Жандарм. На пороге двадцатого века - Саликов Андрей. Страница 5

– Завтра собираем весь местный истеблишмент. – Пора наводить здесь хоть какой-то порядок. – А пока нанесём визит в штаб охранной стражи. Они обстановку лучше нас знают.

Нет, не быть мне кавалеристом, хоть и научился ездить в седле, но всё равно, для меня это экзотика, несмотря на двадцатилетний стаж. Хочется авто, пусть примитивного, но для меня такого родного. У здания охранной стражи спешиваюсь, денщик привычно подхватывает поводья, а я легко взлетаю по ступенькам. Перед кабинетом главного начальника расположился, по-другому и не скажешь, массивный стол. На нём возвышался телефон, своей монументальностью напоминая скорее пульт космической связи.

Находившийся за столом штабс-капитан попросил обождать и направился доложить о моём визите.

– Господин полковник, вас ждут. – А с другой стороны, что хотел? Они хоть и считаются как бы в отставке, но фактически с действительной службы не уходили.

– …Вы уверены, господин полковник? – Милейший Александр Алексеевич смотрит на меня с лёгким превосходством. Мол, мы здесь давно, а вот вы только прибыли и уже всё знаете.

Хм, не спорю, просто ещё в своём времени мне попался на глаза боевой путь «Корейца». И там как раз и было очень хорошее описание штурма форта Дату. Так что в восстании я был уверен на все сто процентов. Вот только местное начальство считало, что всё само образуется.

– Абсолютно. – Вот только железобетонных доказательств у меня нет, с печатями и подписями китайской стороны.

– Что ж, вам видней, – явно сворачивает беседу полковник Гернгросс.

– Всего наилучшего, – сухо прощаюсь.

Его понять можно, мысленно он в России, где ему вручат генеральские погоны. Но и плохого слова о нём не скажешь, служба у него поставлена толково, есть чему поучиться.

– Всего доброго, – точно таким же тоном отвечает он.

Интересно, а голова у наших начальников только для того, чтобы шляпу носить? И ещё они туда едят… Грустно и убого. Славный город Харбин, столица, можно сказать, КВЖД, к обороне была не готова. Абсолютно. Хотя «боксёры» вовсю орут, что собираются вырезать всех «белых дьяволов». Похоже, предстоит Баязет номер два, хотя какой к чертям… тут и аналог подобрать трудно. В правлении КВЖД, куда я собрал всё местное руководство, шло муторное (другого слова и не подберёшь) совещание. Вот и сейчас мне по надцатому кругу твердят – как можно, мы местные старожилы, как там… я все мели знаю, вот первая!

– Господин подполковник. – Будущий генерал и начальник дороги, сейчас командовавший батальоном, куда включили всё мужское военнообязанное население, не собирался подчиняться мне как старшему по команде (педалируя на разницу в чинах). – У нас в Харбине все имеют оружие, окраина, как-никак, шалят…

– Хватит, господин полковник. – Миндальничать с этим оратором я не собирался. – И не стоит так нервничать. Всё. У вас два дня, чтобы привести ваше так называемое ополчение в божий вид. Иначе вы будете отстранены от командования.

– Да я… – Хорват налился краской.

– Молчать! – рявкаю свистящим от ярости голосом. – Вы и так просрали всё, что можно. Попробуете вредить, так до Сахалина не так далеко, ясно? Свободны. – Хватая ртом воздух, тот, пошатываясь, выходит из комнаты. – Теперь вы, милейшие градостроители, – перевёл я взгляд на вальяжно сидевших до этого момента гражданских чиновников. Югович, только недавно назначенный главным инженером, явно проникся выволочкой, устроенной мной только что. За прошлые дела его и наказывать нельзя, но, как известно, в таких случаях бьют, а уже потом разбираются. – О ваших делах разговор впереди. Кто доживёт… – От моей ухмылки они здорово напряглись.

– По какому праву… – начал было один из путейцев.

– Заткнись, – «ласково» посоветовал я тому. – Для тех, кто ещё не понял. Вот-вот китайцы начнут мятеж. И не только беднота, но и регулярные части. Город беззащитен – как против регулярных войск, так и против банд ихэтуаней. Причём по вашей вине, господа, и не надо говорить, что «мы не умеем строить люнеты, форты, редуты и прочие сооружения». Не надо, простейшие заграждения из дерева вам вполне доступны. А о рвах и говорить не хочется. Потому вы пойдёте в окопы, КОГДА, а не если сюда доберутся китайцы. Да-да, господа, и я, так уж и быть, выделю каждому по берданке с патронами. Дабы вы смогли сами защитить ваших близких.

