Запретный плод - Колесникова Наташа. Страница 26

— Поэтому ты не стала искать себе новые варианты? — тихо спросила Марина.

— А их просто не было. И быть не могло. Второго такого я вряд ли найду, а другого мне просто не нужно. Зачем? Дети в порядке, внуков уже принесли, но мне теперь важно видеть тебя счастливой. Дочка, внучка, кто ты мне — не знаю, но родной человечек — это точно.

Марина оторвала правую руку от руля, обняла ее, чмокнула в щеку.

— Ты мне тоже родной человек, Петровна.

— Ну так давай, рассказывай, твоя очередь, Мариша.

— Он известный актер, заслуженный и все такое. Ты смотрела сериал «Месть убитого банкира»?

Мария Петровна кивнула.

— Так вот, он играл там главную роль.

— Симпатичный парень. И хорошо играл.

— Он готовит изумительно. Ну… такой парень — и готовит прямо супер, понимаешь?

— Что тут удивительного? Александр Дюма-отец готовил превосходно и даже написал поваренную книгу, которая интересна и сегодня.

— Про писателей ничего не знаю, а вот актеры… Да я не об этом, Петровна… Понимаешь, я осталась у него, я хотела его, хотела стать женщиной именно с ним, понимаешь?

— Не совсем.

— Петровна… Я провела восхитительную ночь, но женщиной так и не стала, понимаешь? Что это значит?

— Мариша, только одно — он любит тебя и ценит и, кроме того, уважает твоего отца.

— Ты понимаешь, да, Петровна? И как относишься к этому?

— Ох, девочка… В любви нет ничего запретного, если это нравится обоим, запомни. Нельзя принуждать, заставлять, но если нравится — все прекрасно. Абсолютно все, можешь не сомневаться.

Марина порывисто обняла Марию Петровну, снова чмокнула в щеку.

— Петровна, но отцу он явно не нравится. Дважды разведен, женщины ему на шею так и вешаются… Что делать?

— А ты сама как считаешь?

— Он хороший человек, я верю в это. Прежние жены были не то, что ему хотелось.

— А чего ему хотелось?

— Любви и семейного счастья, но не получалось.

— Веришь в него — и верь. И стой на своем. Дашь слабину, засомневаешься, он тоже засомневается, а потом пойдет по нарастающей. Тут, скажу тебе прямо, или пан, или пропал, как говорится. А я, чем могу, помогу.

— Спасибо, Петровна!

Машина выехала на Кутузовский проспект, помчалась в направлении Нового Арбата. А за ней, на расстоянии десяти метров, мчалась серая «десятка». Она следовала за «шкодой» от Малой Филевской, но Марина почти не смотрела в зеркало заднего вида, увлеченная разговором.

Игорь Муравьев ехал в джипе «мерседес» по московской улице. Она не была пустынной, хоть гаишники и перекрыли улицу с двух сторон, но встречные машины, стремительно вилявшие, дабы избежать столкновения с джипом, принадлежали «Мосфильму», в них за рулем сидели опытные водители, как и в джипе, и Муравьева звали совсем по-другому — Антоном.

Рядом с джипом ехала машина с операторами, скорость была небольшой, километров сорок в час, потом, при монтаже, ее можно будет увеличить.

Муравьев, он же Антон, сидел на переднем пассажирском сиденье с полевой рацией в руке, жестко говорил:

— Макс, на нас наехали. Улица Кораблева, бери людей, всех, кто есть, — и сюда. Немедленно!

Водитель яростно крутил баранку, а на заднем сиденье сидели плечистый парень с автоматом, телохранитель Антона, и еще один — оператор с камерой на плече.

— Антон, они наглеют! — крикнул телохранитель, выглядывая в окно.

За джипом ехал потрепанный временем «форд», из которого высунулся лысый боевик с автоматом. Гулкая очередь заставила Антона машинально пригнуть голову.

— Ответь, Саня! — крикнул он, доставая пистолет и передергивая затвор. — Васильич, жми!

— Стараюсь, босс, — мрачно ответил пожилой водитель.

Телохранитель высунулся, послал короткую очередь в сторону преследователей и снова дернулся в салон, спасаясь от шквала автоматного огня. Из «форда» высунулся еще один боевик — с гранатометом в руках.

— Прыгай, Антон, у них «Муха»! — крикнул телохранитель. — Прыгай, я прикрою, на хрен!

