Корона и Венец (СИ) - Касаткин Олег Николаевич. Страница 29

«Во даже как? Про такое мне не сообщали… Интересно — это так лишь во Владимире или повсеместная болезнь? А наши то либералы все говорят что земства угнетены и полномочий не имеют. И на что им новые полномочия если они этим распорядиться не могут?»

Должен вам сказать, Государь — общественной жизни в нашей губернии почти и не имеется, — продолжал сетовать Семенов. Ведь у нас обыватели живут как в прошлом веке честное слово. По домам играют в картишки, канареек разводят да воспитывают — а потом ходят друг к другу слушать их пение… Другие вон с цветами возятся или там с крыжовником и тоже хвастаются — какие у них гвоздики да азалии.

Иной проситель вместо дела поверите ли — чуть не по три часа о том самом крыжовнике говорит — уж не знаешь куда деваться!

— Ну не преувеличивайте — Василий Алексеевич — произнес прислушивавшийся к беседе Танеев. Все ли таковы? Все да не все. Разве вы сам не живое опровержение этого? Хоть я живу нынче далеко от наших мест но знаю ваши добрые и бескорыстные дела на благо людей. Ваше благотворительное общество славно многими свершениями. Вот хоть приют для беспризорных детей, или ремесленная школа на Студеной горе.

— Да полно, ваше превосходительство… — растерянно забормотал вице-губернатор. Я всего лишь добросовестно и честно трудился на своем посту…

А Георгий отметил как старший по чину вице-губернатор назвал Танеева «превосходительством» — отдавая дань уважения министерскому земляка.

Как высилось из последовавшего разговора, все свободное время Василий Алексеевич посвящал любимому детищу — Владимирскому благотворительному обществу, учрежденному его стараниями.

— Василий Алексеевич привлек к делам общества более полутора сотни человек, — сообщил министр просвещения. Самого Голубева — хозяина Судогды уговорил тряхнуть мошной — а его степенство Кирилл Ларионович любому Плюшкину с Гобсеком сто очков вперед даст.

Казалось господин Семенов сейчас покраснеет.

— А скажите Василий Александрович — я вижу среди приглашенных и приверженцев старого обряда? — вспомнил к случаю монарх. У вас в губернии раскольники ведь присутствуют в изрядном количестве?

— До половины в иных уездах, государь! — подтвердил его подозрения Василий Алексеевич.

А что до торгового и промышленного сословья — то и до трех четвертей бывает.

— Однако! — не сдержал изумления монарх.

— Да — как это не удивительным может показаться. И это не в одной нашей губернии. Причина во многом в том что обычные русские купеческие династии в большинстве своем увы недолговечны. Я сам не раз и не два бывал свидетелем что основатель купеческого рода, выбившийся в люди, с большим трудом наживал к концу жизни значительный капитал, а уже его сыновья или внуки либо прокучивали наследство, либо, получив образование, порывали с купечеством, уходя в науку, искусство, службу.

Но есть и иная причина — так сказать органическая. Домашнее тиранство и есть едва ли не главная зачастую причиной недолговечности наших купеческих династий, — печально произнес Семенов. В старозаветных фамилиях купеческий сын и в тридцать а то и в сорок лет, остается в полной власти батюшки. И полбеды что не имеет и рубля собственного, так еще и не может жить по своей воле. Поверите ли — выпороть могут отпрыска вожжами — бородатого уже — и дельца при этом известного. А вокруг множество соблазнов. Вот и живет такой взрослый мужичина, слово в тюрьме или в крепостном состоянии. А потом отдает Богу душу глава семейства и на тебе — у наследника разом и воля, и капитал — не тысячный — стотысячный. Как тут не вскружиться голове, как не пуститься во все тяжкие?! Тут же и друзья находятся, и дамы извините Ваше Величество полусвета… Ну и, купание оных дам в шампанском, прикуривание от сторублевой ассигнации — все то что описывают наши сочинители и бытописатели… — Семенов развел руками.

Хорошо, как через некоторое время угар пройдет — купец спохватывался, что не прокутил в дело пускает и если себе чего позволяет то лишь от случая к случаю. А чаще идет по миру.

