Дикие розы (СИ) - "duchesse Durand". Страница 235

Герцог Дюран был не очень хорош в фехтовании и, берясь за рукоять своей сабли, он отчетливо осознавал это. Рассчитывать на победу, выступая один на один, он мог, но против двоих шансов у него было куда меньше. Единственный прием, на который Эдмон полагался и который считал самым верным, заключался в том, что клинок сабли должен был пронзить человека насквозь в области груди. То, что первые же его выпады русский парировал с почти удивительной легкостью, только укрепило Эдмона в мысли, что, возможно, это последние минуты его жизни. Конечно, не вполне героическая смерть в схватке с двумя русскими разведчиками была совсем не тем, что он представлял себе до этого, но эта компания в принципе не оправдала ни одной из его надежд. Поэтому, делая очередной выпад, Эдмон не надеялся на то, что счастливое стечение обстоятельств спасет его, в его жизни счастливым стечениям обстоятельств не было места, но его противник, видимо, понявший, что для победы не придется прилагать много усилий, на мгновение потерял бдительность и лезвие сабли Эдмона скользнуло по его шее. Кровь брызнула из широкой раны и русский солдат, выронив оружие, упал на колени, отчаянно пытаясь зажать ладонями шею.

И, впервые за долгое время, Дюран почувствовал странное, даже приятное и необходимое в этот момент оцепенение разума. Он смотрел на человека перед ним, который зажимал одной рукой рану, а второй пытался поднять свою саблю, и не думал решительно ни о чем, кроме того, что, раз уж так складывались обстоятельства, он должен выйти победителем из этой схватки. Почти не раздумывая, он снова занес руку и, не давая своему сопернику подняться, нанес колющий удар сверху вниз. Этот удар стал для русского разведчика последним: не проронив ни звука, он покачнулся и упал на бок.

Вытащив клинок из тела поверженного противника, Эдмон, тяжело дыша, обернулся туда, где находился второй русский солдат и на мгновение замер: перед ним стоял бледный, испуганный юноша. Он выхватил саблю и теперь стоял, выставив её перед собой, полный решимости и всем своим видом желавший показать, что будет обороняться, но Эдмон понимал, что сможет обезоружить его одним движением и именно осознание этого не позволяло ему сделать шаг вперед. Да, он стремился на эту войну и несколько минут назад убил человека, вражеского солдата, но стоявшему перед ним юноше на вид еще не было даже двадцати. У него был чистый, не затуманенный взгляд и Дюран почувствовал невольное сожаление от того, что эта некрасивая и грязная война была первым, что этот юноша видел, вступая в жизнь. И сожаление это было ещё сильнее от того, что он и сам когда-то начал жить отнюдь не с того, с чего следовало бы.

— Уходи, — коротко бросил Эдмон, вкладывая саблю в ножны и надеясь, что юноша поймет его или хотя бы догадается о смысле сказанного. Юноша отступил назад, но оружие не убрал.

— Уходи, — повторил Дюран и махнул рукой в сторону расположения вражеского лагеря так, словно прогонял надоедливую кошку, которая лезла на стол. Юноша вновь не тронулся с места и Эдмон подумал, что он, должно быть, напуган настолько, что не может уйти даже при всем своем желании.

— Капитан Дюран? — за кустами мелькнул тонкий силуэт Блана, который пробирался сквозь колючие заросли с противоположной от герцога стороны. — Все в порядке, я надеюсь?

— Более чем, капитан Блан, — отозвался Эдмон, отступая назад и не сводя при этом взгляда с юноши, который словно бы пытался слиться с окружавшей их местностью и приходил в отчаянье от того, что не мог сделать этого. — Здесь было несколько вражеских разведчиков, но нас они больше не потревожат.

Блан остановился, поняв, что его помощь не требуется и с явным облегчением повернул назад: прокладывание пути сквозь крымский кустарник было сомнительным удовольствием. Герцог Дюран, бросив последний взгляд на русского юношу, последовал за Бланом, который уже выбрался на тропу и теперь направлялся в сторону французского лагеря. Уже выйдя на тропу он в последний раз обернулся на поляну. Юноша продолжал стоять, переводя растерянный взгляд то на удалявшегося Эдмона, то на убитого товарища, то на деревья, обступавшие небольшую поляну.

— Не думал, что они осмелятся подобраться так близко, — сказал Блан, когда расстояние между ним и герцогом Дюраном сократилось до нескольких метров.

— Они не рассчитывали, что встретятся со мной, — безразлично ответил Эдмон, не стремясь сократить расстояние ещё больше. Анхель коротко, но не весело хохотнул, что говорило о том, что он оценил уровень самооценки своего собеседника.

— Раз вы на нашей стороне, то мы непременно выиграем эту войну.

— Я даже не сомневался в этом, — все тем же тоном ответил Эдмон, прибавляя шаг.

***

Солдаты были ободрены, пусть небольшой, но все же удачней, которой была для них высадка в Крыму, и теперь пребывали в хорошем расположении духа, которое должно было держаться вплоть до следующего поражения. Дюран полагал, что этим поражением должен стать завтрашний бой, хотя и Сент-Арно, и офицеры, и сами солдаты были настроены весьма решительно и оптимистично. Настолько, что маршал закрыл глаза на некоторые, по его мнению, невинные развлечения и позволил лагерю погрузиться в лёгкий хаос, в котором, впрочем, как и в бою, солдаты де Сент-Арно удержа не знали. В любое другое время герцог бы и сам не отказался от веселья, но позволять подобное перед боем ему казалось неправильным. Глядя на слегка нетрезвых солдат и младших офицеров, которые все же пытались вытягиваться и отдавать честь при виде адъютанта своего маршала, он с некоторой болью думал о том, что если они продолжат в том же духе, то вряд ли встанут завтра в шеренгу.

— Эй, красавчик! — от этого обращения Эдмон невольно передернулся и окатил сказавшую это девицу полным презрения взглядом. Говорившая была из маркитанток, Эдмон узнал её сразу, так как она частенько заглядывалась на него и делала недвусмысленные намёки, как и Ромини, и Блану, и ещё