Весёлый Роджер (СИ) - Вечная Ольга. Страница 78

    - Конечно.

    - Держи, - протягиваю ей ключи от машины и кредитку, - развлекайтесь. С Днем Рождения, Вер. Двадцать четыре - это круто.

    - Чувствуется, что долго думал над поздравлением. Душу вложил.

    - А то. Заправишь полный бак?

    - Конечно. Точно ничего, что оставляю тебя без машины?

    - Нормально. Хочу пройтись. Еще раз прости, что так вышло с подружками.

    - Пообещай, что не будешь расстраиваться. Я по этому поводу не комплексую, ты тоже не смей. Да и не перед кем, честно. Мне нет дела, что они подумают.

    Киваю. Вставляю наушники, вприпрыжку спускаюсь по лестнице, натягиваю капюшон посильнее, быстрым шагом следую в сторону дома.

     Вот он я, на виду, пешком иду. Марат Эльдарович, ну сделай уже следующий шаг, ожидание - невыносимо. Не прячусь я ни разу, готов. Пока на нервах, в предвкушении финала, совершаю ошибку за ошибкой. Прошлое накатывает, выжимает с трудом заслуженное светлое капля за каплей, душит, жжется. Не рехнуться бы, вцепиться зубами во что-то. В кого-то. В Веру. Урод, сам падаешь и ее тянешь. А пальцы автоматом ее за плечи держат, знаю ведь: если отпущу - конец придет. Не нужен мне кислород, который она не выдыхает. Не будет он усваиваться. Влюбился по уши.

Жду суда, как важнейшего дня в жизни. Почему-то не сомневаюсь, что этот день многое изменит.

***

Я ошибался. Ожидание катастрофы заканчивается за неделю до суда в понедельник. На часах почти три ночи, когда начинает разрываться телефон, арендодатель, у которого снимаю помещение для фотостудии, сообщает, что весь первый этаж здания горит.

***

    Он сидит на своем жестком, как каменистый берег у бескрайнего моря, диване и смотрит в пол, думает. Выглядит спокойным, но руки дрожат. Пальцы слегка дергаются, глаза выпучены, - Белов обескуражен.

- Поедешь туда? - спрашивает Вера. Вик пожимает плечами.

    - Надо посмотреть, удалось ли спасти что-то из оборудования. И связаться с Томой.

    Звонит Тамаре, некоторое время они обсуждают, что было застраховано. А сразу после того, как арендодатель сообщает, что пожар затушили, срывается и уезжает. Хочется поехать с ним, поддержать, но Вера понимает, что он этого не хочет. Есть проблемы, которые должен решить сам, без ее помощи. Она ложится в кровать, но сон не приходит.

Непростой выдался месяц для них обоих, учитывая, что за это время они ни разу даже пальцами друг друга не коснулись. Наверное, так бывает в семейной жизни. И так поначалу все было слишком хорошо.

Неуловимая Арина, которую приходится караулить у подъезда и которая будто в рот воды набрала, на все вопросы выдает короткое: не твое дело, отстань. Очень по-взрослому. Полина Сергеевна, вместо того, чтобы помочь разобраться в проблемах дочери, улетела в Индию купаться в сомнительно-целебной реке Ганг и медитировать. Отпуск у нее дважды в год, и перенести его нельзя, но Вик убежден, что стоило бы попытаться, дело серьезное. Дядя Коля отмахивается, утверждая, что такая уж конституция у Кустовых - сколько ни ешь, не толстеешь. Но у него очередная молоденькая любовница, ровесница Арины, так что мужчине не до проблем взрослых детей.

    На работе у Веры завал, в ресторане снимали популярный сериал, что способствовало резкому наплыву клиентов, и теперь даже понедельник по загруженности похож на пятницу. Кроме того, девушку отправили участвовать в конкурсе на телевидении в качестве ассистента Елены Леоновой, через месяц ожидается выход шоу на центральном канале. И съемки забирали ее из реальной жизни на все выходные дни.

Вик так и не появляется до утра, а оно для Веры начинается с рассветом, когда звонит мама и атакует с первого предложения:

    - Вчера разговаривала с Марией Игоревной, - не то обличает, не то обвиняет.

Плохое начало - тетка Артема, гостеприимно принимавшая Верину маму на своей даче, в курсе практически всех семейных проблем.

- Ты знала, что этот твой Витя Белов помимо прочего сидел за изнасилование?!

    Вот черт. С тех пор, как Верины подруги увидели шрамы Вика, рассказали своим мамам, а те в свою очередь - Вериной, каждый разговор с родителями заканчивается на повышенных тонах. А этот стартует со скандала.

    - Не сидел. Было выдвинуто обвинение, но потом девочка забрала заявление.

