Хрен С Горы (СИ) - Кацман Изяслав. Страница 89

Так что договорились: поскольку вохейские корабли всё же довольно тесные, то половина наших бойцов будет сидеть в трюме, а вторая займёт указанные хозяевами места на палубе, чтобы не путаться под ногами. Кроме этого я приказал периодически меняться двум группам местами — чтобы никто не помер от тесноты и духоты.

В общем и целом всё прошло нормально — все живы и относительно здоровы. И свирепые дикари не попробовали захватить корабли, а хитроумные торговцы — не вздумали обратить их в рабство.

Оглядев нестройный строй своего воинства, я дал команду: «Вперёд!» Про себя добавив: «Там столько вкусного». Ну а вслух произнёс: «Отомстим подлым тинсокским крысам!»

Впереди шёл отряд, возглавляемый Тагором — кроме полутора десятков участников недавнего разведрейда в нём были лучники и копейщики. Следом маршировала остальная масса «макак», разбитая на три полусотни. За ними топали хонские и вэйские ополченцы. Замыкали же колонну вохейские любители повоевать.

Топали до начала дневной жары. Остановились на привал. Тузтец сказал, что до первого вражеского селения совсем немного: «Чуть больше двадцати перестрелов из лука». Учитывая, что оный вохейский «перестрел», то есть типичное расстояние, на которое летит стрела, выпущенная средней подготовленности лучником, метров сто пятьдесят, до обиталища тинса осталось километра три. Так что самое время отдохнуть перед решающим броском. И дальше двигаться с максимальной осторожностью.

Впрочем, сильно расслабляться мы с моими «оленями» народу не дали: часть передового отряда, оставив лучников, двинулась дальше, отдохнув совсем немного, благо его бойцы не тащили на себе ничего, кроме оружия; а остальных «макак» подняли через пару часов отдыха, когда появились посыльные от Тагора, сообщившие, что группы разведчиков уже окружили деревню со всех направлений, и там пока идёт обычная мирная жизнь — никакой паники не замечено.

В итоге ещё полсотни бойцов двинулись перекрывать поплотнее возможные пути бегства тинса, а оставшаяся неполная сотня стала готовиться к атаке — вместе с вэйско-хонским ополчением и вохейцами.

Где-то за километр от деревни пошли поля — пустые по полуденной жаре, когда народ предпочитает отдыхать. Так что время для атаки оказалось самым подходящим: никто из местных не шляется по окрестностям и не может поднять шум раньше времени.

Ага, всё-таки нас заметили — в нескольких сотнях метров от первых хижин. Поздно, слишком поздно: «макаки» уже построились двумя параллельными колоннами, между которыми собрались лучники; оружие в руках, но пока не на боевую изготовку — это ещё десять раз сделать успеем. Вохейцы выстроились, подражая моим орлам, справа. А остальные, разбившись на отряды, пошли слева нестройной толпой.

На окраине уже успела собраться толпа мужчин тинса. Числом они несколько превышали нас, и к стоящим защитникам деревни подтягивались всё новое подкрепление. Но вооружены враги традиционным туземным образом — деревянные палицы, как гладкие, так и со вставками из акульих зубов и кусков острого камня, да редкие копья. Что не оставляло противнику никаких шансов против ощетинившихся широкими медными и каменными лезвиями шеренг «макак».

Когда до врагов осталось меньше сотни шагов, лучники сделали дружный залп из луков. Несколько вохейцев последовали их примеру. Следом метнули свои снаряды пращники. Первые убитые и раненные тинса повалились на землю. Некоторое замешательство не помешало уцелевшим броситься в атаку — так что последующие выстрелы лучники с пращниками делали уже по бегущим на нас болотным жителям. Урон у противника исчислялся парой десятков. Так что не сильно-то он был деморализован. И в дело вступили копейщики.