Муравьев распахнул дверцу, напряженно глядя назад, и прыгнул на влажный асфальт. Телохранитель Саня высунулся в окно задней дверцы и опорожнил рожок своего АКМ-С в сторону «форда». В это самое время боевик пальнул из гранатомета: джип главного героя с телохранителем и верным водителем взорвался. И тут же взорвался и загорелся «форд».

Упав на асфальт, Муравьев больно ударился правым плечом, но тут же вскочил, яростно сжимая кулаки, однако в этом не было необходимости. Камера с машины, которая следовала рядом, снимала горящий «форд», а оператор из джипа, остановившегося чуть впереди, снимал горящий джип. Обе изувеченные машины на самом деле были только остовами некогда сверкающих иномарок, но горели вполне правдоподобно.

К Муравьеву подбежали гримеры. По сценарию, при падении и взрыве машины он получил ранения, должен быть окровавленным, но смотреть яростно и жестоко, взглядом показывая, что пощады врагам ждать не стоит. Однако Селиванов, который с мегафоном в руке руководил съемками, остановил гримеров.

— Плохо, Игорь, — сказал он, подходя к Муравьеву. — Не убедительно. Я не узнаю тебя. Выражение лица, глаз… У тебя столько проблем: дома намечается кризис, фирма на грани банкротства, а тут еще и эти наглецы… А ты? Как будто в солдатики играешь.

— Понял, — мрачно сказал Муравьев.

— Сделай это, покажи свою злость, отчаяние, если хочешь. Но отчаяние сильного человека.

— Да, Вадим Андреевич. Кстати, а почему Марина не присутствует на съемках?

— Так вот что тебе мешало сыграть! — хохотнул Селиванов. — Я так решил. И прошу тебя завтра приехать пораньше, до съемок не встречаться с ней. Марина так убедительно сыграла сцену ожидания, что я подумал… При том, что у вас с ней прекрасные отношения, увидит тебя на съемке, окровавленного, с ранениями… и сыграет еще лучше.

— Значит, это вы не велели ей появляться здесь?

— Конечно. Это мелкие хитрости, но мы сделаем из дерьма конфетку. А из Марины — новую звезду. Да и ты подтвердишь свой статус.

Пожарные старательно тушили горящие остовы «машин», автокран готов был погрузить их на трейлер и отправить на свалку, теперь уж окончательно, а Муравьеву предстояло еще раз ехать в машине и спасаться от бандитов, едущих в другой. Разумеется, взрывов и пожаров больше не предвидится, все это снято весьма достоверно, а вот прыгать из джипа придется еще раз. Не повредить бы ушибленное плечо… Да это мелочи! Главное, понятно, почему отсутствует Маринка. Режиссер так решил. Ну, теперь можно не думать о Марине, а сыграть так, как он может.

Муравьев сел в джип, пожал руки водителю Васильичу и телохранителю Сане, которые, по сценарию, уже отправились в мир иной. «Форд» с преследователями подъехал к ним, мужики поприветствовали Муравьева, и обе машины, развернувшись, отправились на исходные позиции.

Щелкнула полосатая хлопушка, ассистентка сонным голосом произнесла номер дубля. Селиванов занял место на возвышении, собранном из металлических конструкций, приложил к губам мегафон и скомандовал: «Мотор», — напряженно глядя на два монитора, которые передавали изображение с камер. Улица пришла в движение, но Селиванова интересовали только две машины, которые сорвались с места и помчались вперед, уворачиваясь от столкновений со встречными машинами.

Глава 15

Допив кофе, Пустовалов промокнул губы носовым платком — салфеток он не признавал, даже когда обедал в своем офисе, брезговал. Платок скомкал, сунул в задний карман брюк, встал из-за стола, сухо кивнул официантке:

— Спасибо, Кира, все было очень вкусно.

— Пожалуйста, Валерий Ильич, кушайте на здоровье, — расплылась в улыбке девушка.

В офисе была своя столовая, сотрудники всего за сто рублей могли пообедать не хуже, чем в любом ресторане. А руководству официантки приносили обед в кабинеты. У Пустовалова рядом с кабинетом была комната для релаксации, с кожаным диванчиком, душем, холодильником и кухонным столиком. Пройти туда можно было из кабинета или из коридора, но внешняя дверь была заперта, ключ от нее имела только одна официантка, которая всегда его обслуживала. Пустовалову нужно было только сказать, в котором часу он собирается обедать, и к этому времени стол будет накрыт.