Ремесленный квартал (СИ) - Кошовец Павел Владимирович. Страница 50

— А вообще как, интересно? Кто лидирует? Высокорождённые ещё есть? Или любопытные участники?

Чувствовалось, что эта информация интересует человека гораздо меньше, нежели обсасывание ярких картинок недавнего прошлого, и Каэлен неодобрительно покосился на него. И наткнулся на внимательный, требующий ответа взгляд. Как бы то ни было, его товарищ смог вырваться из плена грёз ради него. Почему бы тогда ему не попытаться и… не сделать вид, что всё нормально. И он начал рассказывать перипетии состязательного марафона.

В какой-то момент даже увлёкся, пытаясь описать технику двоеручника. С сожалением сообщил, что из «светлых» остался один… вернее, два гнома. Первый из местных, второй… Второй, несмотря на пренебрежительное отношение как соперников, так и самого Каэлена, за два дня сумел стать народным любимцем. Сегодня он в отличие от первого дня даже надел кольчугу и конический шлем, что, впрочем, не помогло в сравнении с местными гномами не выглядеть простоватым бедным родственником. Но и не помешало в скупой, не очень зрелищной манере победить соперников, не проливая при этом лишней крови, просто заставляя противников сдаться.

Эльф услышал смешок человека и обернулся, пытаясь понять, что же его вызвало. Между тем Ройчи задал неожиданный вопрос:

— А орк случайно не участвует в состязаниях?

— Участвует, — пришла пора удивляться эльфу.

— Здоровый такой… впрочем, они все здоровые… у него шрам на левом виске, доходящий до скулы.

Каэлен задумался, вспоминая — при всей остроте зрения, такие мелочи, как шрамы, выпали из сферы его внимания. Тем не менее, он что-то такое припоминал, и теперь озадаченно взирал на товарища, но тот лишь помотал головой: мол, ничего интересного, снова упал на спину и спустя мгновение спросил:

— А кто ещё остался? — вопрос прозвучал так, словно он не сомневался, что орк прошёл дальше.

Эльф какое-то время рассматривал словно бы уснувшего товарища, недовольный его загадочной осведомлённостью, а точнее её результатами. Ну, не хочет говорить — не надо — высокорождённые умеют обуздывать своё любопытство. Вздохнул и ответил:

— Кроме двух гномов и орка вышли восточник, один рыцарь, боец баронской дружины, воевода — сосед и… Убийца.

— Кто?

— Тот, кто убивает соперников… Он и Аладриэля прикончил…

— М-да, в округе хватает диких племён, — равнодушно протянул Ройчи.

Вскоре наёмник, ничего не говоря, снова смылся, перед этим тщательно поплёскавшись над исходящим паром тазом. А Каэлен за неимением лучшего — не было никакого желания искать иной вариант — пригласил составить ему компанию уже знакомую служанку, которая будто специально ждала за дверью. И уже лёжа в постели, слегка утомлённый непосредственностью и щебетанием своей ночной подруги, прислушиваясь к её тихому сопению рядышком, он вспомнил рыжую незнакомку и понял, что так и не смог толком расслабиться. Не удовлетворён и не доволен собой. А потом ещё говорят, что эльфы — холодные существа, не подвержены настроениям и не испытывают чувства (кроме, естественно, чувства собственной исключительности). А может у него это следствие тесного общения с человеком и продолжительного пребывания вне благотворной атмосферы священных Лесов?

Он проснулся от луча солнца, настойчиво — будто собачонка — лезущего в лицо. Щебетанье птиц за окном немного развеяло последствия беспокойной ночи — он помнил, что долго не мог уснуть, перед глазами возникала картина поверженного Аладриэля, но в конце концов сон таки сморил его… Милой служаночки рядом, естественно, не было. Ройчи тоже. И Каэлен задумался: что делать? Его б воля, он сегодня же съехал с гостиницы и двинулся дальше, но сомневался, что товарищ согласится с такой поспешностью — небось, никак не может оторваться от молочной груди какой-нибудь купчихи. И эльф, если честно, не имеет права ломать удовольствие напарнику… Может попробовать взять коня и съездить в гости в Священный Лес? Но подобное действие не терпит торопливости… В конце концов он поймал себя на мысли, что при всей якобы безрадостности и тягостности зрелища, которому он был свидетелем два дня подряд, ему любопытно, чем закончатся поединки, и кто получит приз. И найдётся ли укорот на чудовище людского племени, забредшее на эту ярмарку.

В полдень направился к дуэльному полю. И не пожалел об этом. Стояла неимоверная суета и шум у столов, где принимались ставки на бойцов, и Каэлен, никогда прежде не интересовавшийся этим, с любопытством профланировал мимо. С удивлением узнал, что наибольший коэффициент у фэрийского воеводы и… у Убийцы. Даже восточник стоял на третьем месте. Трибуны были забиты полностью, в проходах тоже толклись зрители, мешая не унывающим лоточникам и разносчикам пива выполнять свою работу — казалось, на время боёв сюда стянулась вся ярмарка. Конечно же, это было не так — не всем же глазеть, кому-то надо и торговать. Тем не менее, ощущение, что он находится в крупном городе на каком-нибудь королевском турнире, было сильным. Наверное, из-за шума. Он с трудом пробрался на заранее забронированные им ему и Ройчи места — они всё-таки были платные — те, что находились под и по бокам дворянской ложи, в отличие от остальных, где восседал простой люд. И приготовился ждать.

Поединки были очень интересны и зрелищны — было понятно, что остались опытные и бывалые бойцы, случайных здесь нет. Даже гном — выпивоха на поверку оказался сильным воином (а может его демонстративная дурашливость — всего лишь игра?), и так случилось, что благодаря прихотливости жеребьёвки он вышел на воеводу, фаворита состязаний, и когда объявили: «На бой выходят благородный Дин асФарх из Фэрии и Балин из Ум-Дугура», эльф решил, что участь «светлого» решена. А ещё с каким-то мимолётным сожалением подумал, что это ж надо было проделать такой путь — практически через весь континент: королевство гномов Ум-Дугур было самым западным и находилось о-очень далеко — сам Каэлен не был в тех местах — чтобы проиграть. Но гном оказался не так прост, и вместо того, чтобы уйти в защиту против вооружённого огромным двуручником крепкого и опытного противника, атаковал сам. Кружился вокруг тяжёлого и не очень поворотливого, в полных пластинчатых доспехах воеводы, гася мощные удары щитом: по касательной, сбрасывая их силу, не принимая на руки лишнюю тяжесть. В какой-то момент багровый и разозлённый фэриарец в разрубленном наплечнике и простоволосый — после очередного удачного удара секирой забрало было безнадёжно перекошено, и он сбросил шлем — не в силах угнаться за подвижным «светлым», особенно сильно замахнулся и постарался предугадать отход соперника. Меч почти настиг проклятого низкорослика, но тот в последний момент чуть ушёл в сторону. Оружие всего лишь скользнуло по щиту, он вслед за ним по инерции, пошатнулся. В следующее мгновение, получив в грудь ошеломительный удар щитом он… оказался на земле…Беспамятство длилось недолго, но когда он смог открыть глаза, его меч валялся в трёх метрах от него, а в зубы сквозь окровавленные губы неприятно упиралось навершие секиры…

Также орк победил здорового и долго не желавшего падать (казалось, даже потеряв сознание, он не желала валиться) воина аркнорского барона, восточник таки нашёл управу на полностью заключённого в железо рыцаря, а Убийца всё-таки пожалел гнома соседнего королевства.

Вот она интрига. Четверо лучших — кто победит? Был объявлен перерыв для того, чтобы бойцы немного отдохнули — устраивать марафон уже не собирались, да и желающие забрать выигрыш либо сделать ставку тоже получили время.

Каэлен прикупил блинов с сыром, но так даже и не почувствовал вкуса еды. Он сам себе не мог признаться, насколько возбуждён. Да, он продолжал «держать лицо», быть внешне невозмутимым, но внутри… О, внутри творилось нечто неимоверное: возбуждение и азарт — вот основные составные того коктейля.

В первой паре вышли восточник и гном Балин, который на этот раз ушёл в защиту — поспевать за двоеручником и в атаке ему было сложно. Несколько первых минут были достаточно однообразны: восточник крутился вокруг твёрдо стоявшего на ногах гнома, очень внимательно отслеживающего атаки и вовремя прикрывающего то щитом, то секирой открытые места. Неизвестно, как долго могли бойцы так продержаться, но в какой-то момент Балин неожиданно атаковал и разродился целой серией ударов и ложных замахов. Восточник быстро перестроился, но после нападения предпочёл ещё более увеличить расстояние, и тут гном очень мощно и резко, будто большой диск, запустил щит на уровне двух локтей над землёй… Восточник почти ушёл, но край щита таки чиркнул по бедру. Полуразвернувшись, падая, он, не видя соперника, продолжал саблями крутить смертельную карусель. А гном… просто безрассудно прыгнул сверху, держа секиру в замахе… Звук удара разнёсся по притихшим трибунам. И всё. Две фигуры замерли на площадке: одна лёжа, разбросав руки, вторая словно склонившись над поверженным соперником на коленях и опустив голову… Тишина стояла сумасшедшая — слышны были только крики зазывал за трибунами да ровный шум, словно морской прибой, ярмарки. А потом гном попытался встать и завалился — было хорошо видно, что у него в крови нога. К нему тут же бросились лекарь и целитель… Восточника унесли. Это чуть позже эльф узнал, что гном нанёс удар плашмя, но дело в том, что сила его была такова, что не всякий мог выжить. Впрочем, восточнику повезло.