– Но можно отправить семьи в Россию, – проблеял зам Юговича.

– Нет уж, все семьи останутся здесь. А вы, господа, на своей шкуре почувствуете всю «прелесть» осады. Можете прочитать Пушкина, там это хорошо описано. А насчёт права… – Я достал императорский рескрипт. – Ознакомьтесь…

– А вы не переусердствовали, Сергей Петрович? – поинтересовался ротмистр Дуббельт, когда мы отъехали от правления.

– Хм, Афанасий Михайлович, – начал я, стараясь сдержать переполнявшие меня эмоции. Смотря на тридцатилетнего ротмистра, мне стало ещё тяжелей. – Неужели вы не поняли, нас сейчас будут убивать. Всех – мужчин, женщин, детей. Им без разницы. А эти… Пусть и до них дойдёт хоть что-то.

– Вы всерьёз собираетесь отправить их в цепь? – удивился он.

– Такими вещами не шутят. Они уже взяты под стражу. – Видя недоумение ротмистра, мне пришлось пояснить: – Я отдал этот приказ ещё до начала совещания.

Немая сцена. Чёрт возьми, как точно этот момент охарактеризовал Николай Васильевич!

– Поймите, – продолжал «образование» ротмистра. – Сейчас по всей дороге сотни русских людей. С семьями. И помочь большинству мы не сможем. Сил не хватит. А тут ещё управление послало партию к Мукдену. Больше пятисот душ. Связи с ними нет. Остаётся только молиться, чтобы они выбрались самостоятельно. – На Дуббельта было страшно смотреть. До него только сейчас дошёл весь трагизм ситуации.

– Но мы не можем просто так сидеть и ждать. – Теперь он по-волчьи смотрел на меня. Минутная слабость осталась в прошлом.

– Правильно. Но для этого у меня должна быть вся полнота власти. По-простому, каждый на КВЖД должен знать, что я за саботаж расстреляю любого. За воровство буду вешать. Поймите, Афанасий Михайлович, в данный момент говорильня смерти подобна. Те, кто сейчас здесь были, палец о палец не ударили для спасения людей. И если бы я их не арестовал, то в дальнейшем они нас и обвинили бы в неумении навести порядок. Теперь слушайте приказ. Вы возьмёте документы из управления и проведёте ревизию. Касса опечатана, и доступ к ней закрыт. Завтра у меня на столе должен быть документ о состоянии дел на дороге…

После, уже в 1920-х годах командир корпуса Афанасий Михайлович Дуббельт не раз напоминал своим подчинённым, что в критических ситуациях всё зависит от них самих.

Урок, который преподал ему битый жизнью комбат осназа, он запомнил на всю жизнь.

Город обсуждал эту новость только день, а потом началось спешное приготовление к обороне. Силами местного населения были возведены пять фортов (против местной армии сойдёт, а против восставших пейзан и подавно), сформировано ополчение, тут полковник Хорват сумел меня удивить. Было учтено всё: кто, где, сколько и когда служил, бывал ли в деле, даже такую, казалось бы, малость, как калибр винтовок, и то учли.

А в середине мая полыхнуло, так что мало никому не показалось… Восстание охватило провинции Китая, словно пал. Будто вернулись страшные времена крестьянских войн. Правитель Гирина предложил нам свои войска для усиления гарнизонов. Тут мне пришлось взять на себя все возможные последствия такого шага. Но я пошёл на риск, и позволил войти им на станции. Своих сил катастрофически не хватало.

– …И не надо пугаться! – кричал я в телефон. – Что?! Раньше нужно было думать! А я солдат не рожу! Вот как! Ах ты, сволочь, не дай бог сбежишь, прогоню три раза сквозь строй. Клянусь. Пох…ю тебе, ладно, посмотрим. – Кинув трубку на «рога», я расстегнул ворот гимнастёрки. Нет, какой наглец! Чуть успокоившись, крикнул: – Сергеева ко мне, срочно! – Да, сорвался, а что вы хотите, когда начальники станций бегут, словно крысы. Губернатор Мукденской провинции пока сидит и смотрит, кто станет побеждать. А вот правитель Цицикара встал на сторону мятежников. И теперь его войска с удовольствием будут ломать всё, до чего смогут дотянуться. Как же не вовремя у меня… Эх, что говорить!