Вечерняя звезда - Макмуртри (Макмертри) Лэрри Джефф. Страница 74

Генералу стало очень грустно от этих размышлений. Единственное, что утешило его, так это его возраст. Ничего, думал он, недалек день, когда ему больше не придется ощущать в сердце такую печаль из-за пары никчемных, случайных слов, которые довели еще одну дорогую ему женщину до истерики. Ничего, скоро он будет лежать вместе с теми, кто пал в битве при Омахе.

Ему покачалось, что пришло время ему умереть, но, конечно, он ведь пока еще не был мертвецом, и истерики, как бы болезненны они ни были, можно было стерпеть. Несколько минут он сидел на своем стуле, стиснув руки. Руки у него часто болели, но когда он вот так их стискивал, боль ослабевала. Он надеялся, что Рози одолеет свою истерику, вернется и скажет «Привет!» или что-нибудь в этом роде, чтобы он понял, что она не слишком сердится на него.

Но Рози не возвращалась и не говорила «Привет!». Генерал сидел в одиночестве, стиснув руки. Он вспомнил о своем револьвере — можно было пойти и застрелиться. Эти две девушки совершенно ошалеют. Наверное, это было бы лучше всего — у него и так была слишком хорошая жизнь. Он даже однажды попал в мишень — в единицу. Где бы вы думали? — во Валдосте, штат Джорджия. Он так приободрился от этой дырки в мишени, что ему захотелось секса, хотя к тому времени прошло уже несколько лет с тех пор, как они в последний раз занимались сексом с Эвелин. Эвелин была изумлена — ей уже ничего такого не хотелось. В конце концов, это ведь не она попала в мишень, и у нее не было ни малейшего намерения менять свой стиль жизни, который складывался годами. В конце концов, он отправился в офицерский клуб и не сумел отказаться, когда друзья начали угощать его. Все-таки замечательная тогда была дырка в мишени!

Правда, это было так давно, еще до того, как он познакомился с Авророй. Теперь они прожили вместе уже двадцать с лишним лет, и кто знает, может быть, это было все, что ему было отпущено на жизнь с ней? Он любил ее — но не будет ли с его стороны жестом доброй воли застрелиться и отпустить ее на волю? Да и Рози не нужно будет возиться с вареными яйцами.

Конечно, никогда не знаешь, как отнесутся к этому женщины. Даже если он оставил бы посмертное письмо и объяснил бы, что его смерть была жестом доброй воли, девочки могли отнестись к этому иначе. Рози могла бы винить себя, да и Аврора тоже. Может быть, до конца своих дней они так и прожили бы с этим ощущением собственной вины — он видел такое в семьях, где случались самоубийства.

Генерал несколько раз вздохнул — получилось у него это почти так же, как у Авроры и Рози, а он этого в них терпеть не мог. Он почти уже решился покончить с собой, но затем, продолжая рассуждать, совершенно логично пришел к выводу, что делать этого не следует. Ему просто придется жить, существует вокруг порядок или нет. И в качестве первого шага человека, вставшего на трагический путь продолжения жизни, он осторожно опустился на колени и стал собирать домино, которое Рози разбросала по всему полу.

18

— Бабуля, да я не критикую тебя, — сказал Тедди, а сам подумал: «Не перегрелся бы этот старый «кадиллак», не то он просто сварится в нем заживо».

— А может быть, как раз и стоило бы, — предположила Аврора, полируя свои перстни. Если у нее не было уверенности в чем-то, она всегда полировала свои перстни. В последнее время ее перстни подвергались продолжительной полировке.

Они застряли в пробке на шоссе 1—45, магистрали, ведущей к тюрьме. Сама она хотела сдержать свое слово не ездить больше в тюрьму и с Томми больше не видеться. Но Тедди все доказывал, что, как бы ни был испорчен Томми, он был членом их семьи и им нельзя было оставить его в беде. Он хотел пойти на свидание с Томми один, а Аврору оставить в машине. Джейн была против — она считала, что Томми лучше посидеть и немного поостыть, — может быть, тогда она станет вести себя приличней. Рози идею Тедди поддержала, а генерал никак не мог решить, как следовало поступить. Сама же Аврора просто не знала, как ко всему этому подступиться. Любая мысль или даже напоминание о Томми расстраивали ее.

