Хрен С Горы (СИ) - Кацман Изяслав. Страница 90

Так что пришлось экстренно поднимать наше воинство по тревоге. Оставшимся же бунса я пообещал: «Если сбежит ещё хоть один из вас, наши воины за это убьют десятерых, на которых укажут духи».

Несколько часов ускоренного марша по начинающейся жаре, и перед нами очередная деревня противника. Нас уже ждали: сотни четыре воинов стояло у крайних хижин. Паники особой не наблюдалось — скорее всего, здесь женщины с детьми уже успели попрятаться в укромные места.

Этот бой можно было назвать образцовым — «макаки» ударили в лоб, а ополченцы и вохейцы обошли бунса с флангов. Убежать удалось единицам, остальных окружили и вынудили сдаться.

В селении действительно почти никого не было — поймать удалось только десяток стариков и старух, да троих ребятишек, не то забытых, не то брошенных мамашами.

— Ничего, мы и остальных переловим — пообещал Гоку — Те, кто постарше или с маленькими ребятишками, всё равно быстро идти не могут. Мы их до большой жары нагоним. Потом узнаем, где остальные прячутся.

— Зачем по жаре ходить — возразил я — Лучше сейчас отдыхать, а потом этих пытать — я махнул рукой в сторону внимательно прислушивающихся к нашему разговору пленных.

— Хорошо — согласно кивнул текокец.

— С кого из них начинать? — спросил Тагор, с профессиональным интересом оглядывая напрягшуюся толпу бунса.

— Не надо никого из них пытать — вдруг вмешался в разговор прихваченный из предыдущей деревни пленный — Я знаю, где у них укрытие.

— Хорошо, скажешь и покажешь — согласился я — Тогда не будем никого пытать.

Местные принялись угрожать добровольному нашему помощнику и осыпать его оскорблениями. Приказать прекратить психологическое давление я даже не успел: Кано и Гоку скомандовали своим бойцам, серия ударов древками копий в полсилы, и громкость проклятий была убавлена практически до нулевой.

Я же отвёл папуасского Павлика Морозова в сторонку и поинтересовался: «Почему ты решил помогать нам и вредить соседям?»

— В Тен-Похо все, кроме воинов успели убежать. У нас — вы всех в плен взяли. А теперь вы у них тоже женщин захватите.

Мне сразу вспомнилась туземная пословица: «У меня свинья сдохла, у соседа пусть сдохнет две». Обидно, значит, стало, что другие пострадали меньше. Интересно — а жителям Тен-Похо тоже досадно будет, если оставшиеся две деревни в этой части Бунсана спрячутся от нас? Надо уточнить у них самих…

Я сидел на мягкой циновке и слушал отчёт Кано о «зачистке» последней деревни: сопротивления не оказано, как и в предыдущей, освобождено тридцать угнанных из Вэя, найдено похищенное имущество (длинный перечень циновок, ножей, дубинок, топоров, браслетов и амулетов, вернувшихся к прежним владельцам), схвачено сорок девять участвовавших в набеге, наложен штраф — двадцать корзин коя и сорок свиней, ещё двадцать две свиньи опознаны как вэйская собственность.

Третье селение сдалось без боя: вечером через болота подошли шесть сотен во главе с Ванимуем. Бунса, увидев перед собой почти тысячную ораву, приуныли, а взятые на переговоры соседи пообещавшие выдать все схроны, окончательно уничтожили волю к сопротивлению. Так что жители Суо согласились вернуть захваченное у вэйцев, отпустить пленных и выдать виновных.

Проверку четвёртой деревни я спихнул на Гоку с Кано, отправив с ними впридачу половину вэйцев. Остальных же подоспевших союзников я пустил проверять, не осталось ли какого их имущества в уже сдавшихся селениях. Разумеется, пострадавшие нашли немало своих вещей. Сколько при этом они изъяли у местных в качестве компенсации за моральный ущерб, не знаю. Впрочем, бунса принимали всё происходящее стоически: обобрать побеждённых, у туземцев в порядке вещей, и обычно относятся к этому философски. Не зря у папуасов существует два разных слова, обозначающих грабёж: первое, сугубо положительное и даже возвышенное — когда грабишь кого-то ты, и второе, с отчётливо негативным оттенком — когда покушаются на твоё имущество.

