Туманный город (СИ) - Шульман Марина. Страница 4

Мы давали представления в столице и в захолустье, для аристократов и фермеров. Летом выступали на открытых пространствах – площадях и парках, ставили подмостки на ярмарках. В холодное время года, чтобы зрители не мёрзли на улице, договаривались об аренде театральных залов. И хотя Валлория – большое королевство, расположенное в центре мира, труппа совершила несколько поездок и в соседние государства.

Однако в последнее время на выступления приходило не так много зрителей, как раньше. На это имелся ряд причин.

Во-первых, наш театр гастролировал последние тридцать лет почти всегда по одним и тем же городам с периодичностью в год. Поэтому для местных жителей мы уже не являлись такой диковинкой, на которую обязательно хотелось посмотреть. Несмотря на то, что программа регулярно обновлялась, труппа выкладывалась в полную силу и по праву считалась одним из лучших путешествующих коллективов королевства. К тому же, именно семейственность и преемственность позволяли нам надолго сохранять коллектив практически неизменным. Каждый из Конроев более-менее приспосабливался к общим интересам, и это делало нас сильнее. Тогда как артисты других сборных групп по разным обстоятельствам постоянно менялись и о стабильности не могло идти и речи.

Вторая причина заключалась в том, что последние годы в западных краях оказались не совсем урожайными. Доходы населения снизились, а налоги, наоборот, повысились. Пусть даже плата за представление устанавливалась не очень высокой, не каждый человек мог себе её позволить.

Именно по данной причине театр отправился в отдалённый Туманный город, где раньше никогда не бывал. День в пути прошёл незаметно. Чтобы доехать побыстрее, караван останавливался только один раз – в придорожном трактире. Белогривка больше не спотыкалась, и вскоре мы смогли продолжить движение в привычном темпе.

– Города так и не видно? – устало спросила Розамунда, отложившая вязание из-за ухудшегося освещения – болтающийся керосиновый светильник лишь номинально справлялся со своими обязанностями.

Очнувшись от размышлений, я выглянула в окно, чтобы посмотреть, где мы проезжали. Смеркалось, уже близился холодный зимний вечер. Несколько часов назад караван выехал из лесистой местности, и теперь я видела только серые горы – ни деревца, ни строения, ни живого огонька вдали…

– Пока нет, – грустно ответила я, растирая плечо, которое ещё давало о себе знать после ушиба.

Но через несколько минут последние лучи заходящего солнца осветили вывеску «Добро пожаловать в Туманный город». Мы проехали через высокие каменные ворота, где суровые стражники внимательно проверили наши документы и заглянули внутрь фургонов. К счастью, никаких претензий у них не оказалось, и караван поехал дальше.

За воротами сразу же стали появляться первые дома и фермы, дорога из грунтовой перешла в мощёную. Всё как обычно: типичное поселение, рядовые постройки. Ничего не предвещало неожиданностей. Мы направлялись к гостинице с радостным ожиданием того, что скоро будем ночевать в тёплых кроватях, а завтра устроим большой концерт. Он должен пройти отлично, как всегда. Если публика будет хорошо принимать нас, то сможем дать парочку дополнительных представлений.

И кто мог подумать, что утренний случай служил недобрым предзнаменованием и не все артисты «Театра Конрой» вернутся живыми из Туманного города?

Глава 2

Ночь – радостный, родной приют

Таинственных и тёмных сил,

Всегда отраду здесь найдут

Изгои, кому свет не мил!

Нам ночь опасна потому,

Что страх внушает и сомненье.

Но есть избранники, кому

Она – источник вдохновенья.

Было довольно поздно, когда мы всё-таки добрались до постоялого двора «Тысячелетний дуб». Именно здесь нам предстояло разместиться на покой. Пока караван ехал по городу, мне с трудом удавалось разглядеть окружающие дома через окошко фургона: всё вокруг плотной белёсой завесой окутал туман. Экипажи много раз останавливались – наверное, потому, что из-за плохой видимости дяде Октавиусу приходилось уточнять дорогу у местных.

