Круг замкнулся (СИ) - Кокорева Наташа. Страница 81

— Розы Мерга не прижились, — голос Мирты гулко отразился от стен и увяз в тумане.

Рокот с недоумением уставился на неё, и она терпеливо пояснила:

— После твоего отъезда заходил Мерг, принёс саримского чая и четыре куста фиолетовых роз.

— Что он хотел? — приподнялся на локтях Рокот.

Мирта качнула головой и мягко улыбнулась:

— Просто проверил, как мы. Не переживай. Я всё помню. Я начеку.

— Если тебе так дороги эти розы, я могу попросить у него ещё.

— Нет. Эти розы ужасны. Ты видел, какие у них шипы? — Мирта подняла мундштук, затянулась и выпустила лохматое кольцо дыма. — Я лучше посажу куст белого шиповника.

— Мирта, ты куришь?! — Рокот резко сел, сбросив одеяло на пол.

Она свесилась из окна и выбросила мундштук в сад. Что-то в изгибе её шеи напомнило Рокоту убитую им девчонку, блеснули жёлтые глаза, заострились скулы.

— Ты станешь моим предрассветным призраком? — содрогнулся Рокот. — Я не хотел тебя убивать. Я дважды пощадил тебя. Дважды! Ты сама искала смерти от моей руки.

— Что с тобой, Рок? — Мирта встала с подоконника и шагнула к нему. — Я никогда не курила и не курю теперь.

Занавеска соскользнула, обнажив молочную кожу, будто напоенную серебром. Никакого ночного платья на ней не было, высокая грудь мягко покачивалась при каждом шаге. Мирта опустилась на кровать, вскинула руки и вытащила из причёски первую шпильку. Рокот заворожённо смотрел как одна за другой падают пряди, укрывая её прямую спину, острые изгибы лопаток. Как давно он видел жену столь юной! Но от её волос пахло не душистой водой, как в молодости, а домом и сушёной земляникой.

— Я так устал, — против воли прошептал Рокот.

Она обернулась, подняла руку и провела по его волосам.

— Возвращайся домой, Рок, — прошептала она. — Мы ждём тебя.

— Не могу, — он потёр виски.

— Лилу научилась ездить верхом на пони, которого ты подарил ей на день рождения. Только и твердит о том, как станет твоим верным оруженосцем, — она будто его не слышала.

— А Амала? — Рокот поддался искушению, лёг на её колени и закрыл глаза.

Мирта вновь погладила его голову.

— Амала нарисовала тебя и Фруста. Знаешь, мне кажется, из неё вырастет художница.

— Давай уедем, Мирта, — не открывая глаз, прошептал он. — Я так устал.

Мирта молчала. Рокот знал, о чём она думает: о Лилу в свите принцессы, о будущем Амалы, о доме в Ерихеме.

— Ты, главное, возвращайся домой.

— Не могу. У меня осталось два ключа к сердцу Сарима...

Рокот открыл глаза.

Одеяло сбилось комком, балки шатра терялись в сумраке, из-под полога тянулся сырой туман. Снаружи темнел силуэт, тонкий, но вовсе не девичий. Рокот сел, до хруста потянул спину и нацепил сапоги. Спал он не раздеваясь, будь проклята эта бессонная ночь! Трижды шатался по спящему лагерю, проверял дозорных — после того как Улис упустил гонца в Нижней Туре, Рокот не мог на него положиться — и в итоге вырубился под утро, да ещё и приснилось… Будто и без того Рокот не знал, что они его ждут.

— Кто? — рявкнул он и по тому, как дёрнулся силуэт, понял, чей сиплый голос услышит.

— Разреши доложить...

Видать, у храмовника и вправду что-то стряслось, раз набрался смелости разбудить. Рокот отбросил полог и вышел из шатра хмурясь:

— Что там у тебя?

Бледное обычно лицо Слассена почернело до землистого цвета, глаза ввалились. Рокот невольно оглянулся в поисках воинственных лесников, но лагерь мирно спал, только тянуло гарью.

— К-к-ключи… — заикаясь, выдавил Слассен.

«Язык не откуси!» — зло сплюнул Рокот, а вслух передразнил:

— Что к-к-ключи?

— Их нет, — подобрался храмовник.

Мысленно Рокот расхохотался: выходит, он наврал во сне Мирте, и больше ничего не мешает ему вернуться домой.

Вот только что сделает с ним после этого Мерг?

— Как это произошло? — бесцветно спросил Рокот.

