Там, где холод и ветер (СИ) - Северная Ирина. Страница 120

— Здесь есть, на что можно присесть? — спросил Уолш.

— Да, в подсобке есть диванчик, — отозвалась я.

— Вот и чудесно. Этого вполне достаточно, и кресла пока не нужно. На нем тут и не развернешься, — Джек оглядел небольшое помещение. Я видела, что ему тяжело стоять, что крупные рук, опираются на палку все с большим усилием и начинают вздрагивать.

— Вы уверены? Достать и разложить кресло — минутное дело, — нахмурилась я, мысленно ругая себя на чем свет стоит за то, что, не подумав как следует, притащила сюда старика. Я думала только о том, что мне хочется показать ему этот магазин и рассказать о своем решении стать его совладельцем. И кое-что показать, если решусь…

— Уверен. Не нужно, Хейз. Здесь я хоть немного побуду тем, кем был когда-то — хозяином своих ног. — Старший Уолш посмотрел на меня, и в глазах его мелькнула улыбка, в которой не было ни иронии, ни затаенной горечи, как могло бы вдруг показаться. Джек на самом деле чувствовал то, о чем говорил.

Малышка Джун зачарованно оглядывалась вокруг, все так же крепко держась за трость старика.

— Волшебные пледметы… — тихо проговорила она. — Хейз, это волшебный магазин?

— Да, милая. Точно, волшебный. — Я заперла дверь и подошла к своим спутникам. — А твой папа ни разу тебя сюда не привозил?

— Не пливозил, — покачала головой девочка. — Можно тут посмотлеть? Я остоложно и тлогать ничего не буду.

— Конечно, смотри, сколько хочешь, — сказала я, радуясь, что слышу картавый говорок малышки, действующий лучше любого успокоительного. — Джек, давайте, я провожу вас, и вы присядете.

— А вы мне расскажете, что это за место и почему мы сюда приехали, — отозвался Джек, тяжело шагая рядом со мной.

— Расскажу. И мы можем выпить здесь чаю.

— А вы захватили кексы?

— Да. Подумала, что сможем устроить здесь небольшой перекус.

— Значит, самое время пить чаю и слушать истории, — кивнул Уолш.

…Упоминание об историях плавно отнесло меня в прошлое — давно минувшее и совсем недавнее. Мои мысли походили на сновидения, когда одна картинка сменяет другую, один образ трансформируется в другой, стирая грани между реальностью и фантазией. Я вспомнила свой первый визит в магазинчик, знакомство с Эвлинн, и события, последовавшие за этим.

В сумке под коробкой с кексами лежала тетрадь мамы Кейрана, и в написанном там прослеживалась связь с медальоном, висящем на моей груди. Узор на амулете, придуманный когда-то неизвестной мне девушкой, привел меня к решению купить старый дом Уолшей. И теперь я была почти уверена, что в этот дом попала не случайно, неосознанно следуя по цепи обстоятельств и знаков. Тоже совсем не случайных.

…В подсобке я усадила Джека на диван, подложив ему под спину маленькую подушку. Пока я занималась приготовлением чая, а Уолш осматривался, за штору бесшумно и незаметно прошмыгнула Джун и уселась рядом со стариком.

Джек, я и малышка Джун — три человека, совсем недавно узнавших о существовании друг друга и никак не связанных между собой. Но сейчас, здесь, в этом маленьком магазинчике мы были словно прошлое, настоящее и будущее, одно из которых зависело от другого.

Глава 38

На маленьком столе — рабочем месте Эвлинн — тонкий слой пыли и календарь, стилизованный под почти забытую, полную мистических загадок древность. Сложные переплетения символов и орнаментов, с некоторых пор ставших не просто декоративной, а непосредственной частью моей жизни, уже не казались диковинными, и я рассматривала их хоть и без прежнего любопытства и удивления, но с не угасшим интересом.

Среди замысловатых узоров и знаков на календаре читались и вполне понятные слова и цифры, помимо реального года, месяца и числа, указывающие на то, что сейчас мы живем в период Самивизионос — Времени света*.

Время Света. Хорошее словосочетание. Оно успокаивало, вселяло надежду, и я готова бесконечно качаться на волнах умиротворения, если бы не ощущала постоянную навязчивую тревогу. Что-то трепетало во мне ускоренным ритмом слабого биения пульса, будто прося обратить внимание — «время света» властвует не везде. Существует другой мир — Думанниос, Темнейшая глубина** — невидимая глазу параллельная реальность, фрагменты которой могут проникать повсюду, коверкая и даже уничтожая нашу действительность. Сбывающиеся наяву ночные кошмары, страхи, которые воплощаются потому, что мы позволяем им обрести над нами власть.

