Глазами Странника (СИ) - Элдер Алеф. Страница 26

- Видишь ту огромную ледяную гору впереди? Это стамуха[6] Шамана. Пройти к морю возможно только через нее. Но это путь мертвых, ибо живые оттуда не возвращаются.

- Люперо чует внутри жизнь! - запротестовала она.

- Нам нужно попасть внутрь! - уверял Граниш. - Я чувствую, мы почти у цели.

Они продолжили путь и, согнувшись, вновь боролись с ветром за каждый шаг. Поднялась сильнейшая метель. Снег поднимался с земли, кружил плотной завесой, царапал глаза и заползал в щели между одеждой. Ужасная видимость не позволяла путникам разглядеть даже носки своих сапог.

Люперо шел по центру, с левой стороны его сопровождали Легкие Ноги, Миридис и Граниш, к правому боку жались Пепельное Ухо и Дъёрхтард. Внезапно адорант остановился.

- Здесь кто-то есть! - предупредила Миридис. Ветер заглушил конец фразы.

Люперо развернулся влево и, прыгнув, скрылся в пурге. Через мгновение ветер швырнул к сапогам Легких Ног оторванную длинную руку с тонкими пальцами и острыми когтями.

- Вендиго! - определил борут.

Так назывались тощие и высокие, больше сажени, ненасытные людоеды, жившие в заснеженных уголках Яраила. По легенде они произошли от проклятого шамана, который съел соплеменника и был изгнан на север, где обезумев от холода, превратился в зверя. Историю можно назвать иным пересказом сходной с ней версии появления троллей, но в существовании и тех и других чудовищ сомневаться не приходилось. Эти всегда голодные существа не брезговали ничем живым и особенно любили вкус, давшей их роду жизнь человечины.

Дети Волка, не рискуя тратить секунды на смену облика, выхватили каменные топоры. С подветренной стороны к Пепельному Уху из метели выскочил вендиго. Бледное худое и сгорбленное тело не имело волос или шерсти, так что отчетливо проступали ребра и выдавались вперед острые позвонки. Только голову покрывала седая грива волос. Длинные конечности завершались когтями в две пяди каждый. Лицо еще сохраняло человеческие черты, но искажало до неузнаваемости. У него не было губ, а из разверстого рта торчали клыки-иглы. Борут обернулся и нанес удар топором наотмашь. Вендиго отбросило в сторону, но серьезных ран он не получил. Потирая плечо, он скрылся в снежной пелене. В это же время еще один зверь наскочил на Легкие Ноги. Сын волка избежал смертельных когтей, но получил сильный удар тыльной стороной руки и повалился лицом в снег. Дъёрхтард выпустил призрачное копье. Заклинание перебороло метель и прошлось сквозь ребра вендиго. Кости зверя остались невредимыми, но разорвались внутренности. Существо выгнулось и опрокинулось навзничь, извиваясь в предсмертных судорогах. Снегопад моментально превратил тушу в сугроб. Завесу переступило сразу четыре вендиго. Одного из них раскусил пополам вернувшийся Люперо, второго поразил в ногу Резцом Граниш, а Пепельное Ухо раскроил ему череп, третьего свалил Легкие Ноги, а Дъёрхтард добил призрачным копьем. Но за четвертым не угнался никто. Когда Пепельное Ухо извлек из головы трупа топор, вендиго подкрался к нему со спины, и длинные когти выступили из груди сына Волка. Мужчина опустил взгляд, не понимая, что произошло, затем удивленно посмотрел на спутников. Миридис устремилась к нему, а Люперо через секунду отделил туловище от руки, которая так и продолжила торчать в теле борута. Когда альва склонилась над Пепельным Ухом, его душа уже покинула тело.

Хотя по обычаю умерших волкодлаков следовало хоронить под горой Молчания, не было никакой возможности доставить туда тело Пепельного Уха.

- Удачной тебе охоты, брат, - пожелал соплеменнику Легкие Ноги и закрыл ему глаза.

Остаток пути не разговаривали. Теперь уже холод и вьюга не казались путешественникам настолько страшными, какими представлялись недавно. Смерть одного из них отстранила прочие мысли. Каждый считал себя виноватым в трагедии, думая, что мог действовать быстрее. И только Люперо шел твердо, как и прежде. Его уверенность наполняла сердца спутников надеждой, что на свете еще остались столпы, которые могли поднять мир с колен и повести за собой всем невзгодам наперекор.