— Куда это подевалась красная линия? — спросила она, нервно поглядывая на термометр на приборной шкале. Машины перед ними и позади них словно приклеились одна к другой — стояла такая жара. Само собой, не могло быть и разговора о том, чтобы в такой пробке включить кондиционер. Они стояли безо всякого движения уже несколько минут. Если она хоть на минутку включит кондиционер, эта развалина-«кадиллак» просто взорвется. Это с ним уже бывало, но с ней всегда была Рози, а Рози, похоже, всегда знала, что нужно сделать, если у тебя взрывается машина. Худо-бедно, но они всегда добирались до дому.

У Авроры не было такой же уверенности в талантах Тедди-автомеханика. Ей казалось, что у Тедди опять начала усиливаться дрожь, — именно поэтому она вообще согласилась поехать. Ему нужно было обязательно помочь не дать этой дрожи снова довести его до психушки. Когда у Тедди появлялись признаки начинающегося беспокойства, Джейн была готова все вытерпеть и прийти на выручку, как любой нормальный человек. Все, с кем Тедди доводилось в такое время общаться, были с ним обходительны и старались помочь. Рози пекла ему пироги, мистер Уей помогал на работе в ночной смене, а Аврора несколько раз в неделю подолгу разговаривала с ним.

И все же у Тедди было ощущение, что внутри него что-то разболталось. Аврора настояла на том, чтобы он регулярно посещал Джерри Брукнера. Хотя Джерри и сомневался в качестве своего образования, он производил впечатление врача, который вполне был способен помочь. В его кабинете, словно воздушные потоки, перемещались потоки заглушенных эмоций и подавляемых желаний: приятель Рози, Вилли, ошарашивший их всех признанием в том, что уже двадцать восемь лет употребляет героин, теперь тоже обратился в Джерри за помощью. Как-то Рози даже отрапортовала, что Вилли стал менее раздражительным с тех пор, как начал посещать Джерри.

— С красной стрелкой все в порядке, — сказал Тедди. — Она просто еще не дошла до предела. Если нам удастся сдвинуться с места, все будет хорошо.

Едва он проговорил это, как по краю дороги мимо них промчались три «скорых помощи».

— Там кто-то умирает, если еще не умер, — сказала Аврора мрачно, вытирая пот с лица. — Не нравится мне сидеть словно зверь в западе, а у меня сейчас как раз такое чувство.

Строй машин перед ними сдвинулся на несколько метров и снова остановился. Они решили свернуть на следующем съезде, если вообще удастся до него добраться. Машина остынет, да и бабушка тоже. Если она бывала чем-то недовольна, с ней было непросто. А сейчас она совершенно явно была не в духе. Ее новый любовник, этот доктор Брукнер, видимо, не слишком здорово справлялся со своими обязанностями, хотя по ней было не сказать, что у нее было намерение бросить его.

— Никто же тебя не критикует, — повторил он.

— В глаза — нет, но только потому, что все знают, что я за это сделаю, — сказала Аврора. — Уверена, что вы с Джейн думаете, что это все совсем не весело. Еще бы, женщина в моем возрасте бросается на шею молодому человеку, который ей в сыновья годится.

— Ты как-то очень уж зацикливаешься на возрасте, — сказал он нервно. Красная стрелка уже почти подошла к верхней отметке. Все-таки лучше взять в сторону и добраться до ближайшего разворота по обочине. Пусть это немного нечестно — другим-то тоже не хочется сидеть в пробке, — но никому на шоссе не станет легче, если их машина взорвется.

Но вообще, хоть он и не признался Авроре, поведение ее Тедди смущало — роман с молодым психиатром выставил какой-то ее атавизм на всеобщее обозрение. Она всегда отличалась жадностью, но прежде это была шикарная жадность эгоистки, и она устраивала из своего эгоизма комедию — все закатывали глаза и шушукались у нее за спиной, но до ненависти к ней дело не доходило. Порой она шокировала окружающих, но по большей части скорее веселила их, и в итоге все соглашались, что у нее было полное право ничего им не объяснять, предоставив ломать голову над тем, в самом ли деле тут что-то такое было? Даже Пэтси, которая относилась к его бабушке не без неодобрения, соглашалась, что Авроре можно многое простить.