Путешествие в Россию - Альгаротти Франческо. Страница 28

Более тонкими в своих суждениях оказались шведы — они полагают, что уровень воды на нашем шаре везде, как в южных, так и северных морях, должен неминуемо понижаться. И на их стороне авторитет великого Ньютона. [481] В третьей книге своих «Начал» он утверждает, что единственным питанием всех растений является вода; благодаря воде растения рождаются, благодаря ей растут, благодаря ей плодоносят. Когда они умирают, то не полностью снова превращаются в воду, а изрядная часть их вещества через гниение становится почвой. Получается, таким образом, что доля суши на земном шаре день ото дня увеличивается, а доля воды, наоборот, уменьшается. И она бы исчезла совсем, добавляет Ньютон, если бы хвосты комет, разреженных до бесконечности и рассеянных во Вселенной, не падали бы иногда на поверхность планет, добавляя паров в их атмосферу и новую влагу в их моря. Следовательно, вода силою непрестанного роста растений все уменьшается в количестве — рассуждение, которое так пришлось иным по вкусу, что они легко поверили, будто удивительные слои окаменевших ракообразных и прочих морских ископаемых, которые мы находим в горах, вовсе не являются, как кто-то остроумно сказал, медалями, оставленными нам на память потопом, но весьма ясно указывают на ложе моря, ныне высохшего из-за отступления и понижения уровня вод.

Что мы можем заключить из всего этого, синьор маркиз? Я со своей стороны уверен в том, что Вы не сторонник теории повышения уровня моря. Слишком ясные мы имеем на сей счет доказательства, и перед лицом таковых меркнут смутные предания, а также основанные на случайностях выводы и умозрения насчет первоначального состояния Земли — даже самые остроумные и красивые. Тем более что относительно Океана мы имеем наблюдения Хартсёкера, полностью опровергающие точку зрения шведов; что же до Балтики, то тут, наоборот, некоторые естествоиспытатели утверждают, будто море, поднявшись, проникло между территорией Рюгена [482] и континентом, чего в прошлые времена не было.

И для вящего подтверждения этой истины я мог бы добавить, что в недавней моей беседе с одним ученейшим английским джентльменом была затронута и данная тема: англичанин сообщил мне, что, живя некоторое время на острове Капри, славящемся чистотою неба и нечестивостью обитавшего там императора Тиберия, [483] он заметил, что вода достигла первого этажа одного древнего здания римской эпохи, построенного на берегу моря, залив весь подвал.

А если и могут остаться какие-нибудь сомнения по этому вопросу, ни один ученый не сможет их разрешить лучше, чем российская императрица. [484] Владея частью Каспия, частью Балтики и изрядной частью Северного Ледовитого океана, она может повелеть своим академикам предпринять такие опыты, которые хотя бы внукам нашим представят это дело в ясном и очевиднейшем свете. И не только данную великую проблему физики разрешит тогда Россия. Благодаря ей уже и теперь неоспоримо доказано, что Новая Земля действительно остров, [485] что северный берег Азии очень далеко простирается на восток, к Америке, но с нею так и не соединяется. Между Азией и Америкой, говоря слогом Данте, «зияет» пролив, [486] через него когда-нибудь и наши мореходы смогут плавать к Восточным Индиям, если они, руководствуясь советом Мопертюи и Маклорена, [487] будут столь отважны, что оставят далеко позади берега Новой Земли и устремятся к полюсу, где море свободно от льдов и просторно. Оттуда, свернув на восток, эти корабли смогут пройти и в южные моря, которые через указанный пролив соединяются с Ледовитым океаном.

Любите меня, и полагайте меня Вашим… и проч.

Дополнения

Ода Ее Величеству Анне Иоанновне, Императрице всея Руси [488]
Когда-то философией гнушались,
Она в пустынных портиках ютилась
Оксфорда, Падуи,
[489]
плащом закрывшись,
Знакомая лишь горстке посвященных.
Теперь ее зовешь к ступеням трона
Ты, мудрость и оплот державы россов,
Ее Юпитер и ее Минерва, [490]
Преемница петровского таланта!
Твоим желаньям ныне все подвластно.
Чтоб слух твой удивить согласьем звуков,
Гордяся столь высоким порученьем,
Летит Эвтерпа [491] с италийских сводов,
Летит и Флора, [492] розами увита,
Спешит из Франции к Неве бескрайней
Зеленой смальтой твои взоры тешить,
Тебе даруя новую отраду
И новое даруя изумленье. [493]
А вот подарок серебристой Темзы,
Твоей вельможной жажды утолитель,
В сей чаше аглицкой [494] напиток знанья,
Британской физики настой недавний. [495]
Авзония украсила ту чашу, [496]
Ее края смочив питьем особым…
Ты будешь в восхищении, увидев,
Как, вырвавшись из плена темной кельи,
Небесный луч в куске стекла дробится,
Являя взору множество оттенков,
Как яркой радугой расцветить может
Он скучный холст, повешенный напротив.
Когда же все цвета сведем мы вместе,
Возникший цвет опять предстанет белым!
В утробе нашего златого Солнца
Нет счета краскам — там рубин пылает,
Сверкают изумруды и сапфиры,
Чисты и неизменны. Слившись вместе,
В лучах своих и небосвод, и Землю
Они купают, жизнь даруя миру.
Вот так, в душе великой сочетая
Достоинства и Тита, и Траяна, [497]
Пыл Цезаря и Августову мудрость, [498]
Блистаешь ты для счастия живущих.
При блеске дня, раскрытого
Ньютоном, Картезия химеры расточатся, [499]
Вернутся к бренному чертогу храма, [500]
На берега их породившей Сены,
Где их алтарь и где Картезий — идол.
А в Петербурге, в этой прежней топи,
Известной камышом да рыбарями,
Где ныне обиталище героев,
Я так и вижу старину Ньютона,
Ведь не напрасно Аполлон с Минервой [501]
Ему открыли тайны высших знаний.
Средь мудрецов Ньютон пребудет первым,
И твой пиит [502] язык ему дарует.
Тогда земная твердь, морские хляби,
Края полудня, полуночны веси
Исполнятся его премудрой славы.
А ты, славнейшая, тогда услышишь,
Как Истина, паря в просторах невских,
Глаголет итальянскими устами
Под шелест тюркских и татарских стягов,
Что русский Марс в твоем развесил храме. [503]