Дьявольские миры (Сборник) - Брэкетт Ли Дуглас. Страница 96

— Отец! — Она горячо выкрикнула это слово, вскинула в мольбе руки. И ей показалось, что в этой сырой и темной камере она ощутила теплое прикосновение. Как будто теплая вода коснулась ее щеки и исчезла. Но чувство встречи осталось.

Тяжело дыша, впав в полное отчаяние, Тайна бросилась на сырой каменный пол. Приснилось ей это? Или было на самом деле? Она не знала. Так она долго сидела. Наконец, она снова поднялась. Что бы это ни было, у нее нет другого выхода. Она ничего не может поделать. И сразу же она почувствовала уверенность, успокоение. Теперь она знала, что должна делать. И когда в конце дня придут за ней, она даст ответ сразу. Ответ у нее есть.

Кандалы были сделаны из какого-то неизвестного металла, гораздо более прочного, чем обычная сталь. Ни сильные удары зубилом не разрушили их, ни чудовищные усилия Гомона, старавшегося развести звенья с помощью кирки, ни к чему не привели. Наконец Гомон плюнул, выругался и все поднялись. Значит, им придется принять бой со Слитами, будучи в оковах.

— Наверху, — сказал Штурм, — есть кузница. Если мы прорвемся наверх, то там мы найдем нужные инструменты, чтобы сбить кандалы. А пока нам нужно получше подготовиться к бою. Слиты уже здорово продвинулись в своей работе.

Это было верно. Уже было хорошо слышно, как стучат лопаты Слитов. Звуки все приближались и приближались. Голт расставил людей. Арбалетчиков он поставил рядом с теми, кто имел мечи, чтобы они защищали друг друга. Люди с кирками были поставлены сзади. Он хотел погасить факелы, но Штурм остановил его.

— Слиты хорошо видят в темноте, а если с ними еще будут Биры, то они видят в темноте еще лучше. Нам нужен свет, иначе они будут иметь преимущество. — Так что факелы были погашены только на время, кроме одного. И когда звуки в туннеле стали совсем близко, стало ясно, что только мгновения отделяют их от начала боя. Голт оставшимся факелом зажег остальные, и пещера осветилась их неверным светом. Сам Голт взял меч и встал рядом со Штурмом, вооруженным арбалетом. Звуки раздавались совсем рядом, и вот проход открылся.

Никто не произнес ни слова. Лопаты торопливо расширяли отверстие. Слышны были шумы катящихся камней. Лопаты застучали быстрее, и вот отверстие совсем открылось.

Вероятно среди Слитов был опытный строитель, так как до последнего момента отверстие перекрывала тоненькая стена земли. И когда она рухнула, проход стал таким же широким, каким был раньше. Из тьмы туннеля стали появляться Слиты. Они шли по двое, стреляя из арбалетов.

Люди вскрикивали, когда стрелы попадали в цель. Но мятежники тоже открыли огонь, и первая пара упала в пещеру, шипя и извиваясь. Но их было трудно убить. Они, даже со стрелами в груди, перезаряжали арбалеты и стреляли в людей. Те, кто шел за ними, перескакивали через их извивающиеся тела.

И затем начался кошмар. Стрелы свистели через пещеру, люди кричали, Слиты шипели в агонии. Голт бросился в самую гущу боя, испустив свой воинственный клич.

— Бей кандалами! Бейте кандалами! — Он разрубил Слита, раздавил его извивающийся хвост и вместе с Гомоном выскочил в туннель. Острая стрела арбалета ударила в плечо Голта, когда меч его пронзил тело другого Слита. Даже умирая, Слит схватил его. Хвост обвился вокруг тела барона, как железное кольцо. Он сжимал его с чудовищной силой и внезапно почувствовал, что дышать ему нечем, как будто внутри у него что-то лопнуло. И затем это ужасное объятие ослабло, когда меч Гомона отрубил хвост. Тот извивался и упал на землю, и сразу мертвое тело Слита свалилось с Глота, все утыканное стрелами. Голт и Гомон бросились вперед и обрушились на отряд Слитов, прежде чем те успели выстрелить. Слиты бросили луки и арбалеты и взялись за мечи.

