Орхидея на лезвии катаны (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame". Страница 29

- …Сто тысяч евро… И знаешь, все забудут о том, что в декларации будет один лишь оклад в семнадцать тысяч гривен и вся недвижимость, записанная на супругу!

- Я сама не понимаю, зачем он это сделал, но… диагностическое оборудование теперь появится в трех клиниках. Ты знаешь, сколь утомительны для деток перелеты в их состоянии. И грош цена мэру, который бы не пожертвовал на подобное.

- Александр никогда не относился к нему плохо. Я склонна полагать, что лишь потому, что он всегда готов прийти на помощь тем, кто в этом нуждается. – Валерия заправила выбившуюся прядь за мое ухо и переместила ладонь на плечо. – Ты как? Я как чувствовала, что раут необходимо было перенести на завтра.

Я оглядела роскошный зал верхнего яруса все того же гранд-отеля. Мерцание хрусталя и золота в обрамлении светлых панелей дорогих пород дерева, роскошные фонтаны по центру помещения, высокие люстры на панорамном куполе темного неба за стеклом. Как здесь все не похоже на серый и безликий зал, в котором состоялась официальная часть! В глазах рябило от великолепия нарядов и блеска бриллиантов. Звуки скрипки ласкали мой слух, успокаивая посильнее ядерного успокоительного.

Я все же прорыдала полчаса. Затем переоделась и привела себя в порядок, пока Герман развлекал гостей, проводив всех в фуршетный зал.. Я бы с удовольствием поехала домой, но будь прокляты правила приличия и публичный имидж.

- Илюха времени зря не теряет, - я кивнула на пасынка в окружении модели и дочери ювелирного магната.

- Его, я погляжу, никто сегодня не намерен зря терять, – я встречаю взгляд главы СБУ города, и Валерия понимающе улыбается, поспешив ретироваться. Роль хозяйки приема обязывает уделить внимание всем гостям без исключения. Я склоняю голову набок, подарив мужчине сиятельную улыбку и жмурясь от его изысканных комплиментов.

- Юлия, вы великолепны. Потрясающий прием. Потрясающая речь. Я знаю, каково это, терять близких, но будьте мужественны, жизнь продолжается! Вы затмеваете сегодня всех своей красотой!

Я делаю глоток шампанского из бокала и протягиваю руку для поцелуя.

- Андрей Валентинович, я сегодня получу комплиментов на несколько лет вперед! Как ваше здоровье? Все боретесь с преступностью?

- Работа, Юленька, ничего не поделаешь! Вашими молитвами, здоров и полон сил!

Я слушаю набор из ненужных мне слов со стойкостью радушной владычицы вечера, когда в зале появляется Дмитрий Лавров. Мой собеседник больше мне не интересен. Я поднимаю глаза, с намерением наблюдать за возмутителем моего спокойствия незаметно, но попытка обречена на провал.

Вроде недавно расстались, но какая разительная перемена. И почему из всей толпы он безошибочно вычислил мою дислокацию – об этом сильнее слов говорит один его взгляд?

Мне нужно было это сделать. Не для прессы и не для поддержания собственного паблисити. Только ноги внезапно приросли к полу, и я развернулась в полоборота к новому мэру этого города. Мой взгляд уже привычным маршрутом скользит сверху вниз, отмечая детали.

Моя невозмутимость едва не гаснет, когда я отрываю взгляд от его длинных пальцев, которые всегда лишали меня самообладания и продолжают лишать до сих пор. Я перевожу свой взгляд на его спутницу, недоумевая, почему женская стервозная сущность не позволила сделать это ранее. Высокая белокурая статуэтка с точеным телом мадонны-блудницы. Длинные светлые волосы касаются поясницы, на которой сейчас по-хозяйски лежит рука Димы.

Перевожу осмелевший взгляд на его лицо, готовая встретить залп обмораживающего холода, но он улыбается, насмешливо исследуя мою реакцию. Смотри, Юля Кравицкая, я пришел не сам, ты вообще вне поля зрения и моих интересов! Кажется, я помимо воли поддаюсь этой провокации, растерянно кивая на слова главы СБУ, и не могу оторвать от этой парочки взгляда, но держу лицо, улыбаясь лишенной эмоций улыбкой прямо в глаза своему врагу номер один.

Спутница Лаврова прослеживает направление его взгляда и поворачивается ко мне. Долгий подозрительный взгляд за секунду до полной идентификации с последующим узнаванием – и я уже с наслаждением и почти злорадством наблюдаю, как она нетерпеливо сбрасывает ладонь (подумать только) хозяина этого города и направляется ко мне, лавируя между нарядными гостями.