Незнакомый город для меня – это всегда новые впечатления. По первым минутам пребывания я старалась предугадать его атмосферу, характер жителей, понравится ли им наше выступление или нет. Но по прошествии многих лет, проведённых в разъездах, могу смело заявить, что города королевства не сильно отличаются друг от друга.

Когда мы подъехали к нужному дому, все люди вышли из экипажей с радостным предвкушением долгожданного ночлега в уютных кроватях. Дядюшка Октавиус и мой отец отправились к главному входу в гостиницу, и я решила присоединиться к ним.

Здание представляло собой длинный двухэтажный дом тёмно-коричневого цвета. Судя по его запущенному внешнему виду, оно стояло здесь уже лет сто. Рядом находилось несколько служебных флигелей и подсобное хозяйство, а по периметру двор был огорожен низкой деревянной изгородью. Ни в одном окне не виднелось света даже от маленькой свечки. Ночную тишину нарушали лишь тихие переговоры членов труппы.

На наши стуки никто долго не отвечал. Я поёжилась, частично от холода, частично от волнения – вдруг гостиница закрыта, и мы не сможем найти здесь ночлег? Тогда нужно будет искать другую или опять тесниться в фургонах. Ничего другого не оставалось, как продолжать стучать, всё громче и громче.

Внезапно дверь со скрипом отворилась, и на пороге перед нами возник свирепого вида грузный мужчина лет пятидесяти с чёрной всклокоченной бородой. Он был одет в засаленный халат и не производил впечатление дружелюбного человека.

– Вы хотите перебудить весь город? – мужчина набросился на нас. – Я что, должен сломя ноги бежать навстречу?

– Любезный хозяин, – вступил дядя Октавиус, склонив голову в приветствии, – просим прощения за столь поздний визит. Но дорога выдалась долгой, мы впервые в ваших краях, и конечно сами бы хотели приехать засветло, чтобы никого не тревожить…

Владелец гостиницы поднёс зажжённый светильник ближе к его лицу и вгляделся, затем перевёл взор на меня и отступил вглубь, что, скорее всего, означало приглашение войти. Что мы молча и сделали, оказавшись в пустом холодном холле.

– Кто такие? Сколько человек? Надолго? – задавал он рычащим голосом вопросы один за другим, всматриваясь поверх нас на повозки во дворе.

– Меня зовут Октавиус Конрой, – представился дядя. – Мы – путешествующие артисты, члены одной семьи, люди приличные и не доставим больших хлопот. Приехали на три-четыре дня, чтобы дать несколько представлений, которые, я уверен, придутся по душе жителям Туманного города. С удовольствием пригласим на них вас и ваших почтенных друзей. Всё, что нам нужно – восемь комнат для шестнадцати человек.

Хозяин зажёг несколько керосиновых ламп в гостиной, подошёл к конторке и без особой охоты стал перебирать ключи в связке. К счастью, он уже немного утихомирился, но всем своим видом показывал, что до смерти устал от постояльцев, и рад бы никого не принимать, только вот отказать в силу неведомых причин не может.

– Значит так, Октавиус Конрой. Можешь звать меня Фридрихом, и на твоё несчастье осталось лишь семь свободных комнат. К тому же они не очень большие, вашему табору придётся потесниться. На каждом этаже – одна общая ванная на всех. Плата – пятьдесят валлориев за ночь. Деньги вперёд.

Как я поняла, стоимость проживания оказалась довольно высокой, и дядюшка, будучи человеком с богатым жизненным опытом, начал вести переговоры. Как он уверял, каждая монета сэкономленная есть монета заработанная. Страстью дяди было торговаться так долго, насколько возможно. Порой это принимало крайне болезненные формы, и многие люди видели в нём скупердяя. Октавиус подобного подхода не стыдился, и наоборот считал противоположное отношение к финансам признаком непредусмотрительности и расточительности.