Соблазнение строптивого (СИ) - Замосковная Анна. Страница 24

Еретики… те мужчины, жаждущие уничтожать Гранографы — и в Самран! Там же Эсин, он, он… Подскочила, меня переполнило желание мчаться домой, предупредить, уговорить уехать из города — что угодно, только бы Эсин не оказался в грани, только бы с ним ничего не случилось.

Но, чуть успокоившись, сообразила: в Самран сообщат об угрозе и предпримут меры (туда посторонним в принципе трудно попасть), Эсин куда умнее меня и не станет колдовать в грани, а я… буду скорее обузой, не говоря о том, что Эсин отправил меня на это дело, и я должна выполнить его приказ.

Собрав волю в кулак и запретив думать о побеге в Самран раньше, чем исполню все поручения, продолжила читать:

«Мы принимаем ваше предложение. Преступник был осмотрен светлыми целителями, они подтвердили, что с такими ранами он сможет выбраться из трупной ямы и некоторое время двигаться. Он уже мечен и доставлен на место, после получения этого послания просим вас снять с него заклятие искусственной смерти.

Копии отчётов о наблюдении за объектом будут отправляться претёмному Аора.

С пожеланиями скорейшего выздоровления, Дохарион, зрячий Аора».

Зрячий — в иерархии Противостоящих то же самое, что пресветлый у нас.

Мой тёмный… личность активная, таким людям какие-то предложения делает. Интересно, упомянутый преступник случайно не из напавших на нас бандитов, о потере которых тёмный так сокрушался? Если из них, то почему сокрушался? Надеялся угрызения совести у меня вызвать? У меня её, по общему мнению, нет.

Раздумывая о глупой скрытности тёмного, сложила листы в прежнем порядке и продолжила осмотр вещей: походная чернильница, набор перьев, бальзамы и мази, мыло, флакон сладко-пряной смеси ароматных масел. Мешочек соли, деревянная коробочка со специями. Всего двенадцать серебряных и мелочь медью. Набор метательных ножей. Кремень. Кинжал с серебряной рукоятью и чеканным изображением вепря и полустёртым клеймом. Точильный камень. Десять перстней с изумрудами, рубинами, топазами, ониксом…

Кроме писем, ничего примечательного.

Интересно, Эсину они нужны? Переписать?

Зевнула и вдруг осознала, что страшно устала.

Эсин не просил в пути шпионить за тёмным и фиксировать его переписку. Но тогда речи не шло о достойных и угрозе Гранографам, о письмах светлых. Возможно, в нынешней ситуации Эсин захотел бы узнать о моих находках.

С другой стороны, Эсин всегда говорил делать только то, что он сказал, и не заниматься самодеятельностью, а раз он не велел ничего переписывать…

Позёвывая, аккуратно уложила вещи тёмного в сумки, потянулась.

Вернулась в спальню. Магический огонёк над постелью почти погас, в сумраке ярко выделялось белое лицо тёмного. Жутко. Взяла с покрывала зеркало и приложила к освобождённым от края одеяла губам.

Дыхание определённо было, поживее прежнего. Легла рядом, сложила руки на животе.

Как же всё это странно.

И письма. И тёмный рядом… конечно, мне доводилось из любопытства и по просьбе Эсина спать с тёмными, но этот просто нечто.

Повернулась на бок. При более внимательном рассмотрении отметила, что лицо тёмного, при всей бледности, больше не выглядело заострённым. Эх, посмотреть бы на рану… Села, осторожно потянула край одеяла с шеи, груди… По белой коже под серый бинт тянулись вздувшиеся тёмные вены. Пятно засохшей крови на повязке казалось чёрным. Не знаю, как должна выглядеть рана, но эта казалась какой-то… противоестественный.

Может, в нём снова что-то прорастает? Заставила огонёк спуститься к плечу тёмного: вены вздувшиеся, но целые, ничто из них не выпирало. Наклонилась ещё ниже: вокруг бинтов точно ничего не лезет.

А под ними?

Провела пальцем по краю бинта, подсунула ноготь, осторожно-осторожно потянула… В ране ползали чёрные букашки с красными точечками глаз.

Подавившись криком, слетела с кровати и прижалась к стене. Сердце билось в висках, глубоко вдохнуть я не могла.

Что за хрень? Какая-то разновидность зубов? Секретные лечебные заклинания тёмных?

