Хрен С Горы (СИ) - Кацман Изяслав. Страница 39

Сколь сильно не были сунийцы испуганы, но на такое моё требование они дружно принялись отвечать, что здесь работы дней на десять, если не больше. Пришлось напомнить им про то, что канал должен быть уже давно прокопан и по нему во всю должна бежать вода. Ещё некоторое время старосты причитали и отчаянно спорили со мной насчёт сроков выполнения. Мне это всё начало надоедать (ну что за народ эти папуасы — обязательно нужно торговаться) и я разразился небольшим пророчеством насчёт возможных сексуальных контактов непонятливых ганеоев и их родни с различными представителями местной фауны и туземного мифического бестиария. Это подействовало и, сунийцы предпочли согласиться и удалиться. Уже вдогонку я напомнил, что они должны по окончании работ вернуть шанцевый инструмент. А для пущей убедительности продемонстрировал связку полосок резаного тростника в деревянном «переплёте» — разумеется, список выданных лопат и мотыг лежал в общей куче моих записей в нашем временном пристанище в Такаму, но об этом знал я один.

В Хау-По вернулись чуть ли не в сумерках. После выпускания пара на сунийцах настроение у меня было не такое упадническое, как с утра. И, кажется, я придумал способ обеспечить именно Тонку победу на предстоящих выборах. Главное, чтобы данное соревнование в вокально-оружейном искусстве не провели, пока наша компания загорала на замершей стройке.

Как оказалось, опасения на этот счёт были совершенно беспочвенными: публика ещё не совсем отошла после вчерашнего победно-поминального пиршества, причём к наиболее пострадавшим и продолжающим страдать с жуткого похмелья относились как раз вожаки и заводилы, выхлебавшие накануне больше всех туземной браги. В таких условиях я спокойно смог обдумать план предстоящей операции.

А на следующее утро мы начали действовать. Я в сопровождении Такумала, Вахаку и пятёрки бойцов направился в центр селения, где располагались вожди нашего союза. Остальные «ипану макаки» отправились по знакомым, родственникам и землякам из числа воинства, победившего Ратикуитаки.

Затратив полдня и изрядно надсадив голосовые связки, я сумел убедить и Панхи, и вожаков береговых сонаев, и предводителей отрядов из Нижнего Бонко в том, что не зачем кричать и трясти дубинками и топорами, когда можно определить нового таки путём кидания особых деревянных палочек в специальные корзины, должным образом освящённые шаманами. Впрочем, согласия на столь странный способ избрания правителя области вряд ли удалось бы добиться, если бы предварительно в разговорах с глазу на глаз я не пообещал каждому из вождей обеспечить победу именно его ставленника — как голосами своих бойцов, так и своим колдовством.

На плетение трёх урн, в которые должны были кидать бюллетени за того или иного кандидата, а также на украшение их соответствующим каждому из претендентов орнаментом, ушло три дня. На четвёртый день солидная компания шаманов со всего Бонко торжественно освятила три украшенных символами кандидатов плетёнки. И всё это время несколько умельцев под моим руководством между тем, не покладая рук, вырезали из мягкой древесины палочки длиной с половину ладони, другие тут же наносили орнамент. А я на выходе наносил на импровизированные бюллетени заклятие, обеспечивающее честность и справедливость голосования.

Заинтересованные стороны, не теряя времени, обеспечивали массовую явку электората, насколько позволяли им их возможности: если Панхи легко сумел мобилизовать всё взрослое мужское население Такаму и окрестных деревень, подчиняющихся ему, да и сторонники Тонку без проблем прибыли в Хау-По, то береговым сонаям и сторонникам Уриру с нижнего Бонко подтянуть людей было труднее. Так что ещё до начала голосования мои бывшие земляки и их соседи смотрели на меня косо, подозревая в том, что затеял я всё с подачи такамского старосты.

Наконец, день голосования наступил. Возле каждой урны встало по парочке «ипану макак» в полном боевом облачении: кинжал, копьё, щит. Шаманы, к которым присоединился и ваш скромный слуга, провели последние обряды. И процесс пошёл.

