Мадлен. Пропавшая дочь. Исповедь матери, обвиненной в похищении собственного ребенка - Мак-Канн Кейт. Страница 76

Нас приятно удивило заключение прокурора и то, что он обратил внимание на полное отсутствие доказательств смерти Мадлен и нашей причастности к ее исчезновению. Несколько месяцев мы переживали, что и после закрытия дела павшая на нас тень подозрения не исчезнет, поэтому для нас эти высказывания стали большим облегчением. Сначала я весьма скептически относилась к тому, что материалы следствия могут оказаться полезными, помня о том, что, по крайней мере, под конец основное внимание португальской полиции было направлено на нас с Джерри.

Через четыре дня документы были переданы представителям СМИ. Копии DVD-дисков, содержащих наши имена, даты рождения, адреса, телефонные номера, номера паспортов, а также сведения, касающиеся личностей наших друзей, родственников, работников компании «Марк Уорнер», свидетелей и потенциальных подозреваемых, выдавались по запросу любому журналисту. Все эти месяцы мы вымаливали хоть какую-то информацию о том, что могло случиться с нашей дочерью, а сейчас все это раздавалось кому ни попадя. Между тем, что является общественным интересом и что интересно общественности, большая разница. Конечно же, когда речь заходит о распространении сведений, доступных до недавнего времени только полиции, преобладать должно первое. В конце концов нам пришлось принимать меры, чтобы не допустить «кражи личности» и возможного мошенничества с использованием наших персональных данных.

Не приходилось сомневаться, что журналисты проштудируют материалы от корки до корки в поисках сюжетов для очередных скандальных историй, не задумываясь о том, чем это может обернуться для людей, которые пытались помочь следствию. Теперь важные свидетели, обращавшиеся в полицию, рассчитывая на конфиденциальность, лишатся анонимности. Нам с Джерри лучше чем кому бы то ни было известно, какая тяжесть ложится на плечи таких жертв и их семей. Далеко не все люди способны справиться с подобным давлением. Мы намеревались изучить материалы вместе с группой наших следователей, чтобы найти все, что могло бы помочь поискам Мадлен. Но когда пресса, получив в свое распоряжение весь следственный архив, возьмет в оборот главных свидетелей, наверняка многие будут опасаться общаться с кем бы то ни было. Так что произошедшее стало очередным ударом, уменьшавшим наши шансы разыскать Мадлен.

Само собой, о нас снова заговорили СМИ. Высказывания в наш адрес варьировались от категоричных обвинений (собаки, кровь, Кейт отказывается отвечать на вопросы) до однозначной поддержки (критика судебной полиции за накладки с результатами проверки ДНК). Однако изобличение клеветы в наш адрес не перевесило вреда, который причинил нам такой поворот событий.

Между тем я принялась за изучение документов. Это тягостное занятие отняло у меня шесть месяцев жизни.

5000 с лишним страниц были поделены на тома и приложения, которые казались совершенно неупорядоченными. Чаще информация располагалась в хронологическом порядке, а не была рассортирована по темам. В результате данные, касающиеся тех или иных следственных действий или кого-то из свидетелей, были разбросаны по разным разделам. Большая часть документов была на португальском языке, поэтому прежде нам предстояло найти компанию, которая перевела бы все это на английский. «Фонд Мадлен» заплатил почти 100 000 фунтов за перевод всего архива, но мы с Джерри начали с того, что определили разделы, которые интересовали нас в первую очередь. Потом я взялась за документы на английском. В основном это были показания свидетелей-англичан или информация, полученная судебной полицией из Лестершира.

«9 августа. Сегодня вечером я разволновалась. Когда просматриваю материалы, я испытываю то же, что когда-то, — отчаяние, неопределенность. Но вместе с тем я чувствую, как внутри меня горит маленький огонек надежды: вот-вот я обязательно обнаружу что-то очень важное… И все же я боюсь заглядывать в будущее».