- Прошу прощения, господин Авдеев, - почти с искренним сожалением произношу я, и мой собеседник понимающе кивает, на прощание целуя мою руку. Ток торжества от неоднозначности ситуации наполняет мою кровь, когда белокурая светская дива приближается ко мне.

- Кравицкая!

- Доминика!

Я тону в черном омуте перехваченного взгляда Дмитрия. Мэр верен самому себе до последнего, аура власти и неоспоримого превосходства уже уложила на лопатки большую часть присутствующих. Я почти ощущаю ментальные срывы планок женской части гостей вечера, узревших добычу в виде такого завидного холостяка. О мужском раболепном заискивании и напыщенных гордых понтах а-ля «я с мэром на короткой ноге» тоже, впрочем, говорить не приходится. Это всегда было и будет в подобном обществе, на этом не стоит заострять внимание. Как не стоит отрицать пульсацию аорты и моего встрепенувшегося сердечка, которому не в состоянии помочь даже успокоительные препараты. Но ничего не отразится сегодня в моих глазах – я привыкла владеть собой в совершенстве. Я уже не та юная девочка, которая дрожала от испуга и опускалась на колени по щелчку, новая Юля может смело смотреть в глубину этого затягивающего взгляда, различая за платиновыми прожилками айс-кофе тот самый блеск, который говорит только об одном: маски не сняты. Мы играем в игру без правил. Но второй игрок в этой навязанной партии, то бишь я, не должен ни в коем случае об этом даже догадываться! Успешная телеведущая передач с ограничением 18 + и продюсер Доминика Шарм всего лишь пешка в хитросплетении ходов нашей игры под названием «кто кого круче под**бет».

Дима, ты учел все. От такой точеной талии твоей спутницы (минус два ребра) и четвертого размера груди (Нью-Йорк, клиника эстетической хирургии, 2015 год), всем присутствующим сегодня здесь дамам остается только пойти и убиться об стену – вероятнее всего, и со мной за компанию. В твоем представлении. От ее престижной работы и славы твои акции, пусть они и не нуждаются в росте, все равно взлетели на несколько пунктов вверх, за компанию с моим давлением. От одной только сплетни, что вы с ней пара, будет пролито немало женских слез и искусано (разбито о твердые поверхности) несколько сотен мужских кулаков. Это твоя игра? Димочка, мой воскресший из мертвых бескомпромиссный политик, ты даже себе не представляешь, что я выиграла, не позволив ей начаться!

- Юлька! – Доминика Шарм, для близких просто Дашка, рада нашей встрече, – Ты потрясающе выглядишь!

Мы целуем воздух в районе скул друг друга, чтобы не повредить макияж, но затем, наплевав на правила этикета, Доминика виснет на моей шее в благодарном объятии, слава богу, что не визжит, как малолетка. Приветственный ритуал завершен, после чего я внутренне настраиваю свои слегка сбитые присутствием Лаврова радары на прием необходимой мне информации. Она говорит тихо, толпа в радиусе пары метров от нас тактично расступилась, а персона мэра временно отодвинута на второй план.

- Юляш! – лепечет моя, да, открываю карты, подруга. Мы сдружились в первый год после моего замужества, когда я начала вращаться на светских вечерах вместе с Алексом. – Я знаю, что ты не раз это слышала, но жизнь продолжается! У тебя замечательная дочурка, ради нее… ну ты понимаешь? До последнего! Александр сам бы не хотел, чтобы ты плакала постоянно!

- Ника, я уже в норме. Но за поддержку тебе огромное спасибо! Как сама?

- Хотелось бы лучше… давай, когда ты придешь в себя, поговорим об участии в моем новом ток-шоу? Клуб же еще не продан никому? Смотри, все согласуем, зато сколько новой публики и взносов! Взаимореклама! Ты знаешь, я бы кого другого раздела в прямом эфире, но с тобой оговорим до каждого слова!

- Дашка, я, конечно, подумаю об этом на досуге. Но… скоро подрастет Ева. Не хочу ее заключений в стиле «мама на работе бьет злых дядей ремнем»! – лезвие чужого взгляда скользит холодным разрезом по моему лицу поверх макушки Доминики. Улыбка превосходства расплывается на моих губах, аукнувшись в солнечном сплетении приятным покалыванием. Он ведь еще не знает, что эта партия им проиграна подчистую.