13 кофейных историй (СИ) - Ролдугина Софья Валерьевна. Страница 36

Пока мы лавировали среди гостей, разыскивая неуловимую Абигейл, чье фиолетовое платье мелькало то здесь, то там, я пыталась расспросить своего спутника о том, чем же мог навредить Фаулер репутации Дэнни и Криса. В конце концов, они же не юные девушки, у которых честь и положение в обществе зависят от благонравного поведения… Однако Доминик, несмотря на показную простоватость, отвечал уклончиво и в таких формулировках, что задавать вопросы дальше было неловко. Временами, когда кто-нибудь рядом громко смеялся или говорил, Доминик втягивал голову в плечи.

Похоже, Фаулер напугал не только меня.

– О, леди Виржиния, вот и вы, дорогая! – прощебетала Эмбер, нагоняя меня. Я замедлила шаг. – Мистер Синглтон, вы не возразите, если я похищу прекрасную графиню? – с очаровательной улыбкой обратилась она к эсквайру.

– Нет, ни в к-коем случае, – отвесил тот неловкий полупоклон. – Леди В-виржиния, еще раз б-благодарю. П-приятного вечера!

Когда Синглтон отошел на приличное расстояние, Эмбер глубоко вздохнула – и с этим вздохом из нее словно вышли последние силы. Мне даже показалось, что вокруг глаз и губ появились морщинки.

– Присядем, Виржиния, – предложила она без улыбки и растерянно оглянулась. – Что-то я ужасно устала. Не представляете, насколько тяжелым выдался вечер…

Мы отошли подальше от факелов, костров и назойливого шума праздника в прохладную полутень древних дубов, покрытых седыми пятнами лишайников. Там баронесса устало опустилась на скамью и принялась медленно расстегивать мелкие пуговки на перчатках. Я механически считала их про себя и пока помалкивала, давая Эмбер возможность собраться с мыслями.

…тридцать восемь, тридцать девять, сорок…

…сорок шесть, сорок семь, сорок восемь…

Пятьдесят.

– Ненавижу их, – пожаловалась Эмбер, стягивая перчатки и бессильно сжимая их в кулаке. – Руки в них совершенно ничего не чувствуют. Перчатки, Виржиния, – это как репутация. Тебя приучают их носить с детства, но никто не думает о том, как они неудобны. Скажите мне откровенно… Моя репутация так ужасна?

Я оторопела.

– Простите, Эмбер, я не совсем поняла вопрос… Что значит «ужасна»?

– То и значит! – В приступе чувств она хлестнула перчатками по краю скамьи – жест бессильный и отчаянный. – Я выгляжу, как бездумная кокетка? Как та, кто ни во что не ставит своего мужа? Как доступная женщина? – Голос у нее задрожал.

– Небеса с вами, Эмбер! – поспешила я вклиниться в паузу между вопросами, чтобы не позволить подруге зайти в самобичевании слишком далеко. – Что навело вас на такие ужасные мысли? Еще утром вы были в порядке, а сейчас… – В голове у меня мелькнула абсурдная догадка, навеянная недавней сценой. – Сэр Винсент Фаулер что-то сделал?

Баронесса отчетливо вздрогнула, и лицо ее стало похоже на гипсовую маску.

– Не сделал. Сказал. Он…

– Говорите тише, Эмбер, вдруг кто-то захочет прогуляться вдали от главной площадки. Сдается мне, вы не рады будете, если посторонние услышат ваши откровения.

– О… – Эмбер явно об этом не задумывалась. – Хорошо, – произнесла она наконец шепотом. – Слушайте…

История Эмбер оказалась банальной, как заголовки в государственной газете, и печальной, как некролог. Фаулер обратил внимание на то, что леди Вайтберри приехала на праздник без супруга. Красавица – и без мужниного присмотра. Заманчиво, верно? Вот и Фаулер так решил. Сначала его ухаживания были ненавязчивыми и не выходящими за рамки приличий: подать руку на лестнице, поднести бокал с прохладительным напитком, развлечь острым, на грани приличий, анекдотом… Да мало ли что! Эмбер, избалованная всеобщим восхищением в высшем свете, благосклонно принимала знаки внимания, не думая всерьез о последствиях до тех пор, пока Фаулер не перешел черту. Сегодня, в самый разгар вечера, он подловил беспечную баронессу в укромном уголке и попытался…

– …«сорвать с губ поцелуй», так говорят, Виржиния? – горько усмехнулась Эмбер. – Тут уж скорее подойдет «вырвать силой». Я перепугалась ужасно, но еще больше испугалась, что кто-нибудь нас увидит. Поэтому не стала ни кричать, ни шуметь – просто попробовала вырваться. А потом изобразила обморок и попросила принести мне глинтвейна, якобы для поправки самочувствия. И, пользуясь моментом, сбежала. Знаете, что он говорил? «Ведь все знают, что вы любите развлекаться – так почему не со мной?» – Эмбер поджала губы. У нее сделалось такое лицо, словно она готова была вот-вот разрыдаться.

