Тёмное солнце (СИ) - Евдокимова Лидия Григорьевна. Страница 35

— И лечишь, — утвердительно сказал Темный, осторожно вынимая из-под грубого полотна покрывала свою левую руку, обмотанную бинтами. Пошевелив пальцами, Гравейн улыбнулся. — Хорошо лечишь.

Тхади поднялся на ноги, и подошел к дальнему углу задымленного курениями низкого помещения. Покопавшись в каких-то склянках, он вернулся с глиняной плошкой, которую отдал господину.

— Замок беспокоится, — сказал он, с хрустом садясь обратно с сидящим Морстеном. — Господин получил раны. Белая летучая мышь принесла сообщение. Темный путь больше недоступен, и останется таким ещё несколько дней.

— Что ещё передал Замок? — на Темный путь он и не надеялся, так как знал, сколько силы тратится на каждую переброску.

— Больше ничего, кроме того, что чума усиливается. Появились первые случаи восставших на границах Севера, — шаман вытащил из накладного кармана своего кожаного одеяния связку костей, и Морстен сморщил нос от запаха скверны. — Я допросил кости, но они лгут. Чума не может появиться просто так.

— А Мора? — ровным голосом спросил властелин, но его шаман все же не удержался и осклабился в подобие улыбки. Он знал, кто такая Мора и что она значит для его хозяина. И пусть Гравейн пытается обмануть своим напускным равнодушием кого угодно, но старого и мудрого шамана ему провести не удастся. Легенды безбожно лгали, приукрашивая жестокость Морстена, но еще больше они лгали о его бессердечие. И хотя формально Гравейн был лишен сердца, как такового, лишить его эмоций никому так и не удалось. Но отсутствие этой мышцы в груди стало прелестной и мило ядовитой отговоркой на любые попытки его ученицы выяснить, не стал ли он относиться к ней чуть более тепло, чем в прошлый раз.

— Она жива, господин, — успокоил его шаман.

— Ясно, — Гравейн допил отвар, не поморщившись, хотя от его вкуса сводило затылок и глаза словно собирались вывалиться наружу. — Сколько я провалялся тут?

— Остаток дня и ночь, — оскалил желтые сточенные клыки шаман. — Аршах охранял покой. Пытались вломиться серебряные, подземные и даже одна золотая. Всех послал… отдыхать.

— Благодарю, мудрый Аршах, — улыбнулся Морстен, натягивая пропитанный потом поддоспешник, у которого не хватало левого рукава, а на спине виднелись дыры, проеденные ядом.

— Не за что, повелитель, — тхади рассмеялся, гулко и громко. — Они меня боялись.

— Не зря боялись, — Владыка Севера размял плечи, и посмотрел на кольчугу. Очищенная и промытая, она спокойно блестела черными кольцами и выпуклыми пластинами. Пожалуй, надевать её пока не стоит. Вряд ли кто-то осмелится напасть сейчас, когда он среди своих солдат. — Ты же помнишь прежнего Владыку?

— Помню, — согласился шаман, склонив голову. — Но смутно. Давно было. Я не хочу запоминать ещё одного, повелитель. Не подставляйся под удары, твое тело выносливо, но не так прочно, как твое сердце.

Морстен подумал, что мертвая плоть все едино прочней обычного тела, а яд Посмертника одинаково опасен для всех, но промолчал, и только поклонился в ответ. Едва заметно, но все же. Голова старого орка качнулась, и он прикрыл глаза.

Гравейн вышел, пригибаясь у притолоки, и направился на звук голосов, среди которых он безошибочно узнал Лаитан и Ветриса. Вождь Долины пытался убедить Мать Матерей в том, что нужно следовать дальше как можно скорее.

— Владетельница, я не знаю, как долго будет отсыпаться Темный, — светлые волосы варвара падали ему на лицо, и Ветрис постоянно убирал их пальцами, чтобы видеть сидящую Лаитан. — Но нам нужно спешить. Иначе…

— Я знаю, варвар, — холодно ответила она, перебирая по своей давней привычке браслеты, уменьшившиеся в количестве. — Именно я предложила отправляться тогда.

Она нервничала, пытаясь унять эти скачущие мысли хоть чем-то, вроде привычного перезвона браслетов. Ветрис, торопящийся и начавший суетиться в самый неожиданный момент, замолчал, а она продолжила:

— Хочешь уйти по его дороге, пока он не заметил? Думаешь, у тебя получится его обмануть, варвар?

