Дети небес. Страница 17

– О, не беспокойся – Проныра еще лучший дипломат, чем я. Я-то кто? Честный служака, как и ты, гы. И ты разделяешь со мной тревоги и сомнения. – Ремашритльфер не считал себя дипломатом, но прекрасно понимал, когда его пытаются поучать. Он чуть было не поддался искушению рявкнуть на жопоголовую шестерку, и напомнить, что в любой момент может заложить и Проныру, и его предательские планы. Так-так, поостынь.

Выдержав паузу, Читиратифор сменил тему:

– Говорящие каракатицы уже наверняка почти на земле.

– Угу.

Вообще-то, его тоже больше интересовала судьба каракатиц. Да и узники чайника беспокоились, явно заслышав своих родичей снизу.

– Твой начальник сказал моему начальнику, что это испытание будет решающим. Если ничего не получится, мы вернемся домой. Я думаю, что это отлично, – ну кто, кроме безумца, поставил бы все в зависимость от каракатиц, которые сами не понимают, что болтают?

Вопрос не был лишен резона. Ответа, который бы не выставил Магната идиотом, у Ремашритльфера не нашлось.

– На самом деле это не совсем каракатицы.

– Но выглядят как настоящие. Я люблю каракатиц, они вкусные.

– Этих откушаешь – вовек больше не захочешь, их мясо несъедобно. – Ремашритльфер ни разу не пробовал таких каракатиц, но стаи Южных морей, ловившие рыбу вокруг атоллов на дальнем западе, хорошо знали как о сравнительно высоком интеллекте этих существ, так и об отвратительном вкусе их плоти. Основываясь на этих малоправдоподобных слухах, Магнат послал Ремашритльфера через полмира, чтобы тот посетил эти острова, поговорил с туземцами и привез колонию странных зверюшек. Приключение, казавшееся сперва таким же абсурдным, как и нынешнее путешествие, превратилось в один из лучших отрезков жизни Ремашритльфера. – И они не притворяются, они и в самом деле разговаривают.

– Но их речь не имеет смысла, как у синглетов.

– Они умнее синглетов, – возразил Ремашритльфер. Наверное. – Они так умны, что Магнат выбрал их для сегодняшнего испытания.

– Да-да, тайный план. Я о нем и не подозревал, пока не полетел сюда…

Читиратифор молчал какое-то время, а корзинка преодолевала последние лапы до илистой поверхности. Остальные Когти смотрели с жадным вниманием. На краю открытого пространства, где скопилась бескрайняя толпа, поворачивались и поднимались головы. Тысячи глаз созерцали «Морской бриз» и маленькую корзину, спускавшуюся из его гондолы. Десятидневки полетов и редкие драгоценности ушли на то, чтобы создать здесь крохотное свободное пространство и установить правила меновой торговли. Они не всегда соблюдались.

– Ладно, рассказывай, что там! – Любопытство Читиратифора превозмогло страх. – Что ты делаешь с этими рыбешками, во имя Стаи Стай?

– Желаешь, чтоб я раскрыл тебе великолепный план моего начальника? – Ремашритльфер постарался до отказа наполнить голос сомнениями и сарказмом. – Скажи-ка, Читиратифор, ты знаешь, где мы находимся?

Читиратифор издал шипящий смешок:

– Мы висим над самым сердцем самого громадного Хора на целом свете, чтоб ему провалиться!

– Именно. Ни один исследователь еще не подходил к нему так близко, как мы. Флот Магната бросил якоря в двух тысячах лап от берега. Это предельное расстояние для таких экспедиций. Кто знает, сколько исследователей пытались достичь центра тропиков с севера – либо на своих лапах, либо плывя по рекам Дождевых Лесов. Леса кишат странными тварями и заражают болезнями – но там можно выжить. Я сам там выжил. Но все исследователи, выдвинувшиеся из Лесов на юг, либо исчезали бесследно, либо возвращались настолько фрагментированными, что от них трудно было добиться связного рассказа о легендарных тропиках. И вот мы с тобой здесь, всего лишь в тысяче футов от самого их центра.

