Пятнадцатый пассаж (СИ) - Золотая Аида. Страница 6

Из-за забора до нежных Вариных ушек донеслось отчетливое ругательство.

- И я вам рада, Кирилл Матвеевич, - звонко ответила модистка. - Идемте же в дом, Егоровна чаю подаст.

- Смею ли я надеяться, что нынче и вы составите нам компанию? - поинтересовался титулярный советник, когда они, миновав будку с Пиратом, поднялись на крыльцо дома.

- Составлю, - подавив вздох, сказала Варя.

- И не станете отговариваться работой?

- Не стану.

Кирилл Матвеевич кивнул и промолчал. Однако молчание выдержал недолго. Уже в сенях он снова завел вечный свой рефрен:

- Вот кабы вы имели мужа хоть с небольшим, но состоянием, да жалованием, положенным еженедельно, так вам бы и вовсе не пришлось озадачиваться тем, чтобы работать, мадемуазель Игнатьева.

Она в ответ лишь улыбнулась.

- Ежели бы да кабы...

- Так ведь есть такой человек, - воодушевился Пышкин, не встретив в ней привычного равнодушия, - знаете же, Варвара Львовна.

- Я не понимаю вас, Кирилл Матвеевич, - несколько озадачилась она.

- Как же-с! - почти обиделся титулярный советник. - Ни для кого ведь не секрет, что люблю вас вот уж который год... И жив лишь мгновением, когда вы согласитесь оказать мне честь и стать моей женой.

- Вашей женой...

- Моей женой, - повторил он громче.

- Да неужто! - донеслось из гостиной радостное восклицание. И из двери показался штабс-ротмистр в отставке. - Дети мои! Свершилось?

- Папенька! - вскрикнула Варя.

Но папенька не слышал. Папенька бросился к себе в комнату - за образом, коим его папенька благословлял их брак с покойной Александрой Ивановной уж сколько лет тому назад. Но воспоминания все еще были ярки. Да и икону они сохранили для дочери.

Пассаж одиннадцатый. Я люблю вас!

Начало ноября было ужасным. Впрочем, Максим Максимыч искренно не помнил, когда и что было хорошо.

Ужасными были шутки Щербатова. Ужасной была болтовня Гладышева о переводе в Петербург по весне. Ужасна была и погода. Несколько дней Варвара не выходила на прогулки. А штабс-капитан Гешвенд напрасно ожидал ее в известное ему время за углом дома, откуда она его не могла бы видеть заранее, чтобы избежать встречи. Повезло ему только через неделю пустого ожидания. К тому времени Гешвенд уже пребывал в бешенстве.

Она вышла, плотно притворив за собой калитку. Потом пошла по улице, не замечая, что штабс-капитан следует за ней почти шаг в шаг, лишь соблюдая некоторое расстояние, чтобы подольше не попадаться ей на глаза. Миновав несколько домов, свернула в узкий проход между ними. Оттуда начиналась тропинка в небольшую рощицу, которая заканчивалась там, где начинались прибрежные камни. Но к камням Варя не пошла. Она присела на ствол давно упавшего дерева и аккуратно разложила юбку. С этого места открывался прекрасный вид на море, которое сегодня, казалось, тоже не могло решить: сердится оно или ищет успокоения.

Некоторое время Гешвенд смотрел со стороны на ее узкую спину и тонкие плечи в коричневом бархате казакина, который отчего-то делал ее еще более тонкой и хрупкой. Ветер шевелил золотистые локоны, вившиеся возле шеи под шляпкой. И вся она казалась ему напряженной и одновременно уставшей. В который раз так некстати вспомнилось, что она вынуждена содержать и себя, и отца. Оттого он помрачнел еще больше. И решительно шагая по ракушечнику, подошел к ней.

- И все же здравствуйте, Варвара Львовна, - проговорил Гешвенд.

- Здравствуйте, - ответила она после долгого молчания, напряженно глядя в одну точку на горизонте.

- Кажется, я должен вас поздравить?

- Не припомню, чтобы делала вам одолжения.

- Да нет же... - сдержанно сказал он, сцепив пальцы за спиной. - От чистого сердца поздравить. Покуда я, дурак, гадаю, почему вы стали избегать меня, по городу разнеслись вести, что вы вот-вот сделаете весьма удачную партию. И эта ясность хоть немного облегчила мою участь.

- Рада за вас.

Она по-прежнему не смотрела на него, но лицо ее и голос были спокойны.