    В трубке молчат, слышатся всхлипы.

    - Мамочка, пожалуйста, ну не надо так... Верь мне, он очень хороший. И тете Лизе понравился, когда они с Маринкой приезжали.

    - А что насчет его кожи?! Это точно не заразно?!

    - «Это» так же заразно, как мой шрам после удаления аппендицита. Я давно не замечаю недостатки Вика. Намного важнее его отношение ко мне, серьезные намерения, планы...

     - Не замечаешь шрамы? Ты случайно не подсела на наркотики?

    - Господи, нет, конечно!

    - Мария Игоревна говорила, что он наркоман.

    - Да уж тетке Артема виднее! Витя не наркоман, он принимает обезболивающее при необходимости. Это разные вещи.

    - И тебе предлагает принять вместе с ним, да? Вера, не вынуждай отца ехать в город.

    - Мама, не спеши с выводами. Вик - добрый, нежный, очень заботливый. Ранимый.

    - Он ранимый?! Саша, - уже не в трубку, обращаясь к Вериному отцу, - она точно под кайфом. А потом снова в микрофон: - Вера, он признался во всем чистосердечно, Маша своими ушами слышала. Отмазать помогли связи Кустовых. Ты ослепла что ли, дочка? Как можно было после Артема увлечься таким...

    - Артем об меня ноги вытирал, изменял, чуть не заразил ВИЧ. Хватит его в пример ставить! Артем - вот кто чудовище, не дай Бог с таким столкнуться.

    В ответ тишина.

    - Повезло, что я оказалась здорова. Это сто процентов, не волнуйся. Но если бы не Вик, то с ума бы сошла от ожидания диагноза. Все эти месяцы он меня поддерживал. Черт, он и пальцем ко мне не прикоснулся без разрешения, - они уже обе рыдают в трубку. Верин голос приобретает визгливые интонации. - Развлекал меня каждую минуту, чтобы я не чувствовала себя брошенной и прокаженной. Жизнь ставлю - даже если бы ВИЧ у меня подтвердился, он бы не оставил в беде, помогал. Делал, что может! Он надежный, понимаешь?

    Тяжелый вздох в ответ.

    - Девочка моя, он воспользовался твой уязвимостью. Потому что в нормальном состоянии ты бы и близко его к себе не подпустила. Я знаю, что его шрамы - это месть отца этой несчастной, и не возьмусь осуждать его действия.

    - Мама, ты слышишь меня или нет?! Он этого не делал! А наговорил глупости в бреду, потому что сильно страдал физически, не соображал, что происходит.

    - В бреду люди не лгут. - Не в трубку, приглушенно: «Саша, у Артема ВИЧ», - папа что-то бубнит в ответ. - Собирай свои манатки и дуй домой. Не для тебя Москва, я всегда это говорила. Люди там ужасные, черствые, жестокие, кругом смертельные болезни, наркотики, разврат и грязь. Сейчас же бери билет на поезд и увольняйся.

    - Этого не будет. Мне здесь хорошо. И если ты дашь мне шанс все объяснить, то и сама в этом убедишься.

    - Тогда отец выезжает первым же поездом.

    - Вера, - строгий, бескомпромиссный голос отца из трубки, - если понадобится, за волосы тебя домой приволоку, ты поняла?

    Он никогда не говорил с ней грубо. Слезы уже не остановить, они душат, ноет живот, сердце так и вовсе разрывается на части.

    - Папа, я его люблю. И никогда не брошу.

    - Это мы еще посмотрим. Скоро приеду. Жди. Матери плохо! Перезвоню.

    Отключился. Да что ж такое-то! Вик, где же ты, уже восемь утра, звонок идет, но впустую. Потерял телефон, что ли? Тамара тоже не берет трубку - наверное, там что-то совсем страшное произошло. Но лишь бы живой. Не хочется грузить Белова еще сильнее, ему и без того непросто, каждый день вертит в руках свои сигареты, а пачка всё не пустеет, но знакомство с родителями, кажется, отсрочить не получится.

Вера всегда знала, что такой мужчина, каким кажется Артем, - мечта ее родителей: обеспеченный, красивый, начитанный. Располагающий к себе. Тогда как Белов, для маленького города, - ходячая мишень для сплетен. Эпатажный, яркий, в своих дурацких кедах, с популярным сайтом-складом фотографий обнаженных девиц, исколотый цветными татуировками, причем на таких местах, что скрыть под одеждой невозможно. Не будешь же каждому объяснять, что он прикрывает ими шрамы, которые все равно остались заметными даже после операций, когда убираются слои дермы и соединительной ткани, наросшей в процессе заживления особенно пораженных участков тела, и наносится трудерма, стоящая, как бриллианты.