Голодные Игры: Восставшие из пепла (СИ) - "Gromova_Asya". Страница 77

Кажется, на этот раз Фликерман затронул слишком щепетильную тему разговора.

– Я думаю, мама поддержит любое мое решение, – ее голос, в подтверждение моих догадок, дрогнул.

Моя рука по-прежнему на ее талии. Свет ослепляет. По залу носятся вихри перешептываний. Рубашка, застегнутая на все пуговицы, до невозможности давит. Все это раздражает и выводит меня из себя. Нужно начать считать. И я начинаю, стараясь не обращать на окружающих никакого внимания.

Я вдыхаю слишком глубоко. В зале царит жара, смешанная с тысячью разных отвратных запахов. Одеколоны, туалетная вода, тошнотворные женские духи. Неужели Койн не запретила это? Не считается ли употребление подобной продукциии расточительством? Дышать невообразимо трудно.

Слабый вдох. И еще одна волна тошноты. Запах усиливается. Голова ходит ходуном, но я продолжаю улыбаться.

Выдох приходит запоздало. Но когда я вдыхаю в следующий раз, в нос забивается сладкий, свежий запах Луговины. Перед глазами встают леса, в которых я был лишь однажды. Зеленые листья в закатной бирюзе. Доверчивые серые глаза, глядящие с насмешкой. Свежесть. Свобода духа. Бесконечно теплое счастье, разливающееся по коже.

Я вдыхаю снова. Жадно, будто ребенок. И снова окунаюсь в сказочный мир Двенадцатого. Смог бы я когда-либо еще насладится им? Луговина – спокойствие. Луговина – место моего минутного, но безбрежного счастья. Но все меняется, когда я понимаю от кого исходит дух леса.

Лицо Китнисс изменилось. Вытянулось, сделалось грубым. Ее губы вздрагивают, она нервно теребит подол платья, в надежде найти покой.

Но когда она начинает говорить, я все понимаю.

– Она не должна была умирать. Прим была для меня самой жизнью. И пусть виновных уже не наказать. Я знаю, что она бы не хотела, чтобы я поддавалась ненависти. Мы все ослеплены и движимы одной только ею. Но это - не искупление…

Она переводит дыхание. Еще крепче сжимает мою ладонь. Теперь я даже дышать боюсь.

– Отбирать жизни – и чем мы лучше тех, кто отнял у нас родных? Мой отец однажды сказал мне: «Нельзя разделять мир на черное и белое». И он был прав. Ведь так или иначе они все отдали жизнь ради того, чтобы исправить ошибки прошлого. Кто давал нам право решать, кому жить, а кому отправляться на Арену? И вы готовы стать убийцами? Пусть даже будет один, едва живой, победитель – исцелится только его тело. Душа останется с кошмарами, которые творятся среди того ада. Вы видели эту боль! Как я или Пит, Джоанна или Энобария, Вайресс или Бити, Рута или Цеп отдавали жизни ради зрителей, и вы готовы стать одними из них?

Ее стальной голос движим верой и уверенностью. Я чувствую, как ее слова отзываются во мне диким вихрем эмоций, в котором нет места ненависти. Я смотрю на нее и вижу не Огненную девушку, не символ восстания, а храбрую Китнисс Эвердин, которая однажды спасла мне жизнь.

Однажды?

Я молчу. Чувствую, как бешено стучит пульс в ее венах. Она больше не дрожит. Не боится. Не сомневается. Уверенно смотрит в толпу, будто готова кинуться в самую гущу. Глаза стали блестеть, но не от надуманной радости, а от самопожертвования, гордости, от воспоминаний, которые так часто являлись ко мне самому.

Цезарь резко обрывает наше интервью. Мы коротко прощаемся, но зал не забыл обиду, и потому, когда мы встаем, я слышу нервный оклик из толпы:

«Мы верили тебе, Сойка!»

И я стараюсь увести Китнисс. Спрятать ее от всеобщей ненависти, но она разжимает руку, оборачивается к толпе и горько усмехается:

– А я верила в вас.

Воспоминание обрывается. Что-то происходит со мной. Странное, выворачивающее наизнанку. Ко мне приходит горькое понимание. В одно мгновение оно обрушивается на меня. Все то время, пока Китнисс вызывала во мне одно только отвращение - я был одержим. Все чувства, мысли, слабости, поступки – все то дело рук переродка. Я ненавидел ее, но при этом жил нею. Я находил ее отвратной, но в тоже время искал в ней свой покой.