— Властелин севера умён, я не спорю, но не он один, владетельница, не он один.

Лаитан почудилась скрытая угроза в голосе варвара, будто он наконец-то почуял исполнение давних планов и теперь не собирался задерживаться сверх меры. Лаитан увидела, как над ней нависла, скрывая свет солнца, тёмная тень. Привычно потянувшись к тени, Лаитан узнала, что за ней стоит властелин севера. Она поднялась на ноги, встав лицом к лицу с Морстеном. Тот выглядел… странно. Левая рука бережно прижата к телу, движения скованны, взгляд усталый.

— Люди волнуются, хотят знать… — начала она.

— Не окочурился ли я им на радость? — продолжил за нее Морстен. — Вынужден разочаровать вас всех, я неубиваем.

— Я же говорил, — прошелестел варвар, тоже поднимаясь и становясь рядом. Лаитан так не казалось. Она понимала, что смерть властелина севера, Замка, тьмы вряд ли могла случиться от обычного меча. Зачарованное оружие, стрелы, магия, сплетение сетей и объединение сил, как когда-то давно, да. Пожалуй, да. Измотать, бросить армии на Замок, подождать результата и убить.

Но стоящий перед ней человек больше всего был похож на её охотниц, возвращавшихся из дальних пределов без добычи, ранеными или напоровшимся на разведывательные отряды пограничных племён и вступившими в бой с ними. Злые, растрёпанные, не сумевшие одержать чистой и лёгкой победы, они представали именно такими, как Морстен, среди черноты колебаний ауры которого угадывалось нечто вполне человеческое — запах крови, сочившийся ядовитыми миазмами из мелких ран. Свежий ожог на лице заставил Лаитан задержать на нем взгляд. Морстен, не привыкший к тому, чтобы его рассматривали женщины, вроде Лаитан, заметно напрягся.

— Мой отвратительный лик смущает ваш светлый день, Мать Матерей? — спросил он, размышляя, что именно так привлекло Лаитан на его лице. — Не беспокойтесь, это нужно перетерпеть. Я с большим удовольствием вернулся бы на Север, но привык держать данное мной слово.

Его взгляд задержался на Ветрисе, заметно занервничавшем. Варвару казалось, что Темный знает гораздо больше прочих, но предпочитает молчать и делать, а не болтать. Коэн старательно скрыл свои мысли, превратив их в туман, чтобы никто не мог даже почуять, о чём он думал.

— Не стану спорить об отвратности твоего лица, но я видела и куда худшие вещи. Недавно я лично убивала тварей, гораздо отвратнее, чем ты, — поджала губы Лаитан. Свежий, покрытый коркой ожог не давал ей покоя. Как и живые глаза властелина, смотрящие прямо в душу, способные прочесть её тайну о том, что она теряет силу и уже достаточно давно, чтобы забеспокоиться серьёзно. — Среди противников нашёлся кто-то, кто сумел прогрызть железную шкуру властелина севера? — спросила она, продолжая рассматривать лицо Морстена.

— Он плюнул и попал на себя, владетельница, — буркнул варвар. — Разве ты не видела, как он сжигает слюной врага? Неудивительно, что мир полнится слухами, будто он каждый день сгоняет в Замок сотни пленниц, юных дев и женщин. Если все умирают от одного его плевка, немногие переживут его поцелуй.

Лаитан почему-то смолчала, отвела взгляд и пропустила момент, когда властелин едва уловимо, всего на волосок, но дёрнулся от слов варвара, как от удара. Рука Морстена дрогнула, чтобы потрогать отметину на лице, но вовремя остановилась.

— Зависть — удел черных властелинов, варвар, — произнёс он. — Не пачкай ею себя, — добавил он со смешком.

Лаитан казалось, что она что-то пропустила. Эти двое общались так, будто давно знали друг друга, а весь план, сватовство и встреча в лесу были задуманы ими, ей же только отвели роль игрушки, направляя на нужную дорогу. Она разозлилась.

— Когда мы двинемся дальше, владыка севера? — холодно осведомилась она.

— Когда вы соберёте свои вещи и людей, — ответил он, указав на загон с уккунами. — Эти животные помогут сократить время путешествия по меньшей мере впятеро. Для них мало преград, и они неприхотливы.

— Да, только воняет от них, — поморщился варвар, опираясь на стену плечом. — И ломиться по лесу на таких тушах — все равно, что пустить впереди гонца с горном, трубящим во все стороны.