Тёмная потерна (СИ) - "Луми Йоханнес". Страница 61

Ирония ещё и в том, что Первомайский «родина» президента Орлова, он начинал свою карьеру именно оттуда. Вопрос о ремонте моста стоит первым пунктом в самых разнообразных повестках дня, и даже являлся частью предвыборной программы самого президента. В республике есть и собственный цементный завод, и инженеров можно найти, но поначалу северное направление не имело такого уж важного значения, там была Тьма, а торф и прочие народнохозяйственные грузы вполне успешно возили грузовиками и баржами. Это и сейчас «чей-то» бизнес, так что, думаю, пока депутаты не договорятся, как поделить кусок бюджетного пирога под названием «железнодорожный мост через Урмань» он так и будет стоять памятником «смутного времени».

Город небольшой, до войны там проживало около тридцати тысяч человек, сейчас же около десяти и, как и всё «заречное», он был бы обречён на прозябание, если бы не окружающие его болота. А местные болота — это торф, единственный энергоресурс, доступный нашей республике, он даёт и свет, и тепло, на нём ездят паровозы. Так что в нынешних реалиях город Первомайский занимает важное положение, к тому же президент не забывает свою «малую родину», город получает неплохие дотации, и, говорят, жить там, во многих отношениях, даже лучше чем в столице. Весьма много зажиточных людей, и не только тех, кто в торфяном бизнесе, вернее, он даёт самый большой приток денег, но так же это центр лесоперерабатывающей промышленности региона, поскольку отсюда очень удобно сплавлять его вниз по течению Урмани.

Неплохо развит охотничий промысел, хотя главный центр добычи пушнины лежит ещё дальше на восток, в посёлок Краснопартизанск, что стоит на берегу самого крупного в республике озера Белое. Злые языки утверждают, что посёлок раньше назывался Белозерским, потом Белогвардейским, потом опять Белозерским, пока кто-то не стуканул накркому НКВД тов. Ежову, что в крае плохо поставлена борьба с искоренением памяти о старом режиме. Кого-то даже сняли, Ежов здесь не очень баловался расстрелами, но самого его шлёпнули, в том числе за гомосексуализм. Такая вот гомофобская тут власть. Была.

Сведения, подобные этим, а так же прочие, относящиеся к истории края до Момента Разделения, собирают, в основном, энтузиасты. Говорят, был даже Музей Прошлого, но закрылся из-за отсутствия финансирования — в бюджет такие расходы не заложишь, а наплыва посетителей не наблюдалось. Что и неудивительно — все и так жили как в музее, из всех щелей сороковые года, да ещё и чужого слоя, прут. Так что желающих ещё и платить за то, чтобы его ткнули носом в мрачную действительность, нашлось крайне мало. Впрочем, кое-какие сведения о прошлой жизни интерес представляли, и отнюдь не для краеведов — в стране осталась масса архивов и далеко не все они были засекречены НКВД. Вот куда бы сунуть рыло, на предмет сведений, представляющих коммерческий интерес. Например, ещё один объектик найти, пусть даже без бронепоезда. Но, увы, не я один такой ушлый, всё, что можно, уже прошерстили вдоль и поперёк, одна надежда на «законсервированные» Тьмой населённые пункты, и кто знает, может быть и Дима найдёт своё Эльдорадо, в конце концов. Но сейчас у нас задачи иные.

Наш, вернее господина Ромодановского, интерес к городу Первомайский сугубо практический — тут находится одна из фирм, превращающих утаенные от государственного ока товарно-материальные ценности в чистый, как слеза младенца, капитал. Какой бы крутой не был Сан Саныч, внаглую светить таким количеством импорта нельзя, возникнут вопросы, так что реализация идёт очень осторожно, в буквальном смысле, пошагово. Сначала товар доставляется на склады мелких оптовиков, причём номенклатура тщательно подбирается, затем он должен одновременно «всплыть» на рынках и в некоторых магазинах всех крупных населённых пунктов республики, а это уже, согласитесь, стратегия.

