Хроники Тридесятого Царства (СИ) - Аист Александр. Страница 55

Однако вскоре их мучения закончились. Слуги расставили походные столы и стулья, и стали накрывать столы всякой снедью. Так что вскоре путники смогли утолить свой голод.

К этому времени солнце село и по всему лагерю зажглись факела. Да, обычные факела, что было опять же одним из условий пророка — не применять в ущелье магию.

Демид буквально объелся, так всё было вкусно. Потому с удовольствием пошел в палатку, развернутую для мужской части процессии, где и упал на ближайшую койку, едва успев снять сапоги.

Ночью его едва не разбудил какой-то шум снаружи. Но он быстро закончился. Так что Демид всего лишь перевернулся на другой бок и продолжил спать.

Проснулся царевич перед рассветом. Он был выспавшийся, а потому лирически настроен. Тем более, что окружающий мир давал тому все основания. Небо, еще подернутое чернотой, нехотя менялось, превращая черноту в густую синеву, которая, тем не менее, уже давала определенный свет, что позволяло идти, не боясь споткнуться.

Царевич от души потянулся, «Лепота!», и вдруг увидел шагах в десяти от палатки стоящего столбом Хвата.

— Ты чего не спишь? — Хлопнул царевич друга по плечу.

Тот молча вытянул руку вперед. Потом дополнил вербально.

— Смотри.

Демид всмотрелся в ту сторону, куда указывал оборотень. Где-то шагах в трехстах от стоянки как будто бы собралась толпа человек тридцать. Но выглядели они как-то странно. Так как небо к тому времени совсем прояснилось, согнав последнюю синь ночи прочь, царевич рассмотрел толпу внимательнее. И понял в чём дело. Было такое впечатление, что что-то остановило людей на ходу. У одного была поднята нога, второй вообще стоял на одной ноге. Но самое интересное было в том, что они будто прилипли друг к другу, как если бы задние поддерживали впереди стоящих. В результате, толпа не падала, но и, как понял, Демид, не могла сдвинуться ни на шаг. Тут царевич понял смысл ночного шума. Вероятно, это и есть пресловутые тринжеры, о которых говорила царица. По всей видимости, они готовили нападение на лагерь, но какая-то невидимая сила не только их остановила, но и спрессовала в одну устойчивую кучу, замершую неподалеку от лагеря.

В это время из шатра вышла царица. Увидев обращенные к ней взгляды Демида и Хвата, она улыбнулась.

— Да, это и есть тринжеры. Вероятно, пытались что-то разведать. А мои мальчики их остановили. — И не давая задать вопросы, капризно спросила. — Вы что тоже будете весь день стоять с открытыми ртами? Учтите, через полчаса выступаем. Так что если не хотите остаться голодными, милости прошу за стол.

Воины захлопнули рты и потянулись к уже накрытым столам. Завтрак был лёгким, но вкусным и сытным. И через полчаса процессия в прежнем порядке двинулась дальше, вытянувшись по дороге.

Самое интересное началось в полдень. Местность вдруг огласил рёв, рвущийся из сотен глоток. Привстав в седле, Демид увидел, что от леса в направлении процессии с двух сторон, топча луговое разнотравье, приближаются две толпы плохо одетых людей. Проще говоря, были нападавшие одеты совсем по минимуму — в одни набедренные повязки. Из оружия были огромные дубины и небольшие копья.

Гвардейцы будто по команде (а может и по команде?) рассыпались по лугу, образовав вокруг карет круг. Причём на направлении угрозы гвардейцы стояли чуть ли не плечом к плечу, в то время, как у дороги их строй был пожиже.

Несмотря на несогласие Назара и других воинов, царица вышла из кареты, чтобы посмотреть на действия своей охраны. Девушки выпорхнули за ней.

Расстояние до круга быстро сокращалось. Вот осталось пятьсот шагов, четыреста, триста. И в этот момент гвардейцы выбросили руки вперед, развернув ладони в сторону бежавших тринжеров. Первый ряд тринжеров тут же остановился. Причём в самых разнообразных позах, порой самых неудобных для стояния. Почти сразу в них влипли те, кто бежал сзади. За ними влипли следующие… следующие.