В пустоту моего сознания врывается странный клацающий звук. Рой чьих-то голосов. Сон ли это? Воспоминание? Я не сразу пойму где реальность.

Яркий свет. Не сразу прихожу в себя. Сон оказался слишком долгим. Наконец, я слышу голоса:

– Пит, ты слышишь меня?

Рой голосов сливается в один. Кто-то знакомый. Хорошо знакомый.

– Пит, слышишь ты меня или нет? Очнись, парень!

Меня встряхивают. Несколько раз. Затем, снова и снова. Свет становится все ярче.

– Пит, ты был прав, слышишь?

Вспышка… Вспышка. Я должен был быть прав. Должен. Свет невыносим. Выжигает глаза до боли, но я по-прежнему без сознания.

– Пит. Ты был прав, ясно?

Гейл?

– Мы знаем где они, Пит. Мы нашли их.

========== Глава 35 : Ослепленный ==========

Комментарий к Глава 35 : Ослепленный

Дорогие Читатели, прошу заметить, что главу можно читать под музыкальное сопровождение, которое вы сможете найти здесь: https://vk.com/gromova_asya_writer . Там же, можно найти информацию о главах, превью, расписание выхода новых частей, а так же я с радостью отвечу на любые ваши вопросы и выслушаю все ваши предложения.

С любовью, Громова.

Привычно видеть Гейла в обмундировании главнокомандующего. В руках у него клацает затвор автомата, на лице написана уверенность, а в глазах пылает всепоглощающий огонь предвкушения. Двери лифта разъезжаются в стороны с привычным писком. Я шагаю вслед за Гейлом в полутьму помещения. Напарник Китнисс выглядит так, словно готов разорвать любого на своем пути, но только ненависть и жестокость не вернут нам погибших, а лишние опрометчивые жертвы нам не к чему. Потому я и остаюсь в тени, следуя за ним в ангар «Сойкиного гнезда».

Вопрос вертится на языке, но я не смею задать его. «Расскажу по пути» – оборвал меня Гейл еще в медицинском центре Логова, а ведь вопросов у меня было не мало. Как насчет того, каким образом я – накачанный морфлингом, отчаявшийся и лишенный рассудка – разглядел в кадре то, что помогло отыскать Китнисс? И помогло ли это вообще? А что насчет остальных? Почему с нами нет Джонатана и Пэйлор? Кто станет координатором нашей операции? И почему местонахождение арены до сих пор засекречено?

Мы проходим еще несколько метров, и в полутьме помещения я различаю громкий вой двигателя планолета. По правую руку от меня Джоанна и Бити, слева – Хеймитч, Фрайзер (еще один советник Гейла) и Элмер. Каждый из них оснащен оружием. У каждого на лице написана та же уверенность, что и на лице полковника.

– Мы уже доложили управляющим в дистрикте. «Морник» полностью оцепил место посадки, – начинает Хейс. – Вы прибудете на место сбора через двадцать, максимум двадцать пять минут. Вторая группа следом. Рассредоточьтесь на местности. Тыл прикроет группа наступления.

– Двадцать минут? – встревает Джоанна. – Скормлю свой топор Бити, если эта рухлядь сможет подняться в воздух.

Элмер никак не реагирует на ее издевательский тон. Он лишь пожимает плечами и оборачивается к победительнице.

– Многоместный истребитель шестого поколения не вычислит ни один из радаров Капитолия. Скорость разгона превышает скорость планолета в семь раз. Двигатели – бесшумны, покрытие – отражает любой сигнал, посылаемый извне, крылья – видоизменяются за счет своего геометрического планера.

Джоанна не выглядит обескураженной. На ее лице слабая ухмылка, хотя еще секунду назад она была абсолютно серьезной. На ней та же камуфляжная форма, бронежилет и автомат, которыми снабдили всех нас. Джо, единственная из всех нас, выглядит по-настоящему устрашающе.

– Приятного аппетита, Долбанутый, – выдает она, зашагав в сторону корабля.

Хейс оборачивается к нам, потеряв к Мясорубке из Седьмого всякий интерес. Он снова и снова одергивает свой телебраслет, на что тот обиженно хрипит чужими голосами, и возвращается к указаниям:

– На контрольной точке вас встретят служащие. Оттуда вы пойдете мелкими перебежками.

– Пэйлор? – перебивает его Гейл.

– Вместе с Джэйден и отрядом перехвата. Третий планолет вылетает спустя десять минут. Мы и так привлекаем слишком много внимания, отправляя сразу два неопознанных летальных аппарата.