Пятнадцатый пассаж (СИ) - Золотая Аида. Страница 3
- Думаю, на следующей неделе сделаем первую примерку, - сказала Варя, провожая княжну до ворот, и озорно усмехнулась. - И на чай приду. Перед вашим отъездом.
- Наталья Александровна уезжает? - раздался вдруг знакомый голос. В приоткрытой калитке показался штабс-капитан Гешвенд собственной персоной, а на мостовой стоял извозчик, явно дожидавшийся его. - Простите, я здесь по оказии - князь просил передать вам, сударыня, что сам встретить вас не сможет, у него появилось важное дельце в штабе.
Пояснение было явно придумано на ходу. Но ей-богу, не говорить же ему, что слонялся под домом модистки, которая нынче даже не взглянула в его сторону.
- Либо вы, либо князь путаетесь в придумках, Максим Максимыч, - усмехнулась княжна. - Но за то, что вы оказались здесь так вовремя, прощу вас на этот раз.
- Быть может, вы представите меня, - пропустив мимо ушей все сказанное Натали, попросил Гешвенд, теперь внимательно глядя на Варю. Не желавшая его замечать, она была совершенно очаровательна.
- Варвара Львовна, позвольте рекомендовать вам. Штабс-капитан Гешвенд Максим Максимыч, - светским тоном проговорила Щербатова. - Большой друг моего брата.
- К вашим услугам, мадемуазель, - добавил он, снова, как на Графской, прищелкнув каблуками. - Ну вот мы и представлены.
Пассаж шестой. Флоксы, белка, поцелуй
«Этот теплый солнечный день обязательно должен быть прекрасным».
Как прекрасен октябрь у моря.
В вышитом сутажом легком светлом жакете, подчеркивающим тонкую девичью талию, и в бархатной юбке цианового цвета Варвара была невероятно хороша. И знала это.
Едва проснувшись, вот уж который день подряд на своем подоконнике она обнаружила букетик цветов и вновь подивилась, отчего ночью молчал Пират. Не хотела думать, но и не думать не могла - ей настойчиво вспоминалось об утренних подарках, пока она бродила у моря, вдыхая соленый воздух и подставляя лицо мягкому бризу.
Утренние прогулки были обязательны. Иначе трудно выдержать целый день за иглой.
В самых радужных мыслях, мадемуазель Игнатьева возвращалась домой, когда на углу своей улицы неожиданно заметила высокую фигуру, смущавшую ее ровно столько же, сколь и ежедневные сюрпризы на окне. Там на углу, цветочницы с большими корзинами весело зазывали прохожих. Здесь всегда шумно бывало среди дня. И еще более шумно к вечеру. Штабс-капитан Гешвенд стоял возле одной из торговок и вертел в руках два небольших букета. Первый состоял из солнечных хризантем, второй - из лиловых флоксов. Вид его при этом был потешно сосредоточенным.
Улыбка Вари сделалась вымученной, как если бы это тучи сокрыли солнце. Она задумалась ненадолго и, сочтя проходящего мимо дородного господина купеческого вида ниспосланным ей спасением, спряталась за его спиной в надежде прошмыгнуть в ворота собственного дома.
Но и здесь не тут-то было!
В это самое время к домику, где она жила вместе с отцом, жизнерадостно стуча тростью по мостовой, направлялся титулярный советник Пышкин. Фигура малопримечательная, но все же весьма значимая в нашем повествовании. Зажмурившись и звонко выдохнув от такого невезения, расстроенная модистка за широкой спиной купчины миновала дом, в воротах которого скрылся Кирилл Матвеевич, и предстала перед штабс-капитаном с самым печальным выражением лица.
- Варвара Львовна! Какая удача! - раздался глубокий голос штабс-капитана Гешвенда. И с широкой улыбкой на устах и лиловыми флоксами в руках он сделал шаг по направлению к ней. - Я как раз размышлял о том, чтобы навестить вас и вашего батюшку. Оказывается, они вместе с моим отцом были под Эриванью! Тот, как узнал, так отписал мне всенепременно расспросить, в каком полку служил Лев Платоныч.
- Жаль разочаровывать вас, штабс-капитан, но папеньки нынче нет, - уныло пробормотала Варя. Она так злилась на господина Пышкина, вздумавшего заглянуть в гости именно теперь, что совсем не обращала внимания на откровенные выдумки несносного штабс-капитана. Еще не хватало общего чаепития: отец, Кирилл Матвеевич и Гешвенд! Она мысленно застонала.
