Колдовская сила любви (СИ) - Нилин Аристарх. Страница 23

— Прошу, — Маша предложила Василису пройти в гостиную.

Стол уже был накрыт. Любимый папин сервиз, привезенный давным-давно из Чехии, красовался на столе. По центру стоял салат, а вокруг различные закуски, которые они с мамой приготовили к приходу гостя.

Маша не выдержала и спросила:

— Что вас так поразило, когда мама представилась?

— От вас совершенно ничего нельзя утаить. Если я правильно понял, у вашей мамы такое же имя как у вас, Мари.

— Вы все время сокращаете моё имя.

— Как, сокращаю?

— В России не говорят Мари, правильно говорить либо Мария, либо Маша.

— Ради Бога извините.

— Нет, все нормально, Мари, мне тоже нравится.

— Правда?

— Правда. Присаживайтесь, — и она предложила Василису сесть за стол.

— Куда прикажете?

— Стол круглый, куда душа изволит.

— В таком случае, может быть, мы подождем, когда придет ваша мама?

В этот момент в комнату вошла Мария Андреевна и на правах хозяйки, первая уселась за стол, а вслед за ней, Маша и Василис.

Василис открыл бутылку шампанского, разлил по бокалам и первый тост, как всегда бывает в таких случаях, был за знакомство, после чего наступила небольшая пауза. Разговор за столом в основном касался вопросов попробовать тот или иной продукт и лишь после второго тоста, когда Василис предложило выпить за здоровье присутствующих женщин, постепенно стал терять черты некоторой официальности. Минут через двадцать, Мария Андреевна предложила подать второе и отправилась на кухню. Маша в это время унесла часть тарелок и освободила место в центре стола, куда через несколько минут было торжественно поставлено блюдо с бараниной.

— Прошу, — произнесла Маша, — баранина по-гречески.

— Шутка, — произнес Василис.

— Почему шутка, а понимаю, я вечно вас разыгрываю. Вы уже так к этому привыкли, что решили, что это очередной розыгрыш. На этот раз вовсе нет. Мы с мамой действительно приготовили баранину по-гречески. Во всяком случае, так значилось в рецепте. Правда, мама?

— Честно говоря, я и сама не знаю, что из этого получилось.

Видя, что Василис немного сконфузился, Мария Андреевна, пришла ему на помощь.

— Вы больше слушайте её. Молодости свойственно шутить. На то она и молодость. Я права?

— Безусловно.

— Во всяком случае, рецепт рецептом, но я думаю, вы сами, попробовав, скажете, действительно это по-гречески, или так, образное название, проще говоря, русский новодел, — и она положила гостю порцию мяса, и гарнир.

Маша украдкой посматривала на Василиса, пытаясь определить по его виду, удалась баранина или нет, впрочем, она понимала, что он как истый дипломат и как гость, в любом случае похвалит их кулинарное искусство. Не выдержав, она спросила:

— Что скажете?

— Очень вкусно. Почти как дома. Единственно чего не хватает…

— Свежего орегано, — сказала Мария Андреевна, — я правильно угадала?

— Совершенно верно.

— Ну, тут уж ничего не поделаешь. У нас в России эту травку не культивируют. Но я добавила в маринад сухую смесь. В инструкции было заявлено, что оно туда входит.

Маша с удивлением смотрела то на мать, то на Василиса, совершенно не понимая, о чем идет речь.

— Я что-то никак не пойму о чем вы говорите?

— Видите ли, Мари, в Греции, да и в Италии, орегано добавляют как обычную приправу. Это вроде вашей петрушки или укропа. Но и без неё, мясо получилось чудесное. Честное слово.

Маша искоса посмотрела на мать, так как, безусловно, похвала больше относилась в адрес матери, чем ей.

Разговор неожиданно перешел на кулинарную тему, и Маша еще больше удивилась тому, как мать за неделю почерпнула массу сведений об особенностях греческой кухни. Она рассказала, что оливковое масло, она, к сожалению, не употребляет для приготовления блюд, во-первых, в силу дороговизны, а во-вторых, ввиду того, что в России больше привыкли пользоваться подсолнечным. А вот оливки, она с большим удовольствием ела, когда они с мужем жили в Стокгольме, правда это было давно, и она совсем забыла их вкус. И уж совсем поразило Машу, когда та, начала рассказывать Василису о том, что, к сожалению, не смогла приготовить греческого десерта, так как абрикосы и инжир можно достать, а вот греческий йогурт в Москве, это вряд ли.