Всё же Тагор неплохо поработал над строевой и боевой подготовкой «макак» — и перестроения, и слаженность действий, и обращение с оружием у них существенно улучшились по сравнению с таковыми во время недавнего похода по Западной равнине. Бегущая прямо на меня, причём бешено орущая и свирепо размахивающая боевыми дубинками, толпа за последний год превратилась уже в дело привычное: я уже начал сбиваться со счёта — сколько раз стоял вот так, в тесных рядах, в правой руке топор, в левой щит. И прикрывающие меня с боков бойцы Гоку — орлы мои успели понять, что вояка из их «пана оленя» неважный. Но любят и уважают меня не за воинские умения.

«Макаки», придя в соприкосновение с налетевшими тинса, прошли сквозь них, оставляя десятки лежащих тел. Небольшая часть врагов, спасаясь от нашего «асфальтового катка», попала под удар вохейцев, но остальные защитники деревни были отброшены на хонско-вэйское ополчение. Две нестройные толпы схлестнулись, а с другой стороны противника методично давила тесная стена щитов, ощетинившаяся остриями копий.

Кончено всё было быстро: зажатые в клешни тинса побежали. Впрочем, удалось это единицам: остальные полегли на безжалостно истоптанном поле или оказались в «мешке». Окружённых согнали в плотную кучу, где особо не размахнёшься палицей — после чего они предпочли внять голосу разума, который олицетворяли собой наиболее горластые из «макак», и сдаться. У подоспевших заморских союзников нашлось достаточно верёвок, чтобы связать руки всем девяти десяткам капитулировавших. Оставалось только порадоваться запасливости торгового люда.

Прихватив парочку пленных с наиболее дорогими наборами украшений, я во главе передового отряда и в сопровождении предводителей хонцев-вэйцев и вохейцев двинулся на переговоры. Впрочем, и остальная часть нашей армии топала следом — кроме нескольких человек, оставленных караулить связанных врагов. В поселении царила и разгоралась паника, но всё-таки, потратив кучу времени и сорвав горло, удалось убедить тинса, что, если они сдадутся, немедленно убивать их не будут — а вот в противном случае церемониться никто не намерен.

Остальное — дело техники. Согнать население деревни в одно место — типовая задача, которую большинству «макак» уже приходилось отрабатывать не раз — и далеко на востоке, и не так далеко от этих мест. Затем провели перекличку — нет ли в этой толпе вэйцев, угнанных недавно. Таковых нашлось двадцать две персоны: восемнадцать молодых женщин и девочек и четверо мальчиков-подростков. Их тут же отделили от остальных.

Потом пошли обыски хижин на предмет награбленного в Вэе. Здесь экспертами выступили освобождённые из плена вэйки и вэйцы. Вещей, про которые можно было сказать, что они стопроцентно захвачены у моих подопечных, оказалось не очень много. Но и этого хватило для составления обвинительного заключения о соучастии в грабеже и бандитизме всех жителей деревни поголовно.

Народ не очень понимал, зачем нужно выяснять, кто конкретно из тинса участвовал в набеге на наши селения: обобрать как липку их всех поголовно, да и успокоиться. Но я объявил, что строгость наказания должна зависеть от степени участия в преступлении.

В итоге после параллельных допросов местных и освобождённых из плена определили двадцать шесть воинов-тинса, которые принимали участие в нападении на Вэй. Это, разумеется, из числа уцелевших — ещё девять успели превратиться в покойников. Всю гоп-компанию связали покрепче, а Тагор обязался сторожить их особенно внимательно.

Допрос местных позволил, кроме всего прочего, окончательно устранить терминологическую путаницу: они оказались бунса, а тинса обитали восточнее, на берегу большого залива, что подобно мархонскому, далеко вдавался в сушу. Ещё несколько поселений бунса находились южнее и юго-восточнее, в том числе и вдоль тинсокского залива.

До следующего вражеского селения было пара часов пешей ходьбы. Учитывая, сколько мы провозились с первым, до темноты добраться туда не успевали. Так что пришлось отложить дальнейшее возмездие до завтра.

А утром обнаружилось исчезновение нескольких пленных: не из числа установленных участников бандформирования, конечно — с тех ночью глаз не спускали. Куда могли намылиться сбежавшие три дамочки и мужчина, было ясно — предупреждать остальные деревни.