Если кто-то думает, что разгромить врага и принудить к капитуляции — это всё, он глубоко ошибается. Разумеется, если бы нашей задачей было просто запугать, обобрав как липку, или даже перебить, бунса — то никаких проблем. Конечно, в этом случае я бы добавил к списку своих побед ещё одну, весьма почётную: не в гражданской войне и не над нищими рана с сувана, а над противником внешним, вдобавок ко всему, который когда-то претендовал на право возглавить объединение Пеу.

Но мне на фиг сдалось оставлять после себя ограбленных, запуганных и озлобленных бунса, а убивать пять с лишним тысяч человек, вполне пригодных для каких-нибудь моих планов, было нерационально.

Так что я первым делом обрадовал население уже покорённых деревень: отныне они являются ганеоями. В общем, пусть благодарят духов и богов, что стали данниками славного воинского братства «пану макаки», которое берёт их под свою защиту. Бунса особого энтузиазма по этому поводу не проявили.

Из разговоров со старейшинами побеждённых получалось, что в Бунсане и Тинсоке обычные для многих областей Пеу отношения гане-даре до учинённого Пилапи Старым погрома толком сложиться не успели, а потом болотные жители немало лет потратили на восстановление порушенного и разорённого. Не способствовала классово-кастовому делению и однородность происхождения тинса и бунса, которые были, в общем-то, ветвью одного племени. В Вэе с Хоном в ганеои зачисляли потомков прежнего населения, во внутренних областях Западной равнины — оторванных от сородичей хонов с вэями или кланы, бежавшие с родных мест от войны. Но в относительно изолированном юго-западном углу острова, пустом и безлюдном до прихода нынешних обитателей, не было чужаков, которых можно было бы назначить данниками. Изолированность территории вкупе с однородностью населения позволили в своё время соперничать с более густозаселённым Вэй-Хоном. Но в итоге чаша весов стала клониться в пользу северного соседа. Победа Текока над Побережьем, а потом и сонайское вторжение только отсрочили окончательный упадок болотной страны на одно поколение: после походов Пилапи Старого она сначала распалась на собственно Тинсок и Бунсан, а последний в свою очередь разделился на три практически независимых куска.

А теперь, по праву лидера победителей и человека, смотрящего далеко вперёд, мне ничего не остаётся, кроме как приобщать местное население к нормам и ценностям цивилизованного бронзововекого мира: эксплуатации, угнетению и попранию прав личности.

Сделать нужно, конечно, много. Перво-наперво — организовать торный путь из Вэя в Бунсан. Ванимуй замостив гать, по которой вышел на соединение с нами, положил этому начало, но нужно делать капитальную дорогу. Надо будет самому пройтись по уже имеющейся тропе — может быть, для осушения болот достаточно прокопать несколько отводных каналов. Жаль, что Такумал остался далеко на востоке — уж он бы составил план работ лучше меня. Но, увы, один из моих «оленей» надёжно застрял на границе Бонко и Сувана. Судя по слухам, дела у него идут неплохо. Но хоть бы лично весточку послал, гад коричневорожий! Так что придётся обходиться своими силами.

Во-вторых, нужно подсчитать, максимально допустимое количество изымаемого у моих новых ганеоев продовольствия — чтобы не снимать шкуру живьём, но и не позволять обрасти лишней шерстью. К счастью, специалист в данной сфере у меня имеется — придётся временно переводить сюда Длинного с общего заведования хозяйством братства «пану макаки».

В-третьих. Сонаваралингатаки не какой-нибудь примитивный эксплуататор-рабовладелец, думающий только о том, как бы вытрясти побольше с покорённых. Параллельно нужно думать и о повышении производительности труда. В первую очередь, конечно, внедрять металлический сельхозинвентарь. Но также я не забывал, что где-то есть неведомые звери цхвитукхи, которых запрягают в плуги и повозки. Обязательно следует за любое разумное количество ракушек тонопу приобрести и доставить этих рогатых скотин, кем бы они ни были, в Пеу, развести и раздать общинам вместо тракторов. В СССР была массовая механизация, а у меня будет цхвитукхизация — такая же массовая и беспощадная.