И туннель превратился в дикое смешание борющихся тел. Голт и Гомон бросились вперед с дикими криками и ревом и принялись обрушивать могучие удары по всему, что было впереди… получая ответные удары. И Слиты понемногу отступали под натиском бешеных гигантов. Они отступали по туннелю, рассредоточивались по боковым отверстиям, где было больше маневра. Солдаты Голта бились, как тигры. Образ жизни, которую они вели, сделала их хорошими воинами, хитрыми, ловкими, сильными и не останавливающимися перед любой жестокостью. Во всех туннелях и коридорах шла свирепая борьба, и Голт, пробиваясь через толпу чешуйчатых людей, увидел за отступающими Слитами круг света. Выход из туннеля! Силы у него удвоились. Он дико вскрикнул и бросился туда.

Теперь Слиты перестроились. Они сформировали ряды, дали место своим лучникам и арбалетчикам, которые ждали, пока люди начнут появляться из шахты, чтобы без промаха разить их стрелами. Голт уже был у выхода, как вдруг что-то рвануло его назад. Это подскочивший полковник Штурм прижал его к стене туннеля.

— Назад! — крикнул он Голту. — Пошли вперед лучников! Победа и Бурн! — испустил он боевой клич и выстрелил.

Слиты ответили залпом. Люди прижались к стенам, когда град стрел ворвался в туннель. Штурму подали сзади заряженный лук, и он выстрелил снова. И прежде, чем стрела попала в цель, он уже пустил другую. Стрелы летели туда и сюда, и полковник Штурм наполнил весь воздух смертельными снарядами. Слиты пригибались и, наконец, не выдержав такого обстрела, разрушили строй и побежали.

— Пора! — крикнул Голт и выскочил из туннеля.

Люди вырвались во двор, щурясь от яркого солнечного света. Некоторые падали под стрелами Слитов. Голт увидел одного, схватившегося в смертельной схватке с человеком-змеей. Могучий хвост, обвив кольцами человека, задушил его. Помогать времени не было, надо было убивать, и Голт с бешеной яростью рвался вперед, сокрушая все на пути. Остальные не отставали от него, и земля, обожженная солнцем, камни покрылись зеленоватой кровью Слитов.

Внезапно Голт остановился. Он обнаружил, что его мечу нечего делать. Гомон подскочил к нему. Грудь его высоко вздымалась, лицо и глаза светились возбуждением, зубы сверкали из-под черной бороды.

— Клянусь богами, милорд. Мы победили, мы завоевали свободу! — луч солнца упал на его лицо, и тут же черная тень закрыла солнце.

Голт глянул вверх.

— Пока еще нет! — сказал он.

Сверху на них пикировали огромные существа с кожаными крыльями. Они держали наготове арбалеты.

— Прячьтесь! — крикнул барон и сильным толчком послал Гомона под крышу. Остальные тоже увидели их, и те, кто имел арбалеты, выпустили стрелы в эту стаю. Биры тихонько вскрикивали, переворачивались в воздухе и падали на землю. Но тех, кто оставался наверху, было намного больше. Их было столько, что они закрывали солнце, и, стреляя сверху, они были практически неуязвимы. Люди падали. Оставшиеся в живых бежали под защиту крыш. Голт, Гомон и дюжина других оказались под каким-то навесом. Там на возвышении стояла наковальня, у стен молоты разных размеров, а в печи краснели угли. Это была кузня.

Голт внимательно осмотрелся.

Старик, который стоял у наковальни, был одет в грубую мешковину, перевязанную по поясу веревкой. Борода его достигала пупка, космы седых волос обрамляли худое лицо. Глаза, смотревшие на Голта, не были ни голубыми, ни серыми, ни белыми. Они были цвета льда, уже подтаявшего под солнечными лучами, и сверкавшего маленькими кристаллами и сверхестественными огоньками. Щеки были дряблыми, впалыми, вокруг широкого рта пролегали глубокие морщины. Человек был тощий, изможденный, измученный тяжелой работой. Он заговорил глубоким сочным голосом, когда Голт поднял меч.

— Приветствую тебя, барон Голт. Ты хорошо дрался. Ты тоже, Гомон. И ты, полковник Штурм. Поздравляю. Вы хорошо дрались.

Голт опустил меч. Эти кристальные глаза притягивали его. Но Штурм, не захваченный его чарами, двинулся вперед, слегка поклонился.

— Ты кто, старик? Где кузнец? Бородатый старик медленно повернулся к нему.

— Я кузнец.

— Нет, нет. Кузнец был одним из моих людей. Он мастер по металлу, и его заставили работать здесь. Кто ты?

— Я новый кузнец, — сказал старик.