Нужно было срочно что-то сказать, что-то неожиданное и отрезвляющее…

В памяти всплыл отрывок из недавней беседы с Фаулером. Я улыбнулась.

– Эмбер, хотите, я его отравлю?

От неожиданности она опешила и часто-часто захлопала ресницами. Горькие морщинки разгладились – удивление всегда молодит, потому что в высшей степени оно свойственно детям.

– Что, простите?

– Хотите, я отравлю Фаулера? – спокойно повторила я и осторожно накрыла своей ладонью судорожно стиснутый кулак Эмбер. – Это будет несложно. Главное – раздобыть хороший, действенный яд, желательно отсроченного действия, а уж потом подсыпать его в кофе мерзавцу труда не составит. Варфарин, к примеру, прекрасный выбор – ни вкуса, ни запаха, симптомы проявляются не сразу. Вполне сойдет за какую-нибудь болезнь. Яд, извлекаемый из «белесых грибов», – тоже неплохой выход, чуть хуже – синильная кислота. Кажется, ею отравила мужа леди Кингстер? Самое лучшее, конечно, было бы раздобыть яд морских змей, но где его найти в Бромли?…

– Постойте, Виржиния, – взволнованно перебила меня Эмбер. – Вы же это не всерьез говорите? Какие змеи, какие грибы? Я ведь просто…

– Хотела выговориться, так? – вздохнула я. Подбирать слова было нелегко. – Выслушайте меня, пожалуйста, Эмбер. Я не мужчина и не могу вызвать Фаулера на дуэль, да и запрещены у нас дуэли… Но и просто спустить это ему с рук не могу. Вы моя близкая подруга, и смотреть, как какой-то повеса портит вам жизнь, я не желаю. Шутки шутками, но действительно надо что-то делать. Я поговорю с Абигейл. Не знаю, почему она допустила такого человека на торжество и почему он ведет себя, как хозяин, но мне это не нравится. Прямо сейчас, к сожалению, сделать ничего нельзя. Если вы не уверены, сможете ли сегодня спокойно смотреть на Фаулера и не думать о всяких ужасах, то лучше сошлитесь на нездоровье и отправляйтесь в свою комнату. Я провожу вас и составлю компанию за чашечкой кофе, и вы думать забудете о том, что случилось.

– Ох, Виржиния… – растроганно пробормотала Эмбер и вдруг порывисто обняла меня. От нее пахло вишней, ванилью и самую капельку – морем. Наверное, из-за слез. – Спасибо вам. Я не знала, как поступить, но сейчас немного успокоилась. Лучше и впрямь пойду и прилягу ненадолго, а горничная посторожит мой сон. Не представляю, как бы я теперь ночевала в этом замке, если бы не Джейн. А теперь, пожалуйста, проводите меня. Честно говоря, мне будет не по себе, если придется возвращаться в одиночестве.

Пока леди Вайтберри надевала перчатки и приводила платье в относительный порядок, я разглядывала человеческие фигуры в оранжевом ореоле света от костров. Кажется, никто не заметил нашего отсутствия – гости развлекались, пили глинтвейн, восхищались хозяйкой вечера… Фаулер нигде не показывался, Синглтона тоже было не видать. Несколько раз мне мерещились голоса близнецов, но самих мальчишек я не заметила.

«О! Может, лучше поговорить о Фаулере не с Абигейл, а с ними?» – осенила меня мысль, но обдумать я ее не успела. Послышался пронзительный женский крик, на мгновение перекрывший остальные звуки.

– Что это? – Леди Вайтберри выпрямилась, стремительно бледнея. – Неужели?… – Она не договорила и осеклась. Я качнула головой:

– Думаю, Фаулер тут ни при чем. Даже ему не под силу оскорбить за вечер трех леди. Я пойду и посмотрю, что там случилось, а вы…

– Я с вами, Виржиния, – решительно вздернула подбородок Эмбер. Венок съехал на одно ухо, придавая ей вид залихватский и решительный. – Прошу прощения за эту недостойную настоящей женщины истерику. А теперь посмотрим, что там произошло.