Возвращение воина - Коул Аллан. Страница 49

Около одной из стен виднелся большой загон для скота, огороженный невысоким каменным забором. Там содержались вьючные животные каравана. Я обратила внимание на то, что пол загона довольно густо покрыт пометом. Мы были обеспечены запасом топлива для костра. Рядом с загоном возвышалось не менее сотни каменных лож. Многие из них имели небольшие встроенные очажки, которые служили для обогрева спящих. Когда вы собираетесь спать в таком месте, все, что требуется, — повесить у изголовья одежду, пополнить запас топлива в очажке, подождать, пока ложе не нагреется, и — забраться под одеяло.

Нас притягивало к лежанкам, как магнитом, но мы продолжили дальнейшее исследование этого загадочного сооружения. Однако теперь вся команда так часто зевала, что Донариус сравнил нас со стадом обленившихся верблюдов.

В центральное помещение выходил ряд ниш, похожих на альковы различного размера. Внутри их находились слегка приподнятые над землей ровные каменные платформы. Мы догадались, что эти помещения использовались для того, чтобы хранить товары, которые вез караван. Там валялось несколько порванных кожаных поводков от упряжи и ремней без пряжек. В одном из помещений мы наткнулись на порванный мешок с зерном. Ящерица тут же принялся собирать зерно, зачерпывая его ладонью, а остальным в это время уже грезилась теплая ароматная овсяная каша, приготовленная им на обед.

Мы продолжали идти по кругу, образованному постройкой, высматривая, что еще полезного можно было бы обнаружить в его закоулках. В тот момент, когда мы почти замкнули кольцо, я внезапно уловила присутствие волшебного поля. Взмахом руки остановила остальных и двинулась вперед, приведя все свои чувства волшебницы в полную боевую готовность.

Вход в помещение, в котором я оказалась, был в два раза выше и шире, чем требовалось для обычного человека. На несколько мгновений задержалась в дверях. Потом до меня дошло, что проем достаточно удобен для медведя, поднявшегося на задние лапы.

Я чувствовала сильное беспокойство и старалась учуять ловушку вражеского колдуна.

Помещение оказалось пустым.

Затем на дальней стене я заметила цепи. На цепях висел труп. Я старалась всмотреться повнимательнее, не обращая внимания на многочисленные увечья, причиненные пленнику при жизни. Слезы непроизвольно заструились по моему лицу, когда я поняла, что он мне знаком.

Судя по одежде, это был Сирби.

Я опечалилась, но нельзя сказать, что испытала потрясение. Более всего меня беспокоило, что мы снова столкнулись с колдовством впервые с того времени, как мы были в ледяной ловушке бухты Антеро.

Откровенным сюрпризом для меня явилось то, что Сирби, похоже, не сдался без борьбы, он сражался, прежде чем был убит. Я рассердилась на себя за то, что посмела усомниться в честности заклинателя. Его пытали, но стало совершенно ясно, что он отказался сотрудничать с врагами.

Члены команды помогли мне снять тело и осторожно, с должным уважением к памяти погибшего, положить на каменный пол. Послышался невольный ропот, когда люди увидели, что враг сделал с Сирби, и я не сомневалась, что, поймай мы виновных в этом злодеянии, они получили бы по заслугам в честном бою. Я отослала всех, кроме Карале, чтобы они разбили лагерь. Карале был нужен, чтобы подготовить тело заклинателя к погребению.

Занимаясь этим прискорбным делом, мы с капитаном долго молчали. Потом Карале почесал затылок и пробормотал:

— Похоже, бедняга малость усох…

— Что вы сказали, капитан? — спросила я. Карале показал на тело и произнес:

— А не был ли лорд Сирби повыше, миледи? Помню, у него было довольно округлое брюшко. Он, бывало, любил влить в него немалую порцию пива. Не подумайте, что непочтительно отзываюсь о погибшем, но он довольно часто опрокидывал по маленькой и был похож скорее на завсегдатая таверн, чем на колдуна.

Я грустно улыбнулась капитану, как будто бы прощая его, и сказала:

— По-видимому, он слишком сдал в результате плохого питания и пыток.

— Это так, миледи, — продолжал Карале, — но ведь не мог он ни с того ни с сего стать короче?

Я еще раз внимательно вгляделась в очертания тела заклинателя. Его изуродованное лицо показалось мне знакомым. Потом я проверила догадку, осмотрев остальное. Постепенно до меня стало доходить, что Карале был прав. Сирби был ростом немного выше шести футов [около 183 см], хотя имел обыкновение слегка привирать и добавлял к своему росту еще немного. Особенностью тела Сирби был длинный корпус и короткие, как обрубки, ноги с такими маленькими ступнями, что казалось — он вот-вот упадет. Он передвигался семенящей походкой. Иногда колдун напоминал толстую краснощекую прачку, которая пыталась выдать себя за девицу на выданье.

Тело, лежащее перед нами, было на добрых две ладони короче, с длинными ногами и большими ступнями.

Тело этого человека не было телом Сирби, но тем не менее мне оно было знакомо. Точно так же были знакомы и слабые излучения волшебной энергии, исходящие от него. Одно несомненно — тело принадлежало орисскому заклинателю.

Следующее мое ощущение можно сравнить с ударом молнии.

— Это не лорд Сирби, не так ли, миледи? — пророкотал голос Карале.

— Да, это не он, — очень тихо ответила я.

— Это заклинатель со второго нашего поста, не правда ли? — спросил Карале. — Его звали лорд Серано. Маленький такой. Но смелый. Сердце льва.

— Да, — подтвердила я, — это точно он, Серано.

— Теперь мы уже точно знаем, — продолжал Карале, — что нападению подверглось и второе наше торговое представительство. И наиболее вероятно — оно также уничтожено. Кроме того, вероятнее всего, там тоже никого не оставили в живых, кроме заклинателя. Все в точности так, как и в бухте Антеро. Заклинателя взяли в плен.

Я слушала молча. Потом Карале бережно набросил одно из наших старых одеял на изувеченное тело Серано, прикрыв его лицо.

— Тяпа-растяпа, — произнес капитан, — бедный сукин сын, он был, ей-богу, храбрым малым.

Мы отдали последние почести заклинателю, выдержав ритуал, насколько это было возможным в наших условиях. Я постаралась уверить остальных в том, что душа Серано найдет мир и покой в последующей жизни. А потом мы сложили над телом курган из обломков скал, так как в это время года было невозможно выкопать могилу в земле.