В моих безумных фантазиях - Маклейн Джулиана. Страница 28

— О, ради Бога, — нетерпеливо и раздраженно заговорил Винсент, снимая с головы шляпу. — Тебе хорошо известно, что я никогда не разрушу свадьбу и тем более не причиню неприятности женщине.

Девон знал это. Это именно он однажды навредил Винсенту, теперь тот рад возможности напомнить ему об этом.

— То, что случилось три года назад, был несчастный случай. Винс. Ты знаешь, как я сожалею об этом.

— Я готов признать, что смерть Мэри Энн была несчастным случаем, Девон, но твое предательство… Это тоже «несчастный случай»?

Девон прекратил свое занятие и посмотрел в лицо брата:

— Я. извинился, и ты, чёрт побери, знаешь, как я страдал. Зачем ты продолжаешь обвинять меня?

Мускул дрогнул на щеке Винсента.

— Потому что ты собираешься начать новую жизнь с прекрасной женщиной, твоей будущей герцогиней. Твои страдания, похоже, подошли к концу, и ты собираешься быть бесконечно счастливым, тогда как я продолжаю страдать.

Винсент повернулся и направился к выходу из конюшни, за которым дождь падал настоящими потоками.

— У меня хранится то письмо. Ты же знаешь. То, которое я нашел у нее в кармане. То, которое она написала тебе. Я не могу удержаться, чтобы не перечитывать его иногда. Не знаю почему, хотя оно убивает меня. Я хотел бы сжечь его, но не могу. Это все, что у меня осталось от нее. Так что и ты, подозреваю, будешь жить с этим.

Девон вспомнил тяжкие страдания того дня на горе и выражение лица Винсента, когда он узнал о том, что случилось.

Девон действительно будет продолжать жить с этим.

Каждый день всю оставшуюся жизнь.

Глава 11

«Дорогой дневник, иногда я думаю, намерена ли судьба наказать меня за все мои безнравственные мысли и поступки, потому что сегодня случилось самое прекрасное, за чем последовало самое плохое.

Джесс подарил мне кольцо, которое сделал из маргаритки на опушке леса, и сказал, что хочет на мне жениться. Затем взял мое лицо в ладони, притянул меня к себе и поцеловал, проникнув своим горячим, сладким языком в мой рот, так что я была уверена, что растаю в экстазе прямо у него в руках. Он взял с меня обещание, что я приду завтра утром на опушку, и я сказала, что приду, что сделаю все для него.

Но сегодня вечером отец сообщил, что собирается послать меня жить к тете Беатрис, потому что в ее деревне есть мужчина, которому нужна жена. Он преуспевающий купец, и это будет лучшим вариантом для меня. Я думаю, отец знает о Джессе.

Я ненавижу мой дневник. Я ненавижу своего отца. И утром пойду на опушку, чтобы увидеть мужчину, которого боготворю. Меня не заставят выйти замуж ни за кого другого».

Ребекка закрыла дневник, положила его на тумбочку рядом с кроватью и приложила палец к губам. Она точно знала, что готовило для Лидии ее будущее, так как читала эти страницы десятки раз в последние годы и знала все наизусть.

Знание судьбы Лидии убедило ее, что она поступила правильно, убежав из отцовского дома в Пембрук-Пэлас. Она также была благодарна судьбе за то, что Девон вовремя вернулся, в Англию. Теперь у нее появилась надежда на будущее счастье.

Однако Ребекка не могла не думать о том, следует ли ей рассказать Девону о планах отца выдать ее замуж за мистера Раштона. Лидия откровенно рассказала все Джессу. Тот делал все, что мог, чтобы удержать Лидию рядом с собой. Ведь молодые люди горячо любили друг друга.

Если бы она рассказала все Девону, не предпочел бы он ей леди Летицию и зашел бы так далеко, чтобы сделать ей предложение? Возможно, не сделал бы, потому что остерегся быть вовлеченным в сложные семейные дела, по крайней мере, до тех пор, пока все не уладится и он будет уверен, что она не принадлежит другому мужчине.

Но она и не принадлежала. Никогда не принадлежала мистеру Раштону, что бы ее отец ни обещал тому. Ее сердце навсегда отдано Девону, будущему мужу.

