69 мест, где надо побывать с мертвой принцессой - Хоум Стюарт. Страница 27

Алан забрался на меня и погрузил главное орудие для воспроизводства человеческого рода в мою гостеприимную вульву. Прекрасные ощущения, но чего я действительно хотела, так это еще одного избиения. Он вытащил кляп из моего рта, и я попросила его высечь меня сзади, а затем трахнуть по-гречески. Не успела я изложить свою просьбу, а он уже начал развязывать мои путы. Он очень грубо перевернул меня на живот и принялся хлестать. Алан, которого я на мгновение перепутала с Дадли, понял мою истинную натуру и мои самые тайные желания гораздо лучше меня. Он не только оставлял всевозраставшее число глубоких красных кровоподтеков, когда обрабатывал мои ягодицы, но и прошелся кнутом вверх и вниз по моим ногам и по спине. Как он объяснил мне позже, та область, которая все время подвергается сечению, вскоре становится онемелой, и раб при такой порке чувствует только небольшую боль. Так как я искала большего, чем простое унижение, мое удовольствие усиливалось за счет расширения области боли. Наконец Алан швырнул на пол кнут и налег на мои иссеченные ягодицы. О, какая это радость – чувствовать, как его член преодолевает слабое сопротивление мышц моего сфинктера и погружается в мой анус! Мой партнер сделал, наверное, десять рывков, прежде чем из него вырвалась живительная влага и он повалился на мою спину, придавив меня, как обрушившееся здание.

Мы подремали еще немного перед тем, как встать. Готовя завтрак, Алан начал рассказывать о книге «Александр Трокки: создание монстра» Эндрю Мюррея Скотта. Ему было безразлично, добрую ли службу сослужила Трокки эта биография, его интересовало как читателя то, что он мог получить от книги. Иронические нотки, связанные с соотнесением фигуры Трокки и перспектив шотландского национализма, были неубедительны и явно не входили в замысел Мюррея Скотта. Разумеется, Энди Скотт так плохо разбирался в предмете, что вряд ли имел способность глубокомысленно врать читателю. Увлекшись, Алан продолжал опускать Мюррея Скотта по дороге к Эллону. Мы проехали через город и запутали сами себя, пропетляв четыре с половиной мили по второстепенным дорогам, направляясь к каменному кругу Сауф Ифси. Алан остановил машину у тропинки, которая вела к монументу. Он закинул Дадли на плечи, и мы последовали по деревянной стрелке-указателю, помеченной словами «каменный круг».

Круг был «восстановлен» в 1994 году по инициативе местного владельца, который ограничился тем, что поместил внизу у тропинки вывеску с информацией о камнях. Мы прошли по тропе, свернули с нее и пересекли пшеничное поле, там где знак провозглашал: «Переходите здесь». Были обнаружены шесть камней и возведенная вокруг них земляная насыпь. Наличие земли свидетельствовало о проблемах с восстановлением, не было ясно, действительно ли люди, ставившие камни, намеревались насыпать землю вокруг них, или же эта особенность была позднейшим добавлением. Земляная насыпь была ликвидирована более ста лет назад и недавно восстановлена. Главная дорога от Абердина до Фрэйзерборо пролегала через пару полей за нами, и поэтому можно было не опасаться, что кто-то из проезжающих по маршруту «А» заметит, что Алан втиснул Дадли в расщелину расколовшегося юго-западного камня, а затем заставил меня подрочить ему и помочь кончить на лицо куклы.

Как только Алан застегнул молнию на джинсах, он взвалил Дадли на плечи, и мы тронулись обратно к машине. Мы использовали проселочные дороги, так как они выводили нас туда, куда мы направлялись, а не к магистральным путям, расходящимся из Абердина. Двигаясь в сторону каменного круга Шифин, мы сделали большой круг. Во время поездки Алан рассказывал о работе Александра Трокки с издательством Olympia Press и книге Жана де Сент-Жорре «Славный корабль Венеры: эротическое плавание Olympia Press». Olympia, конечно, занималась не только порнографическим материалом, издательство также публиковало «серьезные» работы таких авторов, как Самуэль Беккет и Жан Жене, прежде чем к ним приступали другие издатели на английском языке. Алан сказал, что он с самого начала знал, чего ожидать от Де Сент-Жорре, так как в своем вступлении этот кретин говорит о запрещенных книгах, сжигаемых подобно еретикам религиозными тиранами. Алан всегда был рад разоблачить жестокую бесчеловечность либеральных мудозвонов, безответственно стиравших связи между человеческой жизнью и продуктами литературной культуры, которые пока еще избежали потребительского оформления.

