история одного безумия (СИ) - Трещев Юрий. Страница 25

— Нет никакой вечной жизни… — заговорил старик в пальто… — Бог лишил нас бессмертия, сказав: плодитесь и размножайтесь… он поручил нас судьбе и умыл руки…

— Как странно вы выражаетесь, но я продолжу… нашлись люди… сказали о слепце властям такое, что только безумцы могут сказать… мол, бес его язвит, заставляет возражать всему принятому… явились преследователи, обступили прозревшего слепца, стали вопрошать: «Кто твой спаситель на самом деле?.. и кто ты?.. если бог, так и скажи…» — прозревший слепец сказал им, что он лишь отзвук слова бога, обычный смертный, зримый смертным, но преследователи не поверили ему… народ склонился, стал камни и грязь подбирать с земли, чтобы побить преследователей, усомнившихся в их боге…

— А что случилось с монахом?..

— Не раз монаха пытались схватить, но он ускользал из нечистых рук, чтобы еще одно чудо свершить: воскресить человека, застигнутого смертным оцепенением… человек был музыкантом, играл на скрипке вальсы… и забылся сном смерти… монах пришел и пробудил его, вернул его из чертогов преисподней, где он веселил бесов…

Марк умолк…

Многие из горожан, окруживших Марка, вопрошали:

— Как такое возможно?..

— Я видел, как к монаху из скорбной толпы подошла женщина, лицо которой было закрыто вуалью… «Оживи мне мужа…» — сказала женщина… она что-то еще хотела сказать, да только из горла, стиснутого рыданьем, лишь стон вырвался… и все скорбящие, кто оказался вблизи, в слезах увидели, как сдвинулась крышка гроба… мертвый, услышав зов, встал и подошел к тому, кто его звал…

— Чудеса…

Из мрака кромешного преисподней скрипач путь наверх совершил, закутанный в пелены, которые на нем успели затвердеть…

Когда с воскресшего мертвеца сняли саван, он оказался на вид тщедушным…

Народ в одно слился, на чудо смотрел… люди между собой говорили о незнакомце как о боге, ждали, что он еще покажет, а он, явив чудо, незаметно ушел…

Уже он мерил дорогу ногами… и по воде он мог ходить… и по воздуху…

Иногда его останавливали объявления властей на афишах и столбах…

Всякий должен был донести на него, если увидит или услышит его пророческий голос…

Я читал эти объявления и воззвания и удивлялся…

Могут ли они увидеть того, кто невидим, и схватить того, кто неуловим?..»

«Помню, я спустился с гор и вошел в город…

Горожане толпились на площади у руин театра, слушали плач монаха и пьянели от благоухания его слов…

Монах произнес речь, пожалуй, несколько более длинную, чем следовало при подобных обстоятельствах…

Народ слушал и обменивался мнениями:

— Говорят, он бог… бывает и там, и тут…

— Я слышал, что нашли его изображение на греческой вазе, погребенной вместе с ним под пеплом Везувия… будто бы там были и его замогильные записки…

— Ну, это не столько во здравие, сколько за упокой… впрочем, вы, наверное, говорите в переносном смысле… хотя это вполне могло быть и буквально…

— Останки монаха были завернуты в грубый холст…

— Холст греет лучше, чем шелк…

— Как правильно вы это сказали…

— Когда уже вы будете говорить друг другу «ты»… впрочем, мне уже все равно…

— Вы собрались умирать… а завещание написали?..

— Смеетесь…

— Я нотариус… ищу клиентов…

— А я собираюсь жениться…

— И кто ваша муза?..