Они подошли к огромной ледяной глыбе очертаниями походящей на обезображенную временем голову древнего старика. Беззубый разверстый рот начинал сеть длинных пещер. Зайдя в стамуху Шамана, путники отдышались и хоть немного, но отогрелись. Дъёрхтард пустил вперед шар-проводник. В его желтом свете угрожающе блеснули острые ледяные зубья бездонной глотки.

Пещеры кишели вендиго, но здесь, в узких проходах, с ними было гораздо проще справляться. Люперо и Легкие Ноги шли впереди, Миридис по центру, а Граниш и Дъёрхтард замыкали команду, поражая врагов с расстояния. Голодных тварей уничтожали беспощадно. Даже Миридис внешне оставалась холодной к их судьбе. Однако, когда цверг в очередной раз предложил ей в дальнейших странствиях использовать лук, сказала, что не испытывает к вендиго ненависти, лишь сострадание и не считает вправе распоряжаться их жизнями.

За очередным поворотом поджидала дюжина вендиго. Но путники, зная о них заранее, перегруппировались, пропустив вперед Дъёрхтарда. Маг опалил ледяные стены огненным шаром, после чего его закрыли Люперо и Легкие Ноги, без труда добив немногих выживших.

На одной из развилок возник спор. Ахабо показал Гранишу, как связанного Пастыря Ветров вендиго несли в левую сторону, но Люперо повернул направо и всем поведением говорил, что именно сюда нужно идти.

Свернули вправо. Пещера расширялась и уходила вниз, отчего стало гораздо темнее. В нос ударил запах сырого мяса, а лед под ногами почему-то размяк. Шар-проводник показал грязные, забрызганные кровью стены, пол и даже потолок. Ледяной пол скрыли ошметки шкур различных зверей, в том числе волков. Никаких трупов или хотя бы отдельных костей не было, очевидно, кровавую трапезу совершили не так давно.

Одна из шкур принадлежала белому медведю. Люперо подошел к ней и привлек внимание остальных голосом. Во многих местах разорванная, шкура истекала кровью и страшными зияющими ранами обнажала мясо. Не шкура, но туша медведя, судя по размерам того же, что помог отразить нападение троллей и, опередив в поисках Пастыря Ветров, теперь недвижимый лежал здесь. Но вот тело пошевелилось. Из медведя выгрызли огромные куски мяса, одна передняя нога держалась лишь на обрывке кожи, все лицо было искусано и залито кровью, но каким-то чудом он продолжал жить.

Миридис поспешила к нему. Опустившись на колени, она долго водила по телу медведя руками, нежно гладила и шептала на ухо ласковые слова. Сначала раны очистились и затем медленно стали затягиваться. Медведь неуклюже поднялся и с благодарностью заглянул в глаза спасительнице. Затем встал на задние лапы во весь двухсаженный рост. Его тело начало уменьшаться и приобретать облик человека. Но этот человек оказался громадным - высотой спорил с вендиго, а шириной вполовину превосходил Снежную Гриву. По виду ему было около трех дюжин зим, длинные белые волосы обрамляли суровый лик с широкими скулами, крупным носом и мощным подбородком. Растрепанная белая борода в полпяди длины начиналась от самых ушей и закрывала половину лица. Из-под кустистых бровей тяжело выглядывали голубые глаза. Он был одет в аккуратно снятую с белого медведя шкуру, сохранились даже выделка пальцев, которая закрывала руки борута как перчатки, и шкура с головы зверя, капюшоном свисающая за спину.

- Меня называют Белым Охотником, - представился беродлак приятным низким голосом. Удивительно, но говорил он на языке мусотов, или общесиридейском, как его еще называли, поскольку почти все разумные существа континента знали этот язык.

Миридис представила компанию. Сначала мужчин по старшинству, затем назвалась сама, и в конце обратила его внимание на адоранта. Слушая имена, Белый Охотник переводил немигающий взгляд с одного спутника альвы на другого, стараясь рассмотреть не столько внешность, сколько увидеть характер каждого. Голубые глаза встретились с белыми безднами, но даже тогда борут сохранил хладнокровие и ничего не сказал.