Ремесленный квартал (СИ) - Кошовец Павел Владимирович. Страница 48

Она вспомнила, что тролли мощным интеллектов и суперсообразительностью не отличаются. Для них характерны простые действия и слова. И когда рыжий потянулся за следующей порцией яблок, перемалываемых крепкими зубами вместе с косточками и хвостиками, посмотрел на неё, у Руфии уже был заготовлен вопрос.

— Ройчи?

Тот, несмотря на приписываемое здоровякам тугодумие, отреагировал моментально — заулыбался.

— Ройчи — друг, — утвердительно ударил себя в грудь, родив гулкий и внушительный звук.

— Да-да, — согласно закивала девочка, и на её губы тоже скользнула улыбка. — И я подружилась с Ройчи. Недавно, — потом подумала, что её речь чересчур поспешна для здоровяка, поэтому продублировала её. — Рой-чи — мой друг! — чуть повысила голос и буквально по слогам проговорила, и тоже хлопнула себя кулачком.

Упомянуть Листочка она побоялась. Мало ли? Тролли славятся своей яростью. Если их, конечно, вывести из себя. А высокорождённый — чем не повод.

— Ру-фи-я! — и показала на себя пальцем.

Тролль несколько мгновений смотрел на неё этак внимательно, заставив даже занервничать — не сильно ли самоуверенно она повела себя. Потом…

— Ру-фи… Ро-хля, — сказал он… и протянул руку. Как при знакомстве в среде наёмников.

Это оказалась довольно большая и любопытная ярмарка в этом медвежьем углу — на стыке двух человеческих королевств, Анрок и Феерия, земель гномьего народа Бар-Дур, плюс недалеко тянулся Туманный лес со священными мэллорнами рода Поющего Леса родичей Каэлена, куда он после намеревался уговорить зайти Ройчи.

Шум, вонь, открытые эмоции, изобилие разных народов, в том числе «тёмных» и «светлых», всевозможных племён, родов, семей, кланов, порой враждующих между собой битый час — впрочем, на «торговой» части распри забывались, устанавливался мир.

Каэлен, как и любой высокорождённый непременно должен был устать. Но благодушное настроение, на которое повлиял полный кошель, отданный им предыдущим заказчиком, мешочек настоящих эльфийских наконечников для стрел, приобретённый тут же, на ярмарке, а самое главное — разворачивающееся на огороженном пятачке тридцать на тридцать локтей состязания заставляли забыть и о голоде, и об усталости от шума. Хотя первое он смог частично утолить парочкой пирожков с яблоками, что разносил по рядам лоточник. Он, высокорождённый, поймал себя на недостойном чувстве — азарте — происходящее неожиданно увлекло его.

На ярмарке хватало разных развлечений, он наблюдал и менестрелей (к сожалению они относились к человеческой расе и не очень впечатлили его — до настоящего мастерства им требовалось расти ещё лет двести), и бродячий цирк с клоунами, акробатами, силачами и фокусником, была даже труппа походного кукольного театра, разыгравшая слезливую историю о безответной любви к рыцарю. Но его привлекли именно схватки, порой даже драки, ибо благородным словом поединок некоторые эпизоды было сложно назвать. Вначале это было из-за сородича, Аландриэля, отлично владевшего мечом и заявившего себя участником, а потом было уже по-настоящему интересно.

Вообще, желающих поучаствовать оказалось хоть отбавляй — в этом году барон Анрока, организовавший ярмарку, а также личной дружиной обеспечивающий порядок, был большим любителем подобных забав и пообещал победителю значительное денежное вознаграждение.

Нужно сказать, что хозяевами ярмарки соседи выступали по очереди. Вот и старались переплюнуть друг друга. В этот раз это была сумма приза.

Каэлен на мгновение задумался: а не плюнуть ли ему на весь этот балаган и не уединиться ли с человеческой девушкой, до которых он был очень большой охотник. О, сколько же здесь было этих цветов и цветочков, распустившихся и юных, только-только начинающих формироваться, благоухающих, так и тянущих призывно лепестки и стебельки навстречу в надежде, что их вот-вот сорвут, дабы насладиться чудесным ароматом…

М-да, он чуть действительно не встал с занятого удобного места — ровно посредине, под ложей знати и достаточно близко к ограждению, за которым, собственно, шло лобное место для сражающихся. Но спохватился. Как говаривал Ройчи: нечего идти на поводу яиц. И добавлял: даже если они свои.