Маша прикрыла глаза рукой, так как улыбка на её лице вот, вот могла перейти в смех, и ей еле удавалось сдерживать его. Да, мама действительно была женой дипломата, подумала она, так подготовится к встрече, интересно, что ещё она почерпнула из особенностей греческой жизни в своих книжных исканиях?

Между тем ужин подошел к концу и перед чаем, Мария Андреевна предложила Василису и Маше немного передохнуть, пока она накроет стол к чаю.

— Мам, может, я помогу?

— Нет, ты уж лучше развлеки гостя в папином кабинете.

Они прошли в кабинет отца. Василис посмотрел на фотографию на стене.

— Надо полагать, это ваш покойный отец?

— Да.

— Вы очень похожи.

— Вы находите?

— Несомненно.

Василис обвел взглядом комнату.

— У вас хорошая библиотека, вы позволите? — и он достал с полки томик Пушкина.

Перелистав несколько страниц, он поставил книгу на место.

— Знаете, Маша, жаль, что я не очень хорошо владею русским языком. Он очень музыкальный и лиричный. Я начал учить русский язык и мне больше всего нравились детские сказки Пушкина. Помните — У лукоморья дуб зеленый, на дубе том златая цепь… не поэзия, а музыка слов. Вам так не кажется?

— Пушкин, Лермонтов, Есенин. Стихи для любого возраста и состояния души.

— Полностью с вами согласен.

Он отдернул занавеску, посмотрел в окно и неожиданно переменил тему разговора.

— Значит, вы не пошли по стопам отца, а кончили…

— Университет, историко-архивный факультет.

— Стали архивистом. Пушкинский музей, как шаг на пути к открытию древних цивилизаций, я правильно понял?

— Нет, что вы. Я всего лишь раз ездила на раскопки, да и то на практике. Я, если так выразиться «книжный червь». Архивы, рукописи, составление, описание, выяснение, кто, когда и зачем писал, и так далее и тому подобное.

— И как, вам нравится?

— Как сказать. Пока да. Я всего год как окончила университет.

— Значит вам…

— Двадцать три. Простите, а вам?

— Тридцать семь.

— Да!

— Вы хотели сказать, какой старый.

— Ничего подобного.

— Я шучу.

— Вот, переняли у меня привычку шутить.

— Стараюсь, а разве это плохо?

— Да, нет.

— Прошу к столу, чай готов, — прокричала Мария Андреевна, не входя в комнату, в которой находились Маша с Василисом.

— Нас зовут пить чай, — произнес Василис и направился в гостиную.

На столе стоял электрический самовар, торт, конфеты и блюдо, на котором лежали фрукты, которые, как сразу поняла Маша, принес Василис. Рядом стояла плошка, в которую Мария Андреевна выдавила взбитые сливки.

— Кажется, и впрямь принесли киви, а я думала, что вы опять пошутили, — смеясь, произнесла Маша, увидав в вазочке, которая стояла на столе среди клубники, банана и ананаса, зеленые кружочки киви.

За столом шла непринужденная беседа. Маша старалась молчать, так как основная беседа шла между матерью и Василисом. Та рассказывала о том, в каких странах они бывали, будучи на дипломатической службе, вспоминала, какие-то забавные случаи и в то же время весьма тактично выясняла, где до этого работал Василис, и как ему видятся те перемены, которые происходят в нашей стране.

Василис оказался воистину дипломатом. Несмотря на многосложность его высказываний, трудно было оценить, его собственное отношение ко всему, что происходило. Выяснилось только, что до России, он работал долгое время на родине в министерстве, затем в посольстве в Болгарии.

Они поседели еще какое-то время, и Василис поблагодарив за гостеприимный прием, откланялся. Уже в коридоре, когда Маша провожала его, он поцеловал ей руку и тихо, видимо опасаясь, что Мария Андреевна услышит его, произнес: