Шестая сторона света (СИ) - Лагно Максим Александрович. Страница 25

— Это точно она, отвечаю, — заорал он.

К нам подошли ещё двое пацанчиков с пивом. Самый крупный, на голову выше меня, был в чёрной джинсовой куртке с нашивками металловых групп. Второй тоже в спортивном костюме, ослепительно красном, праздничном, и начищенных до блеска туфлях. Все трое типичные гопники из многоэтажек индустриального кольца.

— Пойдём, — Джессика потянула меня за руку к нашим велосипедам.

Крупный в чёрной куртке перегородил дорогу, а тощий, напоминающий шакала среди хищников, заверещал:

— Ты Джессика Линс? Да?

— Нет.

— А чё ты, чё ты, чё ты, с нами в западло постоять? А он чё, партнёр твой?

Крупный басовито заржал:

— Г-хы, мы тоже, может, хотим позировать с тобой в порнушке.

— За бесплатно согласимся, — сострил типок в праздничном спортивном костюме.

Вот и настало моё время расправить свои плечи в кожанке, делая грозный вид:

— Пацаны, оставьте нас.

— А чё ты, чё ты, чё ты? — наскочил на меня тощий, толкая грудью.

Крупный схватил Джессику ручищей за плечи и потянул к себе:

— Мы же просто познакомиться.

— Мы фанаты, — подтвердил праздничный.

— Г-хы-хы, он тебе даже оттиск члена посылал.

Тощий, выполняющий в этой группе роль шута, визгливо засмеялся, и схватил себя за промежность:

— Хочешь, покажу? Сразу вспомнишь.

— Придурки, — отозвалась Джессика.

— В натуре, мужики, мы тут вдвоём.

— Г-хы, вдвоём, втроём, какая ей в попу разница? Иди, чувак, полежи, отдохни.

Крупный так толкнул, что я отлетел на пару метров и упал на наши велосипеды.

Тощий продолжал верещать, держась за промежность, имитируя половой акт с Джессикой. Она безрезультатно выдиралась из рук гопников.

Я молча встал, поднял велосипед. Отщёлкнул крепления сидушки и, прикрывая телом свои манипуляции, стал быстро откручивать мягкую часть сиденья.

Ясно, что они не собирались насиловать Джессику. Но мнение о её профессии, позволяло им вести себя так, как не позволили бы себе по отношению к девчонкам со своего района, которые, как известно, те ещё проститутки.

Когда избавился от мягкой части сиденья, в руках у меня оказался подседельный штырь — металлическая трубка с массивным каркасом на конце. Обхватив его покрепче, я развернулся и сделал несколько быстрых шагов к гопникам.

— Убери руки, урод, — кричала Джессика, — всё, вам капец, козлы, вас найдут и уроют.

— Г-хы, нас найти легко, приезжай с подругами.

Я обрушил штырь на лысую бошку Крупного. Правильно рассудил, что важнее всего вырубить его первым, а потом уж как-то разобраться с Шутом и Праздничным.

— Г-хы, — жалостно сказал Крупный.

Схватившись за голову, повернулся ко мне и упал на одно колено. По пальцам обильно текла кровь, заливая лицо.

— Ты чё, ты чё? Убил! — заверещал Шут. — Братишку убил, сука!

Тем временем Джессика что было силы пнула Шута в промежность. Перестав верещать, тот согнулся вдвое и неразборчиво пискнул.

Гопник в праздничном спортивном костюме сплюнул и достал ножик:

— Сама напросилась.

Я замахнулся для удара, но Джессика неожиданно спокойным голосом прошипела:

— Вали отсюда. Завтра к вам на район приедет Мага и всё объяснит. Готовьтесь позировать, запасайтесь вазелином.

— Какой Мага? — лицо гопника вытянулось.

— Сам знаешь, какой.

— Это мы ещё посмотрим.

Празднично одетый, спрятал нож и стал поднимать Крупного:

— Пойдём, эти мажоры уже пересрались со страху.

Оба отошли к своим великам, прислонённым на той стороне Стены, позабыв о шутовском товарище.

Шут же продолжал стоять, согнувшись и держась за яйца. Иногда издавал писк и делал небольшой шаг в сторону мангала.

— Теперь я точно узнаю твой кривой оттиск, — сказала Джессика.