- Вот как? Рады? - выдохнул он. - И кто же этот ваш жених, господин Пышкин, что вы предпочли его мне?

- Добрый, хороший человек. Старинный друг папеньки.

- Ах, вот оно что! Добрый, хороший человек! Настолько добрый и хороший, что вы сочли возможным играть со мной, чтобы вызвать в нем ревность и тем самым подтолкнуть к действиям?

Варя усмехнулась и промолчала. Гешвенд скрежетнул зубами и в два шага переместился так, что закрыл ей вид на море собою.

- Иной причины тому, что было между нами, я не нахожу. Отрицайте, если я не прав, Варвара!

- Вы не вправе требовать от меня объяснений, - сказала она и подняла голову, посмотрев ему в лицо.

Он коротко и зло хохотнул. Глаза его сверкнули и обманчиво мягким тоном он проговорил:

- Несколько недель тому назад я был вправе делать многое, чего обыкновенно мужчинам женщины не позволяют.

- А после я передумала.

- Что? - опешил штабс-капитан.

- Вы непонятливы. Мне надоело. Так отчего вы не оставите меня в покое?

- Оттого что я люблю вас! - выпалил Гешвенд и замер с открытым ртом, в ужасе осознавая, что сказал в эту минуту... правду.

- Ваше поведение оскорбительно! - ее вскрик заставил его вздрогнуть. - Прекратите, наконец, преследовать меня и приносить свои глупые цветы.

Она вскочила, резко развернулась и, не оглядываясь, побежала в рощицу. А он так и стоял, глядя ей вслед, то открывая, то закрывая рот, похожий на рыбу, выброшенную на берег. И пытался свыкнуться с безумной мыслью - он любит ее. Он любит - впервые в жизни.

Пассаж двенадцатый. Подвязка

Если бы Варвара Львовна Игнатьева могла предположить, что приглашение на чай к княжне Щербатовой обернется самым настоящим приемом, она, конечно же, осталась бы дома. И уж тем более не пришла бы сюда с господином Пышкиным, почитавшим отныне своим первейшим долгом всегда и везде сопровождать невесту.

Но княжна никогда ничего не делала наполовину, потому «прощальное чаепитие» перед ее отъездом в Петербург оказалось заметным событием в их провинциальной жизни. А титулярный советник Пышкин оказался на редкость настойчив.

Теперь же мадемуазель Игнатьевой оставалось только вздыхать, слушая Его благородие, севшего на своего излюбленного конька, и стараться ничем не выдать собственной растерянности происходившим.

- Вы слыхали, что отечественными спиритуалистами объявлена подписка по сбору денег для приезда одного весьма сильного медиума из Франции? Говорят, он часто общается с духом герра Месмера. Я лично дал семьдесят пять рублей. А фотографии мистера Слейтера вы видели? Только представьте: сейчас вокруг нас витает пара-тройка духов!

Выслушивая бессчетный раз его тираду, Варя сама готова была стать невидимым духом и упорхнуть из комнаты на свежий воздух.

- Один из них как раз сейчас уселся вам на плечо! - донесся мрачный голос штабс-капитана Гешвенда с другого конца гостиной.

Варя нашла его глазами среди гостей и сердито нахмурилась.

«Любит он! - обиженно думала она. - А сам даже не смотрит! Духов на плече Пышкина разглядывает! Все обман, ни слова искреннего. Готов говорить что угодно, только бы спор выиграть».

Помимо прочих допущений, ежели бы она знала, что Гешвенд будет здесь, у княжны, не пришла бы тем более. Теперь бежать было поздно. Да и Натали непременно обиделась бы.

- А второй стоит за вашей, Максим Максимыч, спиной, - съязвила, меж тем, княжна. - Более всего на свете они любят развенчивать убежденности скептиков. Кирилл Матвеевич, продолжайте, очень интересно.

Варя старалась не слушать, в ужасе понимая, что теперь господин Пышкин не уймется. Он, если к его увлечению не проявляли ровным счетом никакого интереса, мог говорить о духах часами. А уж если его поощрить!

- Ужасный, ужасный, ужасный Гешвенд, - ворчала Натали, оказавшись возле Варвары. - Если бы я знала, что Мишель его притащит, запретила бы приходить обоим! Вообразите, неделю пил беспробудным пьяницей. На учения не являлся, командование трижды вызывало - не пришел. Гладышев его велел холодной водой окатить, все бутылки из квартиры изъять и перевести в казарму от греха подальше. Судом грозил, говорят.