Кстати о наёмнике: тот бродил с ним какое-то время по торговым рядам, отчаянно торгуясь из-за каждой необходимой им мелочи. А потом в какой-то момент замер, глядя куда-то в сторону (просто море голов — эльф, естественно, проверил направление остекленевшего взгляда). Потом он отмер, но после — всё, как воды в рот набрал, а вид имел такой задумчиво-восторженный, что Каэлен с лёгким уколом зависти подумал: не обошлось ли тут без прекрасного пола? А вскоре Ройчи торопливо распрощался с ним и… сказал, что возможно и придёт ночевать в гостиницу (кстати, единственную в округе). Ярмарка проводилась летом, и погода позволяла ночевать на свежем воздухе. Тем более, для многочисленных гостей ставились огромные навесы, шатры и палатки, где за достаточно небольшую плату можно было переночевать. Но большинство купцов, трудового люду предпочитали спать у своего товара на телегах либо вообще коротали ночное время за посиделками у дружеских костров, где торг приобретал иной окрас, но был не менее жарок и активен. Поселиться же в гостинице пожелал именно эльф (Ройчи было всё равно), исключительно в небезосновательной надежде провести время со слабым полом. Причём Каэлен предпочитал именно человеческих девушек, которые не переставали (вот уже сколько лет!) его удивлять своим многообразием, раскованностью и эмоциональностью. Эльфийки, особенно чистокровные в этом плане были… поспокойнее (если не сказать грубо — замороженные). При неизменной утончённости и изящности красоты, характер и нрав высокорождённых женщин (слабым полом их язык не поворачивается назвать) были далеки от теплоты, нежности и иных качеств, якобы делающих личность уязвимой.

Вот и сидел Каэлен невозмутимо и неприступно (игнорируя озорные взгляды соседок — простушек), дабы не сорваться. Всё-таки обещания надо выполнять. Тем более Аландриэль будто бы собирался после Туманного Леса двинуться на восток, и путь его мог пройти мима Леса Острых Стрел — и таким образом он легко бы передал весточку отцу и Владыке.

На другой стороне за ограждением разминались и готовились бойцы. Их было достаточно много, за сотню. В основном люди, как правило, местные — из господских дружин и вольные бойцы, но были и представители восточных земель и несколько светловолосых высоких северян и затянутые в доспехи тройка бродячих рыцарей с запада. Но помимо этого присутствовали очень похожие друг на друга, в одинаковых кольчугах, квадратных шлемах, примерно равные по росту и с секирами в руках гномы Бар-Дура, а также кроме Аландриэля был ещё один эльф в щеголеватых доспехах и белоснежном плаще, такой же надменный, как и все его сородичи из Высокого леса. И был даже орк, чья неподвижная могучая фигура, несмотря на жару была закутана в плащ с наброшенным капюшоном. Зрелище должно было быть интересным. Каэлен, кстати, после встречи с сородичем в шутку поинтересовался у Ройчи: раз он такой выдающийся солдат удачи, почему бы не попытаться отхватить вполне весомый приз — лишние деньги, как говорится, тянут карман, только если он чужой. На что тот вполне серьёзно (у него, кстати, не всегда угадаешь, шутит он или нет) потрогал кошель на поясе, где звякнула пара монет (весь заработок от предыдущего контракта находился у эльфа) и ответил, что, мол, деньги у него пока есть, а ему просто лень возиться. Вот такой самонадеянный и самоуверенный попутчик и товарищ был у Каэлена, и тому оставалось лишь изобразить улыбку: подколоть хотел он, а в итоге у него такое ощущение, что в дураках оказался он сам.

А потом стали прибывать знатные гости, и волнующееся море зрителей (состязание привлекло множество желающих поглазеть) встало. Обернувшийся Каэлен без интереса лицезрел хозяев соседних земель: двух баронов разных королевств с жёнами и очень важного гнома в позолоченных доспехах. Тут его сердце пропустило один удар… К жене грузного Арнрокского барона, нынешнего хозяина ярмарки приблизилась девушка…