Она сообщит жениху о мистере Раштоне в подходящий момент. Она обещала себе сделать это и надеялась, что он встретит это известие с пониманием.

Тем же вечером черная блестящая карета подъехала к Крейтон-Мэнору. Зловещие облака неслись куда-то, подгоняемые ветром, вдалеке прогремел гром. Поднялся вихрь, с шумом раскачивая ветви деревьев и кустарников.

Карета остановилась, дверь ее распахнулась, и два тяжелых черных сапога ступили на дорожку, где между трещинами в плитах росла трава.

Максимилиан Раштон, оказавшийся высоким и худощавым, когда вылез из кареты, с отвращением посмотрел на траву в щелях и с неприязнью на сад, заросший дикими цветами. Он поднял глаза на фронтон средневековой усадьбы, увитой плющом, и почувствовал отвратительную смесь неудовлетворенности и презрения.

Сегодня Раштон намеревался праздновать победу и с великим удовольствием предвкушал свою месть. И вместо этого он находился здесь, в Крейтон-Мэноре, всего лишь с запиской с извинениями. Его планы были разрушены, а в душе пылал гнев.

Он подошел к парадной двери и громко постучал медным дверным молотком.

— Вытащите графа из постели, — сказал он молоденькой служанке, которая открыла дверь на стук. Он широко распахнул дверь и прошел мимо девушки в гостиную. — И скажите ему, что я крайне недоволен.

— Да, мистер Раштон. — Она сделала реверанс и заспешила вверх по ступенькам. Гость наблюдал за соблазнительным изгибом ее округлых ягодиц, пока она не скрылась из виду.

Он снял перчатки и медленно прошел по мраморному полу к камину в комнате, рассматривая витражи на окне в конце огромного зала и глядя на деревянный островерхий потолок.

Старая комната для пиров выглядит как церковь, подумал он, глядя на три арки, которые вели в кладовую и буфетную, и неодобрительно покачивая головой при виде простой средневековой меблировки.

Раштон стоял перед камином, где на решетке тлело несколько угольков, хотя в основном там лежала зола. Он ненавидел этот дом. Во всяком случае, он будет ненавидеть его, пока не станет здесь хозяином. Тогда это будет его величайшим достижением.

Он подошел к окну, откуда открывался вид на южное крыло, где размещался зал для танцев. Обладать им всегда было его главной мечтой.

Несколько минут спустя он услышал стук палки графа, спускающегося по каменным ступеням лестницы. Затем появился он сам, тяжело дыша и сжимая на груди шерстяную шаль, которой были покрыты его узкие плечи и сгорбленная спина.

— Как вы смеете заставлять меня ждать? — сказал Раштон.

Крейтон пересек комнату. Лицо его было бледным и осунувшимся.

— Могу я предложить вам выпить?

— Нет.

Граф неуверенно приблизился к гостю:

— Полагаю, вы прочитали мою записку?

Раштон полез в нагрудный карман и извлек ее. Он держал ее двумя длинными пальцами, махал ею в воздухе, затем бросил в камин.

— Как это возможно, что вы не знаете о месте пребывания вашей собственной дочери?

— Она тайком ушла четыре дня назад. Я думал, что к этому времени она вернется.

— Вы обещали доставить ее сегодня ко мне. И вместо этого я получаю это письменное извинение. Вы должны были уведомить меня раньше.

Граф ничего не ответил.

Раштон приблизился к нему. Он был на фут выше старого графа и мог видеть лысеющую макушку старика, взгляд которого был прикован к полу.

— Может быть, вы совершили ошибку, сообщив ей, что она станет моей женой?

Граф кивнул. Он по-прежнему не смотрел на гостя. Раштон заговорил низким, хорошо контролируемым голосом, хотя в нем кипел гнев:

— Но зачем? Вам следовало засунуть ее в карету и доставить мне.

— Я вынужден был сказать ей, — ответил он. — Она понимала, что что-то было не так.

— Это сейчас все не так, — возразил Раштон. — Моя невеста сбежала, и вас могут разоблачить как обманщика. Если вы хотите избежать этого, верните свою дочь.

— Я не знаю, куда она отправилась.

— Вам лучше разузнать об этом, Крейтон, иначе вы пожалеете. Даю вам неделю.

Не поднимая глаз, старый граф тяжело опустился в кресло возле стены. Он опустил голову и зарыдал.