Тёмная радуга (СИ) - Орлова Ирина Олеговна. Страница 96

— Видишь ли, Слай, это все метафоры, присущие нашему миру. У нас одно время было очень распространено словосочетание «руководящая роль», которое относилось к правительственным решениям. Предполагалось, что они являются истиной в последней инстанции. А тех, кто сомневался… Впрочем, не будем о грустном.

Что же касается расстройства рассудка, то вспомни ходячие елки. Мы же чуть чердак не сломали, а до разгадки так и не додумались. Или нашу с Шаманом ворожбу у гномов. Кому бы в здравом уме и твердой памяти пришло такое в голову?

— Не переживай, Пух, дорога впереди длинная. Загадок, чует мое сердце, будет еще выше крыши. Успеем мозги свернуть на полную катушку, — фыркнул Сашка.

— Умеешь ты успокаивать, — рассмеялся следопыт.

Через день лес кончился, и мы вышли на открытое пространство. У самого горизонта море и небо сливались в одну сплошную линию. Оттуда доносились приглушенные звуки океанского прибоя. Там же темнела серая точка обелиска.

Нашим глазам открылась странная местность. Ровная степь вся была утыкана каменными статуями разных людей. Что-то наподобие нашего острова Пасхи. Только в отличие от земных идолов, здешние не двигались. Над ними кружились вороны.

— Что это? — раскрыв от удивления рты, спросили мы с Шаманом, а Дик, обнюхав одну из статуй, пристроился и задрал на нее лапу.

— Между прочим, Дик, по-своему прав. Это ваши земляки в разные времена возомнившие себя великими магами и волшебниками, а на деле они с помощью хитрых фокусов просто обманывали людей, обращавшихся к ним за помощью, брали большие деньги и не возвращали их обратно, когда их так называемое колдовство не срабатывало. А вот как эти шарлатаны попадали сюда, этого я сказать не могу. Видимо, существует какая-то высшая небесная справедливость. Но наверняка знаю, что на вашей планете эти люди своих двойников лишались.

Местные жители называют это место долиной Утраченных Иллюзий. Говорят, что когда-то здесь обитало племя, молившееся этим идолам, но камни молчали, не принося ничего. Тогда дикари додумались до человеческих жертвоприношений. Но однажды их вождем стал мудрый человек, который сумел разъяснить соплеменникам, что они напрасно пролили столько крови. Он и дал название этой долине, а племя снялось с места и по зиме ушло куда-то вглубь континента. Название же с тех пор и осталось.

Утраченные иллюзии. Пожалуй, вернее не скажешь. Мы молча шли через это своеобразное кладбище. Вороны не обращали на нас внимания, только каркали на Дика, который гонялся за ними и никак не мог поймать. Через несколько часов мы подошли к полуразвалившемуся обелиску, стоявшему почти у самой кромки воды.

Солнце садилось в море, окрашивая небо и воду в розовато-сиреневые тона. Ночевать вместе с памятниками никому не хотелось, и мы поспешили вернуться к лесу еще до темноты.

Избушка встретила нас как родных. Казалось, преисполнившись благодарности за починку, она в наше отсутствие постаралась навести лоск. Дерево посветлело и издавало дурманящий аромат. На полу не было ни пылинки, как будто кто-то специально перед нашим приходом его вымыл. Когда мы сели ужинать, в дверь робко постучали, и она отворилась. На пороге стояла молодая смеющаяся девушка. Кожа ее лица, рук и маленьких изящных ступней была светло-зеленая, волосы коричневые. Коричневый сарафан подпоясывал сплетенный из травы поясок, а голову украшал венок из полевых цветов.

— Может, пустите на огонек, люди добрые? — голос звенел и переливался, как весенний ручеек.

— Конечно, барышня, проходи, поешь вот с нами, — Слай подвинулся, пропуская девушку к импровизированному столу из циновки.

— Спасибо за то, что избушку починили. Много лет стоит она бесхозная. Когда-то здесь жил лесник. Хороший был человек, но люди не бессмертны. Пришел его срок, и мы похоронили его по вашему обычаю — в земле.

— Ты кто будешь? — поинтересовался Шаман. — Мы люди пришлые, таких, как ты, еще не встречали.

