Драконьи долги (СИ) - Танжеринова Янтарина. Страница 67

В подобных разговорах прошла изрядная часть дня. Счастье ещё, что Броннишен периодически переключался на своих ненаглядных дочурок или на прочих попутчиков, да и Айриэ мало внимания уделяла смыслу сказанного. Ну журчит себе и журчит этот неиссякаемый ручеёк красноречия, вслушиваться ведь не так уж обязательно.

К вечеру обоз добрался до широкой реки и встал на ночь на берегу возле моста, не переходя его. Старший обозник пояснил, что они здесь всегда останавливаются, место удобное и спокойное. Айриэ попросили оказать любезность и обнести место стоянки охранным кругом. Старший, брай Дайор, прекрасно понимал, что драконий маг будет посильнее нанятого в эту поездку зелёного юнца, только-только окончившего академию. Айриэ согласилась, но, чтобы не провоцировать конфликт, позвала с собой коллегу. Паренёк, на диво, оказался не глупым и не заносчивым — наоборот, только рад был поучиться у опытной магессы такого уровня, как он сам смущённо признался.

Покончив с насущными делами, Айриэ решила искупаться. День был жарким, вода наверняка успела прогреться, можно будет и вымыться, и поплавать в своё удовольствие. Драконна отошла от стоянки подальше, чтобы не пришлось отгонять файербольчиками любителей подглядывать. С ней, как всегда, увязался Шоко, и Айриэ велела коню:

— Охраняй! Увидишь кого-нибудь постороннего, можешь его покусать, разрешаю.

Сама разделась и, прихватив мочалку и бутылёк жидкого мыла, зашла в воду. На мелководье было тепло, чуть подальше от берега тёплые слои прогретой воды перемежались с холодными: течение хоть и было едва заметным, всё-таки имелось.

Местечко было живописным: река делала поворот, и на восток до самого горизонта тянулись сочно-зелёные луга с вкраплениями пёстрых пятен цветов. Водная гладь слегка морщилась лёгкой рябью, и на её поверхности играли тысячи солнечных бликов, чуть слепя глаза. Западный берег густо зарос деревьями и кустарником, вставшими зелёной, едва слышно шелестящей на ветру стеной.

Решив начать с головы, Айриэ густо намылила свои пыльные, слипшиеся от пота лохмы и зашла в воду поглубже, чтобы смыть пену. Мочалка и бутылочка послушно качались на воде рядом с ней, удерживаемые заклинанием. А когда драконна повернулась, на берегу стоял Фирниор. Улыбнулся и принялся раздеваться, явно намереваясь присоединиться. Вот и доверь этому оболтусу Шоко охрану. Своего любимчика он, конечно же, пропустил беспрепятственно, даже не попытавшись цапнуть!..

Она чуть приподняла подбородок и с прищуром смотрела на приближающегося мужчину. Да и посмотреть на него было приятно, тем более теперь, когда в его фигуре давно уже не осталось ничего юношеского. Ей всегда нравились такие — узкобёдрые, сухощавые, без выпирающих из-под кожи бугров мышц. А дотронься — упругий и сильный, как натянутая струна. И такой же звенящий… если дать себе труд вслушаться.

Он тоже не сводил с неё глаз — потемневших, застывших, смотрящих с каким-то очень странным, непонятным выражением. Будто шторм внутри него бушевал, не вырываясь на поверхность. Дошёл, остановился в шаге от неё и молча смотрел в глаза. Вода доходила им чуть выше пояса и тихонько плескалась вокруг; течение почти не ощущалось, только ноги порой обдавало холодными струями непрогретой воды, поднятой откуда-то со дна.

— Айрэ… прости, я был неправ.

Она молча вздёрнула бровь.

Губы Фирио чуть тронула улыбка.

— Айрэ, я тогда, зимой… вёл себя, как болван, если уж совсем честно. И жестокий к тому же. Правда, не знаю, кому я в итоге сделал больнее — тебе или себе самому… обоим, наверное.

— Что да, то да.

