторожили мое преображение и мой энтузиазм. Сознаюсь, я, пожалуй, перебрал, но останавливаться не хотелось.

– Вечером я ужинал в ресторане на крыше гостиницы, где кутили американские генералы, в то время как их солдаты умирали в джунглях и на рисовых полях.

Мы встретились с ним взглядами. Судя по счету, он давно мог догадаться, что я ужинал не один – уж слишком много съел. Но Манг только смотрел на меня и молчал.

– В воскресенье я осмотрел президентский дворец, где, словно императоры, жили Дьем и Тьеу, а в это время их народ страдал и умирал.

И опять я не понял, знал он об этом или нет. Но решил, что считаю его опытнее, чем он есть на самом деле.

– Должен сказать, что потрясен тем, что видел и слышал. – Я вел себя как заключенный воспитательного лагеря, которому не терпится выбраться на волю.

Полковник Манг слушал мои речи новообращенного и кивал. Неужели заглатывал? Жаль, я не купил те сандалии с тропы Хошимина. Сейчас положил бы ноги на стол. Но и без реквизита у меня получалось удачно.

– В тот же день я ездил смотреть тоннели Кучи, – продолжал я.

Манг подался вперед.

– В самом деле? Вы ездили смотреть тоннели Кучи? – Вьетнамец понял, что выдал свое удивление, хотя должен был хранить непроницаемость. – Как вы туда попали?

– Купил автобусный тур. Это просто потрясающе: две сотни километров тоннелей, вырытых под носом южновьетнамской и американской армий. Куда девали всю эту грязь?

Вопрос был риторическим, но полковник Манг на него ответил:

– Землю выкидывали в реки и в воронки от бомб. Верные крестьяне рыли по километру за раз. Все возможно, если люди работают как один.

– Понятно... Что ж, это было очень познавательно и изменило мои представления о войне. – Пора поскорее отсюда сваливать, подумал я.

Полковник Манг помолчал.

– Почему вы путешествуете один?

– Потому что не сумел найти себе компаньона.

– А почему не захотели присоединиться к группе ветеранов? За плечами этих людей одинаковый опыт, и чтобы окунуться в прошлое, они заказывают организованные туры.

– Я слышал об этом. Но захотел приехать сюда на Тет и принял решение в самый последний момент.

Манг сверился с моей визой:

– Выдана десять дней назад.

– Вот видите – решение в последнюю минуту.

– Американцы обычно все планируют за месяцы.

Безусловно, это бросилось в глаза пограничникам во время паспортного контроля. Вернусь и тресну как следует Карла по шее.

– Я в отставке: еду куда хочу и когда хочу.

– Вот как? Однако ваш паспорт выдан несколько лет назад, но в нем нет ни одного штампа о пересечении границ.

– Я путешествовал по США и Канаде.

– Ясно. Значит, это ваш первый зарубежный вояж?

– С тех пор как мне выдали паспорт.

– Так. – Взгляд полковника Манга явно говорил, что его смущает сбивчивость моих ответов. Тем не менее он переменил тему и спросил: – Вы женаты?

– Это личный вопрос.

– Личных вопросов не бывает.

– Бывает – там, откуда я приехал.

– Серьезно? И вы можете отказаться отвечать полицейскому?

– Могу.

– И что происходит, когда вы отказываетесь отвечать?

– Ничего.

– Я слышал об этом, но не могу поверить.

– В таком случае поезжайте в Соединенные Штаты и сделайте так, чтобы вас арестовали, – посоветовал я.

Моя шутка не показалась ему смешной. Манг принялся перебирать на столе документы, но среди них я не заметил своего паспорта.

– Вы заметили, как много в Хошимине проституток? – спросил он.

– Как будто.

– Они обслуживают иностранцев. Вьетнамцы никогда не ходят к проституткам. Проституция во Вьетнаме вне закона. Вы заметили караоке-бары и массажные салоны? Видели, как продают наркотики? Ощутили упадническое западное влияние? И наверное, решили, что полиция теряет контроль. Что революция дала трещину. Так?

– Так.

– В этом месте одновременно сосуществуют два города: Сайгон и Хошимин. Мы позволяем Сайгону жить, потому что он нам полезен в данный момент. Но настанет день, и он исчезнет с лица земли.

– Полагаю, полковник Манг, что иностранные капиталисты могут не согласится с вами, – ответил я.

– Могут. Но они здесь тоже только до тех пор, пока нужны нам. Придет время, и мы вытряхнем их отсюда, как пес стряхивает с себя блох.

– Не говорите так уверенно.

Ему не понравились мои слова. Он пристально на меня посмотрел и круто поменял тему разговора:

– Посмотрите по дороге, сколько всего разрушила ваша военщина. Это все еще не восстановлено.

– Обе стороны наносили друг другу урон, – возразил я. – Такова война.

– Не надо читать мне лекций, мистер Бреннер.

– А вы не ставьте под сомнение мои умственные способности. Я отлично знаю, какова война.

Полковник пропустил мои слова мимо ушей и продолжал свою лекцию:

– Теперь у нас мир и впервые за сто лет страной правят вьетнамцы.

Бедняга Манг, он оказался истинным патриотом и пытался сладить с типами, которые в Ханое распродавали страну всяким "Сони", "Лионскому кредиту" и "Кока-Коле". Старому солдату приходилось глотать горькую пилюлю – ведь он отдал свою юность и пожертвовал родными за то, во что верил. Как многие военные, и я в том числе, Манг не понимал, почему политиканы способны отмахнуться от того, что было оплачено кровью. Я даже ощутил к нему нечто вроде сочувствия и чуть не сказал: "Слушай, приятель, нас всех обули – тебя, меня и тех, кто умер и кого мы знали. Насадили по-крупному. Но теперь все позади. Создан новый мировой порядок". Но вместо этого произнес:

– Я очень надеюсь, что сумею увидеть будущее нового Вьетнама.

– В самом деле? – хмыкнул он. – А что вы почувствуете, когда окажетесь на месте бывших сражений?

– Я был поваром, – ответил я. – Но если бы даже был солдатом, то не сумел бы вам ответить, пока не оказался на месте.

Манг кивнул и, помолчав, сказал:

– По прибытии в Ханой также сообщите в иммиграционную полицию.

– Зачем? Я на следующий день улетаю.

– Возможно. А возможно, и нет.

Я подался вперед и процедил:

– Первое, куда я отправлюсь в Ханое, будет американское посольство.

– С какой целью?

– Предоставляю гадать вам.

Полковник Манг задумался.

– А здесь вы связывались с вашим консульством?

– Через знакомого, – ответил я. – Сообщил, что прибыл в Хошимин, о возникших в аэропорту проблемах, о том, что у меня отобрали паспорт, и о дате моего приезда в Ханой. – И добавил: – Мой знакомый должен связаться, если уже не связался, с нашим посольством в Ханое.

Полковник Манг не ответил.

Мне понравилась тема посольства, и я постарался ее развить:

– Я считаю, это очень хорошо, что Вашингтон и Ханой установили дипломатические отношения.

– А я нет.

– А я – да. Настало время похоронить прошлое.

– Мы еще не похоронили всех убитых, мистер Бреннер.

Я хотел ему сообщить, что знаю, как коммунисты сносили бульдозерами кладбища южновьетнамских солдат. Но он начинал меня доставать, и я сказал:

– Если бы здесь не было американских дипломатов, кому бы я стал жаловаться на ваше поведение?