Весёлый Роджер (СИ) - Вечная Ольга. Страница 77

А в последние дни забывать начал. Поверил. Вцепился в Веру, опять эта тавтология, но никуда не деться в моем случае, запудрил мозги девушке с многообещающим именем. Чего она ждет от меня, интересно? Защиты, поддержки? Родители ее чухнули, наконец, с кем дочка связалась. Относятся настороженно, полагаю, наводят справки. Но их и понять можно, брата моего они любили, а ко мне как относиться?

    Итак, четвертое сентября. Вот и осень, наконец-то.

Ужины-обеды Вера приносит с работы, при мне не готовит, чтобы не воняло жареным мясом, хотя плиту я починил. Ну как починил, вставил вилку в розетку. Теперь она снова выключена от греха подальше. В квартире чисто, свежо, прохладно, хорошо так, даже выходить на улицу не хочется. Чем я и занимаюсь в основном - сижу взаперти, не считая коротких перебежек до спортзала. На улице слишком много подстерегающих опасностей, если вы понимаете, о чем я. Со мной же считали импульсы, должны понимать.

Выхожу из подъезда. Страшно, подраться хочется от злости и бессилия. Ощущение, что все кругом со стаканами одноразовыми ходят, а что в них - черт его разберет. Дымят, тычут в меня сигаретами; мимо проносятся машины, в двигателях которых ежесекундно происходят минивзрывы, только и слышу, как щелкают зажигалки, жду, что снова обольют.

Подхожу к «Кашкаю», отключаю сигнализацию, рывком открываю дверь - гипнотизирую руль. В спину ощутимо подталкивает порыв ветра, дескать, вперед, чего маячишь попусту, солнце отражается в чистом, до блеска, капоте. Привычное сиденье вдавливается в спину, ремень безопасности щелкает справа. Дышу.

Пока доехал до «ФотоПиратов», пропотел насквозь, благо в студии имеется душ.

- Нет ее, и не было, - говорит Тамара, едва переступаю порог. Тома в своих огромных очках деловито смотрит в ноутбук, быстро шаря мышкой туда-сюда - полагаю, сохраняется и сворачивает очередную компьютерную игру.

- Вот дрянь тощая, выловлю, по *опе ремнем первым делом.

 Арина, которая должна была здесь меня ждать вместе с Марком, вновь не явилась.  Телефон у нее недоступен. Мама утверждает, что девица-красавица ночевала у Веры, но это неправда. Не звонить же Артему, в самом деле? Кажется, он единственный в этом квесте обладает максимальным количеством информации о загадочном бойфренде сестры. По моему настоянию мама контролирует количество съеденного Ариной, но либо у сестры завелись паразиты, либо она блюет после каждого приема пищи, потому что позавчера она показалась мне прозрачной. Хочу обсудить с Верой возможность позвать Арину пожить у меня хотя бы недельку. Скажу сестре, что нужна ее помощь, дело жизни и смерти. Налгу, если потребуется, прикинусь еще более ущербным, чем есть на самом деле.

Разбираем с Томой накопившиеся дела. Томочка - умница, благодаря ей хоть где-то удается сохранить порядок.

- Проблемы, Виктор Станиславович? - спрашивает она между делом.

- Ты помнишь день, когда их не было?

    - Решаемые хоть?

    - С твоей помощью - сто процентов. - Договариваемся о нескольких акциях и рекламе для привлечения новых клиентов. Студия дает стабильный доход, гасит часть кредитов и ипотеки.

    У Веры в съемной квартирке приходится еще раз помыться, потому что от предчувствия, что «Кашкай» вдруг самовоспламенится вместе со мной внутри, сердце едва не выпрыгивает из груди, потовые железы работают на все катушку, пью воду бутылка за бутылкой, она тут же выходит через поры. Одолевает страх какого-то другого, подсознательного уровня, когда убеждаешь себя, что все в порядке - выходи на сцену, зрители давно ждут тебя хорошего, для них - лучшего, а в голове бахает: нихрена не в порядке. Либо беги немедленно, либо грохайся в обморок. Какая-то часть в затылке в попытке парализовать замедляет движения, а картинка перед глазами уплывает влево, рулевое колесо поломалось. Поэтому приходится «подруливать», слегка дергаясь вправо. Платон Игоревич успокаивает: дескать, проявляются побочки обезболивающих. Но уже третий день без таблеток, сука, пытаюсь скорее слезть.