— Сам не знаю, почему я повёл себя так глупо. Может, я тогда соображал плохо — ты чудом выжила, я же чуть с ума не сошёл, когда подумал, что ты… можешь умереть. А потом сразу гвардейцы эти… вот я и сорвался. Только у меня не было и не будет ни малейшего права тебя осуждать, — твёрдо сказал он. — Я потом, когда чуть успокоился и снова начал соображать, подумал: а как я вообще осмелился требовать от тебя, чтобы ты была идеально-безупречной во всём — до последней твоей чешуйки?.. Сам-то я каков? Знаешь, Айрэ, я тогда всё не решался поговорить, слова подбирал… дурак. Пока мы за Мэйгином этим проклятым гонялись, я решил не лезть к тебе с разговором, думал, потом успею. А потом не получилось, проклятие опять проснулось так не вовремя. Ты уехала, а меня Юджис попросил помочь в деле с лостренским оборотнем. Мы этого гада два месяца выслеживали.

— А-а, это того, который троих наших воинов убил? — припомнила Айриэ нашумевшую недавно историю. Подробностями она не особенно интересовалась, у неё и с Заккарасом проблем хватало.

Кстати, интересная деталь: Юджис-то, похоже, Фирниора уже считает своим другом. Любому орденцу он бы приказал, а если попросил, значит, допустил в свой ближний круг. Впрочем, есть за что…

— Двоих. Правда, я едва не стал третьим, — криво улыбнулся Фирио. — Да неважно, главное, тварь уничтожили. А потом я попытался отыскать тебя, но ты где-то отдыхала, не желая никого видеть. Я не стал тебя тревожить, решил подождать. А тут снова следы Заккараса обнаружились… Я знал, что ты будешь в этих краях, вдобавок обоз этот подвернулся. И Юджис просил заодно присмотреть за семейством Эйбина Броннишена… хотя бы пока тебя не встречу.

— Встретил, и дальше что? — неприязненно поинтересовалась драконна, больше недовольная болтливостью Юджиса. Понятно, кто любезно проинформировал Фирио о её передвижениях, она ведь магистру часто «письмоносцев» отправляла с рассказом о своих делах. Хотя, справедливости ради надо отметить, что молчать Юджиса она и не просила, так какие могут быть претензии?..

— Я еду с тобой.

— Ну поезжай, — безразлично согласилась Айриэ.

Он шагнул ближе, положил руки ей на талию, но к себе пока не притягивал, только обозначил намерение.

— Не простишь? — шепнул, учащённо дыша.

— А надо ли?

— Сама решишь. Только… я ещё хотел сказать. Я не сразу понял… Тебе ведь равный нужен. Не тот, кто посмеет командовать тобой, или ограничивать в чём-то, или пытаться переделать — такого ты возле себя не потерпишь. И не послушный пёсик, виляющий хвостиком в ответ на любые твои выходки. Только равный. Как твой дракон. — Фирниор всё-таки притиснул её к себе, сжимая пальцы почти до боли. И выговорил, почти касаясь её губ: — Он тебя всё равно получит, рано или поздно, потому что я-то из короткоживущих, и времени у меня немного. Но сейчас, раз он не захотел или не смог быть с тобой, рядом буду я.

— А меня спросить не забыл? — едко поинтересовалась Айриэ, хотя привычная насмешливость почему-то давалась нелегко. Будто слетала прочь, как шелуха, сдуваемая порывом его обжигающей искренности. И чего-то большего, что сейчас неумолимо скручивало их дороги в единую извилистую тропку.

Хм, равный ей нужен… Слишком много ты стал видеть и понимать, человек.

— А я своим правом равного воспользуюсь. У нас два голоса, и половина — моя. Так что даже если прогонишь, пойду сзади, след в след, — так же насмешливо ответил он. И добавил, уже пугающе серьёзно: — Айрэ… ты только не отказывай себе в возможности разделить с кем-то ношу и дорогу… и всё остальное тоже. Я понял, что ты раньше никогда и никого не оставляла рядом с собой надолго… но, может, уже настала пора попробовать?

— Если ты такой догадливый, ты должен знать, почему я не хочу. — Она непримиримо тряхнула головой.

— Если ты о том, что людской век короток… то это не причина. Я-то — человек, мы так и живём, Айрэ! Всегда. И любим, и неизбежно теряем… или заставляем терять, умирая сами. Но это не может быть причиной, чтобы не любить вообще.

— С чего ты взял, Фирио, что я этого не понимаю? Просто между пониманием и желанием смириться — пропасть. Но я даже не об этом сейчас… Ты — человек, вот именно. Ты всё равно, даже не желая этого, будешь пытаться меня изменить или упрекать за то, что для меня является естественным.

— Айрэ, я уже пытался упрекать. Поверь, мне хватило… чтобы поумнеть. Доверься… Хоть раз в жизни — доверься.