Демид приподнялся в седле и посмотрел, что творится с другой стороны. Творилось то же самое. Так что с двух сторон набегавшие на процессию тринжеры были остановлены. Более того, были спрессованы так, что двигаться они не могли в принципе. Но самое парадоксальное заключалось в том, что, видя незавидное положение передних товарищей, задние тринжеры не останавливались до тех пор, пока не влипали в общую толпу. В результате, с двух сторон, на удалении шагов в триста стояло две толпы тринжеров человек по пятьсот, удивленно хлопая ресницами. Все их попытки сдвинуться были напрасны.

Царица была довольна. Да что там, счастлива.

— И вот так будет со всяким, кто покусится на нашу честь, — горделиво сказала Цезарина и полезла в карету. Девушки захлопали от восторга, и полезли следом.

— Ваше Величество, — удивился Демид. — Так что вы их так и оставите?

— Пусть постоят, подумают, как нападать на меня и моих друзей, — был ответ. Потом царица добавила, — будем возвращаться, вернем им возможность двигаться.

И процессия двинулась дальше. При этом гвардейцы вновь построились прежним порядком. А Демид ещё долго оглядывался, глядя на две толпы, человек по пятьсот в каждой, уныло стоящих посреди поля.

Следующий день прошел без приключений.

На третий день, когда солнце уже перевалило через зенит, процессия приблизилась ко второй обусловленной площадке. Одновременно дорога свернула к горам, упёршись в одну из них. Присмотревшись, Демид увидел, что гора-то очень странная. Она была гораздо ниже окружающих, и чем-то смахивала на конус, вокруг которого вилась каменная лестница, уходя на самый верх.

У подножия пирамиды их уже дожидались. Точнее, дожидался человек в монашеском одеянии. Его одежда была подпоясана куском толстой верёвки, на ногах были кожаные сандалии. Шевелюра была изрядной, волосы каштанового цвета ниспадали на плечи. Лицо узкое, обрамлённое бородкой излучало мир и спокойствие.

Когда царица и её сопровождающие, приблизились к монаху, он поклонился и сказал:

— Провидец ожидает царевича и царевну, — и он рукой указал на Демида и Алию. — Остальных пророк примет завтра.

Цезарина восприняла услышанное спокойно. Подтолкнул в монаху названных, она увела остальных в лагерь, который к этому времени развернули слуги. А Демид и Алия пошли вслед за монахом во витой лестнице в прибежище пророка.

Несмотря на то, что шли достаточно медленно, поскольку темп задавал монах, но за два часа подъёма основательно запыхались. Но вот и вершина, на которой Демид обнаружил спрятанный в глубокой щели одноэтажный дом, выложенный из камня. Монах направился прямо к дому, остановившись у двери. И с поклоном протянул руку ко входу, предлагая пришедшим с ним войти в дом.

Войдя внутрь, Демид и Алия оказались в почти пустой комнате. Разве что справа стоял стол и стул. При этом в противоположной стене была открыта дверь, которая как бы приглашала войти следующую комнату. И они вошли.

Комната была также небольшой, как и первая. И такая же почти пустая. Из мебели стоял стол со стулом. Но если в предыдущей комнате не было окна, то здесь было широкое окно в правой стене, в которой было видно, как заходило солнце.

Пока пришедшие осматривались, что-то начало происходить за столом, который стоял напротив двери. Точнее, над стулом. Сначала появился лёгкий дымок, который становился все больше и больше, превращаясь в фигуру человека. Человека одетого в зеленый халат и в тюрбан, ладно сидевший на голове призрака.

Призрак сразу начал с главного:

— Царевич, ты правильно определил, что смерть Темнейшего находится в теле царевны.

— Благодарю за подтверждение догадки. Но как её извлечь, чтобы не повредить самой царевне?

— Это не твоя забота. Я сейчас научу царевну, что нужно делать при встрече с Тиммихом. А ты пока побудь в соседней комнате. И дверь, дверь прикрой поплотнее.

Царевич, удивленный таким обращением, все же послушался, и вышел из комнаты, прикрыв дверь. Царевны не было с полчаса. После чего она открыла дверь и позвала Демида. Когда он вошёл, призрак произнёс.