Тёмная радуга (СИ) - Орлова Ирина Олеговна. Страница 99

Осенью темнеет довольно быстро. Мы расположились на ночлег в густом подлеске на полянке, укрытой со всех сторон небольшими деревцами. Впереди нас ждал очередной обелиск.

Любознательность Слая не знала границ. Он обнаружил в себе незаурядные способности математика, пролив бальзам на душу Шамана, неожиданно нашедшего единомышленника. Все их споры по поводу смешивания в кучу несочетающихся продуктов были забыты. Впрочем, наше меню уже долгое время оставалось более чем скромным, хотя и достаточно сытным, поэтому Сашке не представлялось возможным ставить гастрономические эксперименты. Закончив вечернюю трапезу, мальчишки, с подачи Шамана, воодушевленно препирались по поводу каких-то заумных теорем евклидовой геометрии (явно не из школьного курса — иначе я бы хоть что-то поняла), рисуя прутиками на земле. На мой скромный взгляд, этого им должно хватить надолго. Многострадальные «штаны Пифагора» они разодрали на лоскутки еще на прошлой неделе.

Я к ним не прислушивалась. У обеих Алис, у той, которая путешествовала по Церре, и у оставшейся на Земле, по арифметике было, что называется, «3 — пишем, 2 — в уме» — в этом вопросе к единому мнению пришли все мои преподаватели, начиная с первого класса и кончая институтом. Школу я, конечно, с таким существенным изъяном в образовании закончила, даже чудом в вуз поступила, но из-за проклятых точных наук высшее образование мне оказалось не по зубам. Пару курсов я кое-как протянула, но дальше начался совсем уже «темный лес» и мне пришлось уйти, благополучно завалив несколько экзаменов за третий, к великому огорчению маменьки и подобному же моему облегчению. Аргумент, что такой вот бесталанной она меня породила, не возымел на матушку должного действия, но я уперлась всеми четырьмя лапами и образовываться в техническом вузе отказалась наотрез. Годы борьбы с интегралами и дифференциалами так меня обесточили, что сначала даже мысль о попытке поступить на нежно любимый филологический факультет вызывала идиосинкразию. Тем не менее, в результате закончила я именно филологический, что в моем тогдашнем состоянии приравнивалось к бессмертному подвигу, и никак не иначе.

Начав со своих математических способностей, я, как обычно, свернула на любимого мужчину и понеслась в мечтах все дальше от уютной полянки. Мальчишки тихо, но яростно спорили, Дик усердно вылизывал хвост, я купалась в сладких грезах. На закатном небе загорались первые звездочки, где-то у горизонта висела розоватая, подсвеченная заходящим солнцем, луна. И вдруг…

Прямо у заботливо погашенного костерка в вечернем воздухе грянул гром, засверкали молнии, запахло серой и еще какой-то гадостью, с неба ухнул дымный кокон, да так, что земля дрогнула. От неожиданности, все вскочили, Дик глухо зарычал. Страх парализовал по рукам и ногам. Какое там вспомнить хоть одно защитное заклинание! Все вылетело из головы в мгновение ока. Даже барбос не мог сдвинуться с места.

Между тем дым рассеялся, и в сумеречном свете мы увидели человека с черной кудрявой бородой до середины груди, торчащей во все стороны, как и длинные волосы на голове, гонимые ветром в полном беспорядке, сверкающими угольными глазами с кровавыми отблесками, в длинной серой хламиде, украшенной какими-то магическими символами. На уровне пояса, на кожаном ремешке болтался козлиный череп с мерзким оскалом, пустые глазницы полыхали зловещим пламенем, а в кривых желтых зубах козла была зажата дымящаяся курительная трубка. В одной руке этот лохматый посланец преисподней (иных определений для человека просто не возникло) держал внушительных размеров мосёл [40], в другой помещался хлыст, которым он взбивал пыль вокруг себя, пританцовывая грязными голыми пятками на расстоянии около полуметра от земли. Дяденька дико озирался, вращая глазами, хрипя что-то нечленораздельное, потом уставился на нас невидящим взглядом и издал душераздирающий вопль. Аура над его головой резко обозначилась и вспыхнула багровым, после чего снова грянул гром, молнии вокруг тощего тела завихрились хаотичными зигзагами, вонь усилилась, от земли стал подниматься дым, обволакивая это чудовище, почва под нашими ногами опять задрожала, и все исчезло.