    От Марата Эльдаровича тишина. Курить по-прежнему не получается.

    Наскоро принимаю душ в Вериной ванной комнате для гномов, то и дело упираясь локтями в стены, затем начинаю одеваться. Понимаю, что забыл захватить чистую майку, а сегодняшнюю одевать не хочется, брезгливо бросаю ее на пол. Оборачиваю полотенце вокруг бедер, выхожу в комнату:

    - Вер, у тебя же есть для меня чистая футболка? - слова застревают в глотке, обрываясь, как и желание существовать в принципе. Так бывает, когда приходится раздеваться перед врачами или вообще раздеваться. Я называю свою реакцию на ужас в глазах других, увидевших меня голым, минутой слабости.

    Этого еще не хватало.

В крошечной комнате помимо Веры находятся еще два человека: незнакомые девушки лет двадцати пяти. Увидев меня, одна из них ойкает, зажимает ладонями рот, а другая - выпучивает глаза, хватается за сердце, выдавая что-то вроде «Господи, спаси и сохрани нас всех». Спасибо, что не перекрестилась.

- Добрый день, - говорю коротко, бросаю взгляд на покрасневшую до ушей Веру, и быстро ретируюсь обратно, борю порыв для верности закрыться на защелку. Неудобно получилось.

    А она ведь стукнула в дверь и что-то сказала несколько минут назад, но я не расслышал. Просовывает мне одежду, натягиваю, упаковываюсь полностью, даже рукава толстовки раскатываю, максимально натягивая на кисти рук. Жаль, что не поможет. Зачем-то перекладываю гель для душа с верхней полки на нижнюю. Замираю, глядя на густой, насыщенно пахнущий гель, оставшийся в ладони, смешивающийся с чем-то красным, жидким. Упаковка в ладони дала трещину, порезался об острый край.

    Наверное, уже не стоит предлагать вместе поужинать где-нибудь в честь праздника. У Веры же День Рождения сегодня. Мы, правда, вчера ночью уже начали отмечать, но собирались сегодня продолжить. В качестве подарка решил пока не говорить, что ее обнаженное фото занимает уже тринадцатое место на Фестивале, голосование идет полным ходом. Главное, чтобы в десятку не вошло, о первых десяти работах делают обзоры популярные блогеры, реклама идет колоссальная. Тринадцатое место - неплохо, я полностью удовлетворил свои амбиции. Пожалуйста, хватит за меня голосовать. Прекратите.

    - Это не заразно, - говорю, выходя из ванной. Девушки смотрят на меня слегка округлившимися глазами, надеюсь, не будут требовать деньги на психоаналитика, а то мне самому на него в последнее время едва хватает.

    Вере неловко и передо мной, и перед ними. Спорим, они поглядывают на нее, гадая, как она это делает - трахается с уродом, сколько водки выпивает перед этим, как сильно зажмуривает глаза, представляя, что вместо лысого чудища ее имеет Райан Рейнольдс или какая-нибудь другая звезда.

    - Классные татуировки, - говорит мне одна из них - полненькая блондинка, довольно симпатичная. Вера пытается нас познакомить, называет имена, которые мгновенно вылетают из памяти.

    - Спасибо. Хочешь, и тебе сделаем? У меня абонемент, - подмигиваю. Она снисходительно улыбается, а другая, темненькая, в очках и построже, выразительно смотрит на Веру. - Шучу, - добавляю. Тоже смотрю на Веру: - Поеду, дела есть. Если что, звони, ладно?

    - Я провожу, - Вера следует за мной, а на лестничной площадке просит задержаться. - Милый, прости, что так вышло. Я тебе говорила, что ко мне подружки приедут. Забыл?

    - Нет, это я специально, - усмехаюсь.

    - Тогда ладно.

    - Арина опять не пришла, представляешь. Не отвечает на звонки, пробовал набирать с разных номеров. Еще физиономия этого Марка кажется смутно знакомой, но никак не могу вспомнить, где его видел. Хоть раз бы еще встретиться.

    - Это очень странно, Вик. У нее сотни фотографий в «Инстаграме», а с Марком - ни одной. И фамилию не называет. У Арины вся жизнь напоказ. А стоит начать говорить о Марке, у нее или батарея садится, или тема вдруг переводится. Что-то она скрывает.

    - Докопаемся. Ты ей звони периодически, если возьмет трубку - сразу мне сообщи, хорошо?