Если честно, несмотря на проведённую моими бойцам агитацию среди своих земляков и друзей; несмотря на ряд переговоров за последние два дня между мною и «сильными мужами» нижнего Бонко, на которых я проталкивал нехитрую мысль, что их Уриру вряд ли победит ставленника Панхи Вокиру (тёзку шамана из моей бывшей деревни), потому стоит проголосовать за Тонку назло такамцам и их союзникам; несмотря на приготовленную резервную партию деревяшек, которые планировалось подбросить в корзину Тонку — несмотря на всё это я жутко нервничал: не стоило сильно надеяться ни на дружеские обещания, ни на неприязнь жителей низовьев к Панхи.

Выборы можно было считать образцовыми, просто на европейском уровне: дареои спокойно брали бюллетени и степенно, осознавая всю важность момента, подходили к нужной урне. Единственное, что немного нарушило чинный ход непривычного для туземцев действия — пожар в нескольких хижинах отсюда, вызвавший небольшой переполох, так что некоторое время всем было не до опускания деревяшек. Впрочем, огонь был быстро погашен. И папуасы продолжили игру под названием «выборы таки». Жара ещё не начала спадать, а последние желающие кинули свои палки, и отошли от корзин. Настал момент истины… Шаманы вновь поколдовали над урнами. И я, на правах председателя избирательной комиссии, объявил начало подсчёта голосов.

Считали десятками. Итак, за Вокиру было брошено пятьдесят два десятка и шесть деревяшек. За Уриру — двадцать два десятка и пять. За Тонку — шестьдесят десятков и один голос. Для пущей наглядности я пересчитал «бюллетени» повторно, вслух объявляя каждый десяток за того или иного кандидата.

Не знаю, что там думали по поводу результатов проигравшие претенденты на должность таки и их сторонники, но претензий по поводу фальсификации результатов выборов никто не озвучил.

Следующие два дня были посвящены пиру от имени нового правителя области Тонку, точнее уже Тонкутаки. Глядя на то, как забивают последних свиней из хозяйства Ратикуи и тащат корзины с остатками корнеплодов и вяленой рыбы из общественных запасов, я мог только радоваться, что теперь моя судьба мало связана с милостью правителя Бонко и благосостоянием Хау-По: многодневное пребывание в деревне доброй тысячи мужиков и два широкомасштабных застолья серьёзно подсократили продовольственные запасы столицы области. Серьёзного голода, конечно, ожидать не стоило. Как-никак новый урожай баки подойдёт дней через двадцать, но если прижмёт, то молодые клубни можно есть хоть сейчас — разумеется, в результате соберут меньше, чем обычно, но и от истощения никто умереть не должен.

А вот рассчитывать на прокорм такой же оравы регоев, что и при предшественнике, Тонкутаки, увы, не мог. Это прекрасно понимал и сам новый правитель, который при всей мягкости характера глупцом не был. И точно также прекрасно знали о скромных возможностях нового таки сторонники проигравших выборы претендентов. Так что, в конечном счёте, в той или иной мере довольны были все: жители Верхнего Бонко тем, что новым правителем стал их человек; мои бывшие земляки и их соседи радовались, что проиграл ставленник наиболее сильного из соперников; такамского старосту же, в крайнем случае, устраивало и то, что таки стал самый слабый из кандидатов — коль не удалось поставить своего.

Хитрожопый Панхи в разговоре с глазу на глаз продемонстрировал умение во всём находить положительные моменты: он заявил, может оно и к лучшему, что придётся иметь дело на посту правителя с размазнёй Тонку, а не с Вокиру, который способен и зубы показать в случае чего. Сказать, что я серьёзно поверил в его слова, нельзя: в отличие от Ратикуитаки, у которого всё было на лице, у главы Такаму было трудно понять, что он на самом деле думает на самом деле. Несмотря на прежнюю и даже ещё более сильную внешнюю его любезность, я догадывался, что нажил себе врага взамен покойного босса.