Все длилось несколько мгновений, иначе, протянись это явление неизвестного народу хотя бы минут десять, откачивать нас было бы уже некому. Но, право слово, нам и этого за глаза хватило. О подобных сюрпризах нас никто не предупреждал. Может быть, это что-то новенькое, недавно родившееся? К тому времени, когда мы немного успокоились, и к нам вернулась способность соображать, версии посыпались как из рога изобилия одна красочней другой, но все сходились к одному — у нас появился какой-то неведомый новый враг, определить намерения которого мы так и не смогли. В экстренном порядке прикрылись, как сумели, магическим щитом и послали запрос Стасу. Наш наставник удивился и встревожился не меньше нашего. О подобном в Академии никто не слышал. На всякий случай он посоветовал нам прекратить всяческие телепатические контакты до тех пор, пока сам с нами не свяжется.

Отдых отменялся. Хлебнув волшебного напитка дедушки Мойсы, мы свернули лагерь, и чуть ли не бегом поспешили покинуть гостеприимную полянку. Какое счастье, что эльфы научили нас ходить бесшумно! Отныне на каждой нашей стоянке мы возводили завесу невидимости, стараясь не ночевать на открытых местах, а если таковых не оказывалось, то принимали тонизирующего бальзама и шли до тех пор, пока не находили надежное укрытие.

К телепортатору мы приблизились в сумерках. Дорога уже опустела. Все желающие перемещаться по странам и континентам, городам и весям загодя удовлетворили свою прихоть. Тем более странным показалось нам увиденное.

Облокотившись спиной на небольшое деревце прямо у переносящих ворот, в позе лотоса сидел юноша в драных джинсах, легкой футболке и кожаной куртке. Густые слегка вьющиеся рыжеватые волосы были завязаны в хвост. Вместо воротника на шее возлежал вальяжный серый полосатый котяра, свесив лапы с двух сторон от лица хозяина. Устремив светлые глаза в темнеющее небо, молодой человек старательно перебирал струны мандолины, пытаясь справиться с мелодией, которая никак не подбиралась в нужном ему виде. Музыка показалась до боли знакомой. Текст был авторским: «Прошка, ты — кошка, а вовсе не тигр!..»

На что кот реагировал жалобным мявом, стараясь попасть в такт песне.

— Это же «Скорпы» [41], Пух! — ошарашено прошептал Шаман. Слова только его собственные, а мелодия, ты узнаешь мелодию?

— Ага. Интересно, это тоже наш? А если нет, то откуда, блин, у него джинсы? — в тон Сашке ответила я.

Пока мы изумлялись, Слай прореагировал вторым, но успел. Ибо первым оказался Дик. Увидев кошку, наша маленькая собачка встала в боевую стойку и рванула на заклятого врага. Если бы не железная рука следопыта, мертвой хваткой вцепившаяся в загривок барбоса, не знаю, чем бы все закончилось! Впрочем, котяра тоже не стал ждать, пока его съедят, и сиганул на деревце, благо то оказалось как раз перед мордой. Забравшись повыше, он яростно шипел и, завывая боевой клич индейцев на тропе войны, всем своим видом показывал, что без боя не сдастся. Дик заходился истошным лаем и рычанием, яростно скребя лапами кору ни в чем не повинного деревца, но допрыгнуть до кота не мог.

Несчастный певец выронил свою мандолину и тоже оцепенел. Короче, «картина Репина? Не ждали!?». На особые размышления времени не осталось.

— Увеличивай кота, — скомандовала я Шаману, поспешив на помощь Слаю.

Вдвоем, мы кое-как справились с барбосом, и отволокли его от дерева. Тем временем Санька тихо бормотал заклинание. Кот стремительно начал увеличиваться в размерах, деревце под ним хрустнуло, и на землю приземлился серый полосатый ТИГР! От удивления Дик присел на задние лапы и замолчал. Тигр, как ни в чем не бывало, подошел к своему хозяину и заслонил его собой от врагов, то есть от нас. В его зеленых глазах сверкнул кровожадный блеск, он оскалил пасть и зарычал. Юноша в испуге отпрянул, а барбос принял боевую стойку и рыкнул в ответ, обнажив клыки. Битва всех времен и народов казалась неминуемой.