Как много всего произошло с момента моего возвращения в родной город. Не просто случайностей, а событий, каким-то непостижимым образом связанных друг с другом. И можно твердить бесконечно, что ничего особенного нет, и всему найдется разумное объяснение, но если ответы и находились, то понятней не становилось. А попытки оставаться в рамках привычного, приводили лишь к тому, что где-то будто образовывался разлом, из которого лезли новые непонятности, не терпящие игнорирования.

Справляясь с внезапной дрожью, я схватила со столика календарь и принялась рассеянно перелистывать страницы.

— Так расскажи же, Хейз, что это за место. — Негромкий голос Джека разогнал туманных химер и вернул меня в действительность.

Джун, наевшаяся кексов с чаем, вопреки тому, чего так опасался Брайан, — «Не давай ей сладкого, иначе потом ни за что не угомонишь!» — теперь безмятежно спала, свернувшись уютным калачиком. Я устроила девочку на диванчике, подложив ей под голову маленькую подушку и прикрыв ножки легким пледом.

— Сейчас не только расскажу, — отозвалась я негромко, — но и буду просить вашего совета.

Поделилась задумкой стать совладелицей магазинчика, а потом и не заметила, как рассказала деду Кейрана о себе почти все, не озвучивая лишь то, о чем знали немногие. Начала со своего возвращения в город, унеслась в прошлое, и вкратце поведала о том, почему пришлось вернуться из Столицы. Джек, видевший рядом с Джун, внимательно слушал, время от времени поглядывал на малышку и поправлял плед.

В тишине подсобки я со стороны слышала собственный голос, будто читающий сочинение о моей жизни. Без стеснения, но слегка недоумевая, почему вообще рассказываю все малознакомому старику, пусть он даже и приходится дедом любимому мной человеку.

— Хорошо, когда есть, куда возвращаться, — изрек Уолш, выслушав.

— Если не воспринимать свое возвращение, как поражение, — вырвалось у меня.

— И теперь так воспринимаешь? — Голубые глаза Джека сверкнули из-под низких седых бровей.

— Нет. Теперь думаю, что просто живу дальше. И это не второй шанс, данный судьбой, это и есть судьба, единая и неразделимая.

— Да ты фаталистка, — хмыкнул Джек. Уголок его губ вздернулся насмешливо, но глаза смотрели серьезно. — Веришь в то, что все предначертано заранее и ничего изменить нельзя?

Я рассеянно пожала плечами. Фаталисткой себя никогда не считала, верила в свободу выбора и в то, что нет абсолютной предопределенности, но есть порядок, при котором все каким-то образом происходит в свое время и в своем месте.

— В любом случае мы действуем по какому-то плану, — отозвалась я. — Хочется верить, что план наш собственный, но иногда упорно кажется, что директива ниспослана откуда-то свыше. — Немного растерялась и пробубнила: — Особенно, когда судьба вдруг становится незапланированно щедра и откуда-то валится то, о чем и не мечтаешь. Вот, например…

Старик Уолш слушал мой псевдофилософский бред внимательней, чем следовало, и я запнулась, засомневавшись, надо ли вообще говорить ему то, что собиралась сказать.

Мой собеседник оставался невозмутим, не выражая нетерпения или удивления ни взглядом, ни мимикой. Если не скажу больше ни слова, он ничего и не спросит, и от этого мое желание договорить стало невыносимым. Какое-то двенадцатое чувство подсказало, что Уолш должен был услышать это от меня именно сейчас.

— Например, о встрече с Кейраном не могу думать иначе, как о чуде. О подарке судьбы. — У меня вырвался смешок, смущенный и удивленный одновременно.

— Мой внук — тот еще подарок, — взгляд Джека заметно потеплел, но старик тут же спрятал глаза за опущенными веками, делая вид, что пытается снять какую-то невидимую ниточку со своих брюк. — Мужчины в нашей семье все такие. Упрямые, замкнутые, немногословные. Смотришь и не знаешь, что варится в голове, а делиться мыслями, переживаниями мы не привыкли, да и не умеем, — проговорил Уолш, продолжая водить ладонью по штанине.