– И что из этого следует? – Читиратифор постарался задать вопрос лениво и равнодушно, однако в его словах проскользнул страх. Наверное, чувак наконец-то разглядел толпу во всей красе. Вокруг расчищенного пространства не прекращалось хаотическое движение. С оглядкой на жару, неудивительно, что на многих Когтях Хора были только лохмотья. И даже одетые нисколько не походили на северных Когтей. У тропических была скудная шерсть – кое у кого возле лап она росла довольно густо, но брюхо и бока оставались практически лысыми. Когтей было так много, что даже с такой высоты доносились их мысли. Неумолчный хор мыслеречи, пожалуй, и вправду самая впечатляющая особенность этого места. Именно он поверг Читиратифора в нынешнее его состояние, близкое к панике.

Ремашритльфер сфокусировал большинство взглядов на меновой корзинке внизу. Установленный протокол предусматривал, что трое Когтей не должны прикасаться к ней, пока веревка натянута туго, и он старался ослаблять ее натяжение очень медленно. Приостановив спуск, он окинул очень внимательным взглядом пары голов толпу с противоположных сторон гондолы. Оставалось не более двадцати лап. А потом? Ремашритльфер понятия не имел, что произойдет потом.

– Что следует? Гм, ты себе представляешь, каково это – очутиться там, внизу?

– Это безумие, – произнес Читиратифор, и трудно было определить, характеристика ли это вопроса или ответ на него. – Слитная стая, окруженная миллионами неумолчно воющего Хора? Разум стаи распадется за секунды, как если бы пук соломы кинули в расплавленное железо.

– Да. Если мы с тобой попадем в Хор, все так и будет. Но погляди, чего мы добились в предшествующих полетах. Мы расчистили эту площадь. Там всего трое Когтей, они держат веревку. Остальная толпа почти в тридцати лапах. Это, разумеется, неприятно, приходится постоянно следить, чтобы не свихнуться, но слитная стая там выживет.

Читиратифор булькнул пренебрежительно и с прорвавшимся страхом:

– Я слышу их напор. Это открытое пространство – островок здравого смысла в аду. Хор не любит пришлые элементы. Если мы спустимся, они тут же разорвут круг.

– Никто не знает, правильно? Если бы Магнат без предосторожностей посылал туда стаи, мучительно долгий процесс налаживания отношений с Хором мог бы ускориться.

– О, но ведь эту теорию нетрудно проверить. Просто бросьте туда стаю… – Читиратифор поколебался, осторожно выбирая слова, – найдите заключенного, преступника, и пообещайте ему свободу, если он рискнет спуститься туда и поговорить с этими прекрасными Когтями, которые держат веревку.

– К сожалению, таких не нашлось, и Магнат решил обойтись говорящими каракатицами.

Это объяснение даже самому Ремашритльферу показалось шатким. В этом весь Магнат: он фонтанирует идеями, но по большей части абсурдными. Единственными, кто ему поверил в этой ситуации, оставались каракатицы, всегда жадные до новых разговоров. Удивительно, как они вообще выживают в этом мире. Конечно, у них невкусное мясо, но как-то же надо заставлять их заткнуться.

Читиратифор выдавил смешок:

– Это и есть избранное Магнатом решение? Тайный план? И ты ему в точности доложишь, как все было?

Ремашритльфер не обращал внимания на его снисходительный тон.

– Разумеется, – ответил он.

Читиратифор совсем раскудахтался:

– Ну тогда приземляй этих рыбешек!

«Ладно, малыши, держитесь…» С расстояния в тысячу лап управлять корзинкой в нескольких лапах от земли всегда непросто, но Ремашритльфер уже попрактиковался в этом деле. Малышам нечего было бояться мыслешума Хора: каракатицы думали молча, как мертвые.

Настоящая трудность состояла в том, чтобы Хор отреагировал как надо на присутствие говорящих существ не из своей среды. Частью себя Ремашритльфер глядел на край открытого пространства и заметил теперь, как по толпе распространяется странное напряжение. Ремашритльфер уже встречал такую реакцию. Хор мыслил несогласованно, и как только небольшим фрагментам удавалось на время наладить взаимодействие, их мыслеречь распространялась на сотни лап, создавая мотивы более устойчивые, чем где бы то ни было, кроме караулов.

Голос Читиратифора звучал испуганно и в то же время восторженно:

– Ты послушай! Хор мыслит все громче!