- Как жаль, как жаль, - совершенно не огорчился Максим Максимыч и протянул ей флоксы. - В таком случае не откажите мне хотя бы в прогулке, мадемуазель. Иначе этот день станет совершенно безрадостным.
- Он и без того совершенно безрадостный, - вздохнула Варя, принимая цветы, и добавила совсем тихо: - Ежели уж прогулка с вами становится предпочтительнее возвращения домой.
Пропустив последнюю фразу мимо ушей, Гешвенд снова улыбнулся и подставил ей локоть.
- Что ж, поглядим, быть может, мне удастся его хоть немного скрасить. Нет ничего разумного в том, чтобы хорошенькая девушка грустила.
Варя вежливо улыбнулась улыбкой воспитанной барышни, устроила ладошку у него на локте и молча пошла рядом. Неспешно и чинно они направились по мостовой прочь от дома Игнатьевых в сторону небольшого сквера неподалеку. Деревья здесь, на юге, только-только начинали желтеть. Развеселые белки радостно носились среди листвы - как по стволам, так и по земле. Под ногами то и дело попадались орехи с каштанами. И штабс-капитан озорно раскидывал их носками сапог. Болтал преимущественно он, пытаясь нащупать, как подступиться к мадемуазель Игнатьевой.
- Это вы цветы по утрам приносите? - неожиданно спросила Варя.
Высвободив руку, она достала из кисета колотую лещину, подошла к невысокой сосне и протянула к стволу с растрескавшейся корой лакомство. Через мгновение на Вариной ладони уже сидела белка, громко хрустя орехом. Некоторое время штабс-капитан, как завороженный, наблюдал за ней, не в силах отвести взгляда от ее тонкого профиля. Потом разлепил губы и тихо сказал:
- Если быть точным - ночью. Вы ее приручили? Отчего она не боится?
- Она всего лишь сластена, - ласково улыбнулась Варя. - Сластену приручить не трудно. А вам должно быть стыдно, Максим Максимыч!
- Отчего же? Неужели вам это неприятно?
- Папенька давно думает, что наш Пират совсем старый и по ночам спит.
- Ваш Пират по ночам ест. Мы с ним подружились.
- Наш Пират не любит таких, как вы! - весело рассмеялась Варя, отчего белка вскинулась и резво умчалась к самой верхушке сосны.
- Откуда вы знаете, какой я?
- А разве вы скрываетесь? - спросила девушка, отряхивая от крошек перчатку. - И ежели даже ваше нахальство - самоуверенная маска, вы непритворно в ней щеголяете.
- Как и вы в своей - с этим высоко поднятым носиком. Но вам она, право, к лицу. Впрочем, я не знаю, что может быть вам не к лицу.
- Шляпка ванильного цвета, - решительно ответила Варя и сама взяла своего кавалера под руку.
Его свободная рука в перчатке тут же легла на ее ладонь. И они пошли дальше. Сквер, в отличие от мостовой, был немноголюден в это время. Умиротворение продолжали нарушать лишь белки. Да несколько дам у одной из скамеек неодобрительно наблюдали за штабс-капитаном и мадемуазель Игнатьевой. Впрочем, чего ожидать от модистки? Пройдя мимо них, Гешвенд и Варя скрылись за поворотом, и никого вокруг вовсе не стало.
- Так что же? - наконец, проговорил он. - Вы позволите мне нанести вам официальный визит? Теперь мы представлены. Некоторым образом я обеспечиваю пропитание вашей собаки. К тому же знаю подробность о шляпке ванильного цвета. На мой взгляд, вы могли бы немного смягчиться.
Варя подняла на него глаза, и щеки ее покрылись нежным румянцем.
- Вам мало в городе знакомств? Тоскуете без визитов? - шутливо поинтересовалась она, скрывая смущение.
- Позволите мне откровенность?
Она отвела взгляд и кивнула.
- Тоскую без вас.
Она так и замерла, продолжая молчать и не находя нужных слов. Едва ли не впервые в жизни Варвара растерялась, с удивлением понимая, что ей приятны знаки внимания, которые оказывает Гешвенд. Так ничего и не придумав, она сжала тонкими пальцами плотную шерсть форменного сюртука.
- Вы очень нравитесь мне, Варвара, - наконец, сказал он.