— Как поэт, я еще не родился… я пишу о навязчивых идеях…

«Кажется, стало еще темнее… я уже себя не вижу…» — подумал Марк и зевнул…

Он устал от переживаний…

Во сне он собирался продолжить свое странствие с Бенедиктом…

Он сел на скамейку, потом лег и заснул…

Сон позволил Марку такие удовольствия, которые он еще не испытывал…

Марк очнулся… потер шишки на лбу, которые приобрел во сне…

«Все из-за того, что у меня не было никакого плана… вообще ничего… совсем… вовсе… я был Бенедиктом, порхал как бабочка, с цветка на цветок… однако оповещать об этом толпе не стоит…»

Толпа все прибывала с разных сторон, чтобы видеть того, кто совершил чудо…

Говорили, что какой-то человек, возомнивший себя богом, вернул мертвецу голос, душу и судьбу…

Завистливые и бесстыдные люди донесли властям об этом человеке…

«Этим человеком был монах… помню, я двигался за монахом в толпе людей с пальмовыми ветвями в руках, и уже провидел, чему должно свершиться…

С нами был и мертвый, которого монах одел душой, и прочие потрясенные, бога увидевшие в монахе и возлюбившие его… они стали его вестниками…

Толпа замерла, услышав вдруг странный подземный гул, похожий на рычание своры собак…

Гул повторился в высях…

Толпа упала на колени… в трепет повергся народ толпы…

Люди вспомнили о конце света…

Монах запел плач… это был скорбный плач…

Он пел:

«Немного времени осталось вам блеск неба созерцать…

Пока еще тьма и морок не нависли над вами, спешите покаяться…»

Помню, монах пел, а я размышлял:

«Те, кто видели монаха, видели бога, отца в нем…

С верой не окажутся они во мраке…

Пришел он к людям по своей воле не для суда, для спасения…

Слушайте его, не сам он говорит…

Все, что он возвестит и воскликнет, сбудется…»

* * *

И этот день погас…

Толпа горожан, собравшихся на площади у руин театра в ожидании конца света, не расходилась…

Голосом своим и словами плача Бенедикт взволновал многих людей в сердце и в разуме…

Помню, говорил он и о предателе…

Люди в толпе стали переглядываться, искали взглядом чужого среди своих…

— О ком он говорил, сказав, пусть он делает это скорее?.. — спрашивали одни…

— Бес греха уже завладел предателем… — говорили другие…

— Я знаю предателя, пойду, предупрежу примадонну…

— Но где она?..

— Она ушла с мэром…

— Не можешь ты помешать ей и мэру пройти путь, предназначенный только им…

— Куда ты?.. и почему ты так спешишь?.. — спросил Марк, догнав Бенедикта…

— Час назначен… и он близок… с горних небес нам послан утешитель, которого ненавидят без вины наглые с жалом безверья… терзаемые безумием, они принимают его за подобие некоей жертвы…

— Ты думаешь, им нужна жертва?..

— Все, что случится с ним, он уже провидел… он здесь гость…

— Мы все здесь только гости… — сказал старик в пальто и скрылся в толпе…

— Пора и нам исчезнуть… — сказал Бенедикт, кутаясь в складки длинного до пят плаща…

— Странный этот старик в пальто… где-то я его уже видел… — сказал Марк, кутаясь в мантию…

— Я тоже…

— Где?..

— Во сне… где же еще…

* * *

Ночь странники провели в дороге, и утро встретили в небольшом поселке на берегу моря…

Бенедикт запел плач…

Его окружила толпа женщин…

Плач Бенедикта вверг женщин в некое радостное опьянение… у одних он вызывал ликование и радость, у других — страх…

— Слушая этого человека похожего на монаха, я испытала странное чувство…

— Я тоже…

— Говорят, он поэт и скрывается от преследователей… живет в пещере на острове среди муз…

— Скорее среди жен… у него их шесть или семь…

— Однако где он?.. исчез…

— Смотрите, смотрите…

Бенедикт вышел из переулка неверной поступью в окружении женщин одержимых и восторженных… они пели, увитые плющом, давали ему грудь, качали, убаюкивали, как будто ему было два или три года…

В толпе женщин, сопровождавших Бенедикта, была и дева в платье невесты… она приводила в восторг изяществом и легкостью движений…

— Кто она?..

— Говорят, она была его невестой…

«Иногда она и мне является то девочкой, то мальчиком, что само по себе странно…» — размышлял Марк…

Девочку Бенедикт называл своей нянькой…

Молва уверяла, что мать родила ее, когда танцевала на сцене театра… опьяненная радостью танца, она упала на спину и родила девочку, потом мальчика…