Да, путь более длинный, но и доход с такой операции раза в три выше, чем от сдачи государству. И это с учётом уже всех затрат — товар-то дефицитный, мы как спекулянты в войну (ну, не мы лично, а «наши»), бессовестно наживаемся на товарном голоде. Даже всякие гармошки и балалайки тут в ходу, тем более что это Made in Germany. За годы жизни провалившихся многие предметы быта заменились на новоделы, однако 1940-е годы по-прежнему прут из всех щелей. То мелькнёт одежда довоенного фасона, то пролетит, мягко покачиваясь, черная «Эмка» с шторками-тонировкой на задних окнах, то в руки попадёт сковородка с ручкой странной формы и штампом «Арт. Кр. Бол.», что бы это ни значило. Здания, мебель, дизайны, кафель, даже водопроводные краны тут из того времени и люди привыкли, это стало унификацией, единым для всех слоёв стандартом, который приняли для себя живущие здесь. Так что все те вещи, что мы «нашли», будут пользоваться спросом и разойдутся на ура.

Ну а мы, отделение Нагорнова, осуществляем сейчас самое обычное силовое прикрытие «менеджера по продажам», задача которого сделать так, чтобы план, родившийся в недрах конторы Ромодановского, не дал сбоев. Собственно, мы просто катаемся по городам — один человек всегда в машине с менеджером, четверо в машине прикрытия. Камуфлированную, полевую форму, сменили на зелёную, стандартную для охранников ЧОП «Эгида», оружие — пистолеты и автоматы, хотя в машине лежат и карабины, и ДТ.

Первомайский, Красная Пежа, Коминтерновский, Войков, Советск, Комсомольск, Орехово-Зарубино, Усольск, города, и городки, иной раз на три-пять тысяч жителей всего, но именно они являются районными центрами молодой республики, там живёт и рулит местная власть, а, значит, именно там сосредоточение жизни «регионов». И в каждом есть рынок, куда везут продукцию крестьяне из окрестных земель, и где они могут обменять вырученные от продажи своей продукции деньги на нужные им товары. А рынок — это полная бесконтрольность торговли. Самый чёрный из всех налов ходит именно здесь, любая уважающая себя контора, неважно чем она торгует, имеет «точку» на рынке, где осуществляется львиная доля всех торговых операций.

Причина, опять же, банальна — всех этих людей объединяет устойчивое нежелание платить налоги. Вообще, тут с фискальными органами попроще, чем у нас в слое — налоговая инспекция, милиция, МЧС, ну и «гебня», само собой. Был ещё отдел СЭС при мэрии, но, после того, как у него забрали функции борьбы с Тварями, заодно урезав в правах, он совсем захирел, хотя, формально, именно СЭС обязана следить за санитарным состоянием всех городских объектов. Но предпринимателям здесь предоставили право на «саморегулирование», суть которого в том, что каждый бизнесмен изначально человек честный и порядочный. Так что он не будет травить людей фальсификатом и разводить антисанитарию. А если такое случится, и кто-то отравится некачественной шавермой или, в шоке от разбегающихся тараканов, напишет жалобу, то СЭС придёт и оштрафует. Как ни странно, система работает, люди редко мучаются желудком, да и мерзких насекомых я не видел.

С такой же областью отношений гражданина и государства как налоги, ситуация несколько иная. Все торговые предприятия платят налог на вменённый доход, который зависит от вида деятельности — продовольственный, промтоварный магазин или супермаркет, кафе, ресторан и так далее. Размер налога зависит от площади и вида деятельности, но рассчитан так, что у людей не отбили охоту открывать эти точки. Оптовики же платят с оборота, и тут уже начинаются проблемы, потому что сделки должны оформляться — договора, накладные и так далее, то есть бухгалтерия. В магазинах эта бухгалтерия тоже есть, теоретически, можно узнать, откуда человек получает товар, хотя налоговая этим редко интересуется. Но, как вы понимаете, если есть что-то официальное, это может подвергнуться проверке, и, значит, могут быть последствия. Рынок же не имеет документации вообще, каждый торговец платит малую толику денег за место, сам рынок, как торговый объект, перечисляет городу арендную плату, а вот что тут реально творится, уже никого не касается. Нет, конечно касается, все всё знают, но сложившаяся система всех устраивает, облавы случаются, когда какие-нибудь ушлые воришки подломят склад и пытаются сбыть таким способом продукцию. Тут да, менты, маски-шоу, все дела, но это редкость.