Оно не заразно?

Вот Тьма!

Вспомнила, как в разрезанной плоти что-то копошилось, передёрнулась.

Что делать-то?

Шум поднимать?

Тихо ждать, что из этого выйдет?

Сглотнув, подошла к кровати. Внутри стало как-то тревожно: а вдруг мелкие твари на меня перекинутся?

— Т-тёмный, — жалобно позвала я. — Т-тёмный… Тьма тебя побери… — Перешла на рык: — Тёмный.

Он не двигался. Осторожно упёрлась в постель коленом… рукой… потеребила тёмного, шепча:

— Слушай, там… там у тебя в ране кто-то бегает… это нормально? Тёмный?

А, может, померещилось?

С замиранием сердца нависла над тёмным. Дрожа всем телом, приподняла бинт: сотни маленьких алых глазок уставились на меня — и зашевелились, зашевелились. Мой голос сорвался на истерический писк:

— Т-тёмный, что там у тебя ползает? — я просто не могла оторвать взгляд от сновавших в ране жучков, копошащихся, что-то плетущих.

Невыносимо завораживающее зрелище…

— Ты их пугаешь, — прошептал тёмный.

Дёрнувшись, отскочила. Тёмный слабо, болезненно как-то улыбался:

— Ты же светлая, а они-сама тьма… ты их пугаешь.

— То есть это — нормально?

— Да.

— И это не магия?

— Нет.

Но как? Если они не магия, получается… выходит:

— Это какие-то существа, ты их поймал и в себя поселил?

Меня замутило от самой формулировки вопроса, не говоря уже о процессе.

— Ловил не я, — отозвался тёмный, — но в целом суть ты уловила верно.

Заглянула ему в глаза: оранжевые контуры радужки размылись, лучами расползлись по белкам, зрачки пульсировали. Снова сглотнув, слезла с постели.

— Не бойся. — Тёмный передвинул ладонь под одеялом, накрыл плечо. — В твоём теле они находиться не смогут. Ложись уже спать.

— Точно в меня не переселятся?

— Точно, — улыбнулся тёмный, закрыл глаза. — Принеси пустые флаконы. Как закончат, сразу пересажу на место, чтобы лишний раз тебя не шокировать.

— Угу, — я стрелой умчалась во вторую комнату.

Любопытные у тёмных водятся существа… Понятно, почему они не спешат в светлые храмы на лечение ран.

Подняла с пола холодные флаконы. Помедлив, посмотрела на просвет: внутри была полупрозрачная губчатая структура. Получается, там жили жучки, пока тёмный не запустил их в рану. Интересно, почему он не сделал это ещё в первый раз? Флаконы остались в спрятанных вещах? Почему не прихватил их, ведь знал, чем всё могло кончиться?

Или у их использования какие-то побочные эффекты, которых тёмный до последнего пытался избежать? Ну что-то помимо того, что просто мерзко, когда в тебе копошатся насекомые? Вдруг тёмный похож на покойника именно из-за действия жучков?

Они его не сожрут?..

Что-то как-то у меня с желудком стало нехорошо. Но, наверное, тёмный не лежал бы так спокойно, если бы его изнутри ели… с другой стороны, не заметил же он, как у него в плече зуб вырос.

Проснусь утром… а рядом шкурка тёмного… полая.

Фу, ну и фантазии.

Вернулась в спальню: не, нормально тёмный выглядел. В смысле, не мертвее, чем прежде.

Сложив флаконы ему под бок, снова взялась за зеркало.

Дышал.

Внимательнее посмотрела на лицо. Красивый, скотина, даже сейчас. Такому просто хочется сделать приятно…

Тёмный приоткрыл один глаз, прошептал:

— Чего не спишь?

— Боюсь, что тебя насекомые твои сожрут.

Он хрипло рассмеялся, болезненно-весёлая улыбка странно изменила его лицо, он вдруг показался очень взрослым, почти старым. А ещё у него клыки оказались довольно острые.

— Они не питаются живым мясом. — Тёмный сдержал зевок. — Так что можешь спать спокойно. Или просто лечь и постараться меня не будить.

Не будь он таким бледным, я бы поспорила, а так… легла. Оттянула себе часть покрывала и устроилась как можно дальше: это же тёмный, с него станется умолчать о каких-нибудь свойствах жучков — о любви ползать по светлым, например.

А за окном уже светало…

Глава 16