Ну а если и не так — если семья положим более европейских нравов… — вице-губернатор вздохнул — тоже не слава Богу! Кто распутничает да зверски пьет, кто в монахи — грехи отмаливать… Дочери — те в курсистки — да политикой извиняюсь заниматься! Закон трех поколений как не мой отмечено — в первом — энергичные самородки в втором — тянущие лямку по привычке и выучке а в третьем — угасшие бездельники пропитанные обломовщиной.

А вот староверческие купеческие роды, он напротив — долговечны. Аки дуб Мамврийский — как владыка Мелентий любит говорить.

— Ведь посмотрите — развивал он мысль — большинство самых крупных и известных русских торговых фамилий принадлежат к их числу: Мамонтовы, Морозовы, Гучковы, Рябушинские, Носовы, Третьяковы…

— Странно — а почему в самом деле? — поневоле заинтересовался Георгий. Разве у староверов менее суровые нравы в семьях? Мне казалось что как раз наоборот.

Вице-губернатор задумчиво качнул головой. Даже как показалось Георгию внутренне заерзал (странное однако сравнение — но иного в голову не приходило).

— Ваше Императорское величество, — наконец произнес он. Дело это такое что в двух словах и не объяснишь — но как человек это вблизи наблюдавший двадцать лет по положению вице-губернаторскому… Старообрядцы есть особое достаточно замкнутое сословие, отчасти даже особая народность со самобытным и весьма сложным укладом жизни, вкусами, языком и обычаями. Опять же различие в исповедании закрывает им путь к чиновной карьере — не выше титулярного-с. Да и не ценится у них мундир — коим что греха таить покрываются многие несправедливости на них свалившиеся в прошлые времена. Кроме того — да не сочтите за неподобающее умствования — но властный гнет подействовал на наших староверов во многом подобно европейской юдофобии на евреев. Слабых да робких давно сломали а оставшиеся — хитрые, стойкие и себе на уме. К тому же — за старообрядцами их общины — где все друг за друга стоят и своих не обманывают деньгами помогут если что. А наш купчина разориться — так только посмеются товарищи..

«Эге Василий Алексеевич — а ведь ты не так прост! Видишь глубже иных…» По староверам ему подобных сведений никто не подавал между прочим.

Ох — нагорит господину Победоносцеву — он ведь за расколом присматривать должен. Да и Плеве надо будет на вид поставить!

И Его Императорское Величество вдруг подумал что кажется знает — кто сменит господина Судиенко на его посту.

Тот, кстати, похоже был искренне огорчен вниманием оказываемым подчиненному помимо начальника — хотя виду почти не подавал. Зато Илья Иванович прям таки впал в мировую скорбь из за того что Георгий не обратил на него должного внимания. Ничего-с — светлейший — привыкайте…

Под конец торжества они имели удовольствие слушать хор гимназистов а также владимирской женской прогимназии.

Пели гимн, «Коль славен…» и арии из «Жизни за царя» — в завершении от детских дискантов уже немного звенело в ушах. Но глядя на восхищенные довольные лица мальчиков и девочек поаплодировал и поблагодарил.

А в завершение гимназический преподаватель словесности еще прочел хвалебную оду собственного сочинения в античном духе — так мелькали «Цезарь», «Август», «квадриги» «Ave» и прочее.

Надо будет распорядится чтоб выдали им похвальные листы — а составителю концерта и доморощенному поэту подарить часы серебряные с вензелем — в его вагоне была пара дюжин таких именно для подобных случаев.

А в Успенском соборе отопления значит нет?

Отчего же Ваше Величество — устроено еще пять лет назад.

Император покачал головой.

Воистину — этот храм был шедевром гармонии и меры. Прихотливая сложность изгибов арок, сводов и стен, благородство форм и идеальные пропорции. Собор великолепен. Дух торжественности пронизывает его до мельчайших деталей. Дух торжественного великолепия исходил от всего здания — от массивных стен до завитков резьбы. Все это порождало ощущение весомости, мощи и торжественного спокойствия… Его пропорции величавы и мужественны, как то по особому могучи — воистину немолодой но сильный богатырь, великан в золотом шеломе…