— Я-то? Не спознал пришелец? — девушка звонко рассмеялась. — Я дриада, здешнего леса хранительница. Вы вот лучше малину ешьте, для вас собирала, — тут незнакомка щелкнула пальцами, и в руках у нее появилось лукошко, прикрытое листьями.

— Спасибо, — Шаман прижал руку к сердцу и улыбнулся. — С этим мы быстро управимся.

Дик подошел к дриаде, понюхал и лизнул в лицо. Она ласково погладила собаку по голове.

— Хороший пес. И жизнь у него будет длинная, как у человека. Не спрашивайте — откуда знаю. Просто поверьте.

— А у тебя? — мне было интересно.

— А у меня вечная, если никто не позарится. Понимаешь, Алиса, мы и смертны и бессмертны одновременно. Вот если меня кто в плен возьмет, в железо оденет, стрелой поразит или другим человеческим оружием, я умру. А если никто не тронет, буду жить вечно, за лесом приглядывать, зверью помогать, с русалками хороводы водить, с эльфами у костра плясать, с гномами песни петь.

— Это ты избушку подновила? — догадалась я.

— Конечно. Увидели мы с подружками, что вы здесь потрудились, и тоже решили руки приложить. Да чарами окружили, чтобы худой человек не нашел. А добрый пусть приходит, отдыхает, а захочет, так пусть и жить останется. Нам не под силу смастерить что-то из дерева, а вот оживить мы его можем. Русалки все вымыли, а мы жизнь вдохнули. Так что сегодня вам здесь отдыхаться легко будет. И черных тварей не бойтесь, не учуют, уж мы постарались.

— А откуда ты про них знаешь? — спросил Шаман.

— Об этом все знают. Мы свой лес огородили, но на весь материк нас не хватит. И о вас все знаю, — дриада лукаво улыбнулась.

— Эльфы рассказали? — высказал догадку Слай.

— Эльфы к нам редко заходят. Просто мы наделены даром все узнавать о людях. Когда вы в прошлый раз здесь остановились, мы подглядели за вами, разговоры послушали, в мысли заглянули. Вы ведь так устали, что даже не почувствовали.

— Наши друзья из Лешачьей пущи на Радужном говорили мне о том, что вы на большом расстоянии не можете мысли читать. А так, да, мы тут и вы тут, чего ж не полюбопытствовать, что это за охламоны такие в избушку завалились, — засмеялась я. — А вот скажи, у вас тоже есть семьи или вы вместе с деревом рождаетесь сами по себе?

— Мы рождаемся с деревом вместе, но не со всяким, а только с тем, которое захочет этого, когда вырастет до определенного возраста. Но если наше дерево погибнет, то мы можем найти себе другое, если оно согласится стать нашим домом. В общем-то деревья всегда соглашаются.

А вот если дриада полюбит человека или эльфа, и станет ему женой, и будет жить с ним по его законам и в его доме, то жизнь ее сравняется с жизнью избранника по долголетию. И когда он умрет, умрет и дриада. И дети их тоже будут жить ровно столько, сколько данному племени отпущено. Ну в случае с человеком двойной срок человеческий проживут. Но это только если в этом ребенке проснется наша дриадская магия. А вот в каком поколении это будет, никто не знает. Может ребенок сразу родиться с магической силой, а может и через три поколения, как ваш святой Пафнутий. И станет он тогда одним из великих магов Церры. Пафнутий тому пример.

— Главное, чтобы он был добрым магом, если еще такой вдруг родится. Не знаю, были ли дети у этого святого, но лишь бы злодеем не уродился его потомок. Тогда всем мало не покажется, а справиться с ним будет ой как не просто, — нахмурился Сашка.

— Не сгущай краски раньше времени, столкнемся, будем думать, — постарался успокоить Шамана Слай.

— Ну, насколько я знаю, такого пока что на Церре нет, либо в силу не вошел. И действительно, не стоит об этом к ночи. Я вам лучше подарок сделаю, чтобы хоть чем-то помочь на вашем трудном пути. Вот возьми, Алиса. Это кольцо-оберег от хищных зверей и от любой напасти, которая может подстерегать в лесу.

Мы от всей души поблагодарили дриаду, а Дик подошел и лизнул ее в нос. Подарок и впрямь был замечательный. Теперь отпала надобность чертить охранный круг. Кольцо надежно защищало нас и на берегу реки, и в лесной полосе.

Дриада попрощалась и ушла, а мы улеглись спать.