Немало времени я провела, собирая воедино разрозненные обрывки информации, чтобы понять их истинный смысл. Не зная устали, я перечитывала материалы снова и снова. Не думаю, что кто-либо, помимо меня и Джерри, изучал их с таким же рвением и вниманием к самым, казалось бы, незначительным деталям. Да и возможно ли такое? Для этого нужно быть родителями Мадлен.

Одним из первых и самых неприятных открытий стала статистика преступлений, совершенных в Алгарве против детей на сексуальной почве. От этих цифр мне стало не по себе. Я узнала о пяти случаях, когда дети британцев, приехавших туда на отдых, были изнасилованы в своей спальне, пока родители спали в соседней комнате. Еще в трех случаях дети рассказывали о проникшем в их спальню постороннем человеке, которого что-то спугнуло, прежде чем он успел напасть. Думаю, это именно те случаи, о которых мне рассказывал Билл Хендерсон, служивший британским консулом, когда была похищена Мадлен.

Эти случаи произошли за три года до похищения Мадлен в месте, до которого от Прайя-да-Луш час езды. Никто из судебной полиции об этом нам не говорил. Более того, насколько я поняла из материалов, некоторые из этих происшествий даже не были зафиксированы в полиции (похоже, их не сочли преступлениями), так что о них могли и не узнать, если бы после похищения Мадлен родители тех детей не набрались смелости и не рассказали британской полиции о своем кошмаре. Они сделали это, полагая, что между тем, что случилось с их детьми, и тем, что произошло с Мадлен, может быть какая-то связь.

У меня разрывалось сердце, когда я читала ужасные истории, рассказанные убитыми горем родителями и подробные описания случившегося с их несчастными детьми. К этому времени я уже перестала чему-либо удивляться, но меня поразило то, что все эти случаи имели одну характерную особенность: все родители жаловались на то, что ни португальская полиция, ни туроператоры не отнеслись серьезно к их заявлениям. У некоторых даже не взяли показания. Часто не снимались отпечатки пальцев и не проводился анализ ДНК. В большинстве случаев в номерах не было обнаружено следов взлома. Я несколько часов плакала после того, как прочитала жалобу одной матери, в которой она описывала, как была изнасилована ее дочь и как власти практически отмахнулись от нее. Последние строчки я до сих пор помню:

«При полном отсутствии заинтересованности и желания провести полноценное расследование трудно себе представить, как можно составить портрет преступника. Мы не заметили, чтобы кто-нибудь стремился найти его и наказать… Но это еще не самое плохое… Этот человек может сделать с другим ребенком что-то еще более ужасное, если его не остановить».

Через полгода из своей кровати была похищена наша любимая Мадлен.

Никто из тех детей не был похищен, и вполне возможно, что это никак не связано с тем, что случилось с Мадлен. Мы не знаем, кто забрал нашу дочь и с какой целью. Однако из вышесказанного следует, что жертвами преступника становились именно британские туристы, жившие в гостиницах.

Трудно сдержать в себе желание бить тревогу, кричать на всех углах о том, что власти сигналы обо всех этих преступлениях просто-напросто положили под сукно и, похоже, не собираются этим заниматься. Полиция давно знает о них, но преступники, их совершившие, насколько известно этим семьям, по-прежнему разгуливают на свободе. Но громко кричать об этом нельзя. Жертвами стали дети, и они должны быть защищены. Мы очень благодарны этим людям за то, что они поделились своим страшным опытом, чтобы помочь найти нашу дочь.

Конечно, такие зверские преступления совершаются во всем мире, не только в Португалии. Но если каждая страна не признается в этом и не отнесется к ним с должным вниманием, их станет больше. До тех пор, пока преступники не будут найдены и наказаны, пока не будут приняты меры, необходимые для того, чтобы остановить их, не только они будут продолжать вершить свои черные дела, но и другие, подобные им, пойдут по той же дорожке, полагаясь на несовершенство законов и пассивность властей.