— Не знаю! — выпучился Слассен. — Они просто… растворились, исчезли. Я перевернул всё, я души вытряс из каждой ласточки! Никто не видел, как они пропали...

— Ты вручил их мне под мою личную ответственность? — грозно начал Рокот.

Слассен с готовностью кивнул.

— Я передал их тебе, чтобы вы разобрались и научились с ними работать, так?

— Д-да...

— И теперь ты мне заявляешь, что их нет?!

— Саримом клянусь, я берёг их как свою жизнь! Я вовсе не хотел тебя подставить. Я...

— Ты и не подставил меня, — сухо улыбнулся Рокот. — Ты же расскажешь Мергу, как всё было на самом деле?

Слассен затрясся. Конечно, ему не хочется потерять своё место главного служителя Ерихема.

— Полно! Мерг не казнит тебя за это, — Рокот похлопал его по плечу. — А вот вернуться живым в Ерихем без моей помощи ты… вряд ли сможешь.

Рыбьи глаза, не мигая, смотрели в упор. Рокот мысленно отсчитывал удары сердца: раз, два...

— Что ты от меня хочешь? — Слассен не выдержал даже раньше, чем Рокот предполагал.

— Чистосердечное признание. За твоей подписью и печатью: ключи были переданы тебе, по твоей просьбе и под твою личную ответственность.

Слассен неуверенно кивнул.

— Если нет пергамента и чернил, возьми у Кори. До заката свиток должен быть у меня, — с этими словами Рокот двинулся к дозорным.

Туман густо висел над лагерем и походил скорее на дым. На посту стоял Вилес, оруженосец Улиса. Что, ни одного рыцаря в дозоре?!

— Вилес! — гаркнул Рокот. — Где твой командир?

— Отошёл… — паренёк побледнел, на носу разгорелись прыщи.

Так-то они и Нижнюю Туру сторожили, бездари!

— Что горит? — строго спросил Рокот.

— Горит?.. — Вилес усердно принюхался. — Кашевары, должно быть, готовят завтрак? — растерянно выдавил он.

— Завтрак, — кивнул Рокот и проорал во всю глотку: — Подъё-о-ом!

Оруженосец тряс сальными патлами и бестолково таращился.

— Горн, — подсказал Рокот. — Труби тревогу. По коням и строиться!

Пока оруженосцы седлали коней, а разбуженные рыцари натягивали кольчуги, разразился ливень. Вода обрушилась стеной — на пару шагов вперёд дороги не разобрать, — под ногами потекли ручьи. С горем пополам отряд собрался и выступил. Рокот не обращал внимания на недовольные взгляды: он знал, что и запах гари, и ошалелый дождь — неспроста.

И не ошибся. Вместо деревни Луки чернело пепелище.

Навстречу холодному ливню от земли поднимался жар. Струйки дыма курились над пеплом. Чудовищно пахло гарью. Ватная тишина залепила уши и рот.

— Прости и помоги, Сарим… — выдохнул Натан.

Рыцари молчали. Даже словоохотливый Улис проглотил язык.

Рокот несколько раз глубоко вдохнул выжженный воздух, пока не защипало гортань. Очередной внезапный пожар. Уже не смешно. Вспыхнуло и погасло, как по приказу. И так удачно сбрызнуло потом водичкой.

Но главное — смертью не пахнет: не горели в этом огне люди.

Хитро. И наивно. И почему-то кажется, не обошлось тут без щенка Вирта.

— Улис, обыскать этот берег. Натан, стройте плоты, поплывём на ту сторону. Людей Борта поделите. Ищем следы лесников.

— Ты думаешь, кто-то остался жив? — скривился Улис.

— Я боюсь, все, — Рокот пресёк дальнейшие разговоры. — Если встретите Стела Вирта — не отпускать, брать живым.

Чтобы отыскать подходящие для плотов деревья, пришлось прилично пройти вверх по течению. Дождь резко прекратился, но мокрая кора скользила под верёвками, и провозились почти до полудня. Когда переправились на другой берег, Натан неуверенно взглянул на Рокота — мол, кто командует? — и по кивку принялся за работу: выделил поисковые отряды, раздал указания, и рыцари двинулись прочёсывать лес.

— Я пойду один, — коротко сообщил Рокот и без объяснений двинулся по тропинке.

Он не хотел отпускать Натана далеко, особенно если в деле и вправду замешан Вирт.

Грязь, напитанная ливнем, чавкала под сапогами, и каждый след споро наполняла вода. С листьев капало, запах перегноя едва заметно горчил пеплом. Мир быстро затягивает свои раны. Порой даже слишком быстро.