Я замахнулся подседельным штырём. Шут испуганно заковылял к товарищам. Гопник в праздничном быстро начал им что-то говорить. Пару раз слышалось имя «Мага». Сурово поглядывая на нас, гопники взялись за велосипеды и гордо ушли со Стены.

— Мой герой, — поцеловала меня Джессика.

— Магический Мага — герой.

— Если бы не ты, Маге пришлось бы убить их. Благодаря тебе, до этого не дошло.

Солнце почти село.

Мы быстро скатились по рампе и менее, чем за час доехали до велопроката. На фоне тёмно-синего неба зажглись первые фонари. Белый электромобиль с техно-музыкой уже ждал Джессику. Продюсер стоял рядом, скрестив руки на груди, и жевал зубочистку.

Джессика помахала продюсеру рукой. Я тоже помахал:

— Привет, Мага.

Тот сделал удивлённое лицо, мол, откуда этот щегол знает моё имя? Потом выплюнул зубочистку и достал новую.

Мы завели велосипеды в салон. Вместо школьника за прилавком стоял пожилой мужчина, не обративший на порнозвезду внимания. Его раздосадовал испачканный кровью подседельный штырь и криво прикрученное седло:

— Плати штраф, гражданин.

Я и Джессика вышли из велопроката на улицу. Джессика порывисто обняла меня. Сделала это без сексуального подтекста, будто у неё был переключатель «секс — дружба». Жест был настолько явно прощальный, что я упавшим голосом спросил:

— Не увидимся?

— Нет, Лех, навряд ли.

— Но я хочу быть с тобой.

— Лех, у меня в понедельник порнопозирование для анимастеринга. Меня будут шпилить три мужика. Сначала по очереди, а потом все вместе. Другие мужики и женщины будут за этим наблюдать, фиксируя происходящее на оптические установки слежения, позаимствованные у продажных ментов.

Продюсер Мага, то ли издеваясь надо мной, то ли прочувствовав печаль осеннего вечера, включил какую-то грустную песню.

— Затем оттиски передадут Вольке. — продолжала Джессика. — Он применит свой божественный талант, чтоб сделать из оттисков десяток порноматин, которые размножат на фабрике в сотни тысяч экземпляров. Аниматины с групповушкой разойдутся по магазинам и рекламным стендам Информбюро. Их купят подростки, взрослые дядьки, мужчины в расцвете лет, дедушки и сумасшедшие лесбиянки. Все они будут мастурбировать, глядя на моё подвижное изображение. Ты правда хочешь со мной встречаться?

— Ещё бы.

— Мне Волька говорил, ты любишь кого-то. Иди к ней. Води её за руку, катайся на велосипедах, смотри на закат. Меня — забудь.

— Забудешь, когда реклама на каждом шагу.

Джессика не сдержала улыбки:

— Спасибо за всё. Можешь писать письма, но не жди ответа.

— Но, Джессика, ты мне нравишься.

— Лех, Лех, перестань думать то, чего нет. В конце концов, у тебя не хватит на меня ни денег ни, прости, сил. Будь как все.

Джессика отошла. Открыла дверь электромобиля и села в салон.

— Стой! — я подбежал к окну, — Хочешь я, как все, вышлю оттиск своего члена?

— Дурачок, — засмеялась она и закрыла дверь.

Прежде чем продюсер переключил грустную песню на оглушительное техно, я услышал, как Джессика изменившимся фальшивым тоном сказала ему:

— «На Шестой Стене интересная локация, надо там замутить инсценировку изнасилования».

Джессика не врала про высшее образование.

Вот я, будущий писатель романов, не мог выговорить слово «инсценировка», не ошибившись пару раз.

Я лежал на кровати в своей комнате, вспоминал сегодняшний насыщенный день.

Как любимую песню Нирваны, гонял по кругу образ Джессики. Закрывал глаза и видел придворную природу в мареве заходящего солнца. Даже драка с гопниками приобрела романтический отблеск.

Охватила приятная усталость. Не такая, как после рабочего дня, когда ощущал себя восстанавливающим рабочее состояние плазменным двигателем поезда, который завершил десятичасовое кругосветное перемещение. Моторные вагоны таких гиперэкспрессов, сразу же по прибытию на Вокзал, отцепляли и транспортировали в криоангары, где поддерживалась низкая температура и высокое давление: необходимые условия для ослабления термического расширения монолитных деталей движка.