Мы припарковали машину рядом с какими-то коттеджами, выстроившимися рядом с каменным кругом Шифин, и сверились по военно-геодезической карте Алана. Земля отлого поднималась, и мы не могли видеть камней, когда с трудом пробирались через ячменное поле. Круг был разрушен, камни убраны с поля и сложены в кучу на возвышении. Алан швырнул Дадли на единственный стоящий камень и отпинал куклу перед тем, как мы пошли обратно к машине. На протяжении всего пути он жаловался, что не понимает, почему Шифин был включен в «69 мест, где надо побывать с мертвой принцессой», так как, по его мнению, место не заслуживает посещения. Как только мы направились на «фиесте» на север, Алан вернулся к теме книги Де Сент-Жорре, которую он считал невыносимо скучной. Ее полоумный автор совершенно не понимал, что Трокки играл центральную роль в Olympia Press, и не уделил ему достаточно места. Вместо этого там были четыре главы, посвященные судебному процессу над «Олимпией» в связи со злоупотреблениями с авторскими правами по «Джинджермэну», «Лолите» и «Кэнди».

Алан с горечью говорил о главе, которую Де Сент-Жорре посвятил раскрытию «истинной» сути индивида, написавшего «Историю О», и хотя ему нравилась эта работа, он находил трудным поверить, что хоть кого-то слишком беспокоило, кто был ответственен за нее. Равно нелепым было желание Де Сент-Жорре объяснить произведения Уильяма Берроуза, как будто они заключали в себе нечто очень сложное. Другая потерянная глава могла быть посвящена различным шуткам Olympia Press типа выпуска романа под названием «Президент Киссинджер», смеси фантастики, порно и политических коннотаций, или же издания грязной книжки под названием «Сэр Сирил Блэк» с главным героем-садистом, скопированным с члена Парламента правого крыла сэра Сирила Блэка. Де Сент-Жорре, будучи буржуазным занудой, пропускал стеб такого плана, отделываясь несколькими предложениями вместо того, чтобы отвести ему вполне заслуженное место. Характерный пример щелкоперского менталитета.

Наконец Алан повернул на фермерскую тропу и припарковал машину максимально близко от каменного круга Айки Бра. Указателей не было, но тропа была явно проложена для посетителей. Сначала мы пересекли поле, затем проследовали через небольшой лесок. Тропа обозначалась своеобразными бортиками из гальки. На опушке другого леска мы нашли круг. Только четыре из вертикально поставленных камней оставались стоять до сих пор. Шесть вертикальных были перевернуты, расколоты и лежали вокруг в виде больших и маленьких обломков. Диорит, гнейс и гранит. Гнейс – это камень этого района, гранит можно найти в пределах полумили, но заметных диоритовых валунов в округе нет, хотя ледниковые отложения можно увидеть в заборах близлежащих полей. На южной стороне круга находится огромный диоритный камень, который располагается с востока на запад, имеет 14 футов и 9 дюймов в длину, 5 футов и 9 дюймов в высоту, то же самое в ширину и весит около 20 тонн. Верхняя поверхность плоская, образует весьма солидную платформу, на которой могут с легкостью встать полдюжины человек. Этот лежащий камень подпирали по бокам два самых больших из вертикальных: один со стороны востока, стоящий, шести футов в длину и более семи футов в высоту, другой со стороны запада – шесть футов восемь дюймов в длину и девять футов в высоту. Последний разбит, но его форму и размеры легко установить по самым большим обломкам. Справа и слева от этих боковых камней находятся два других, также огромных размеров, соответственно девять и шесть футов в высоту.

Так как мы были хорошо скрыты от посторонних глаз и деревья загораживали ближайшие участки дороги, я устроила медленный стриптиз. Алан посадил Дадли на лежащий горизонтально камень и принялся лениво пошлепывать меня, время от времени так подстраивая свой голос, что получалось, будто кукла велит ему заткнуться и понукает меня поторопиться и снять с себя наконец все барахло. В этой манере Алан спорил с Дадли добрую часть двадцати минут. Как только я оказалась в чем мать родила, он сказал мне расставить ноги и пописать. Я повиновалась, и когда я раскрыла свои шлюзы, Алан сунул руки под золотой дождь. Когда я закончила, он проверил рукава своего пиджака. Он был в ярости, заметив на них несколько капель мочи. Мне было приказано слизать их. Затем он заставил меня встать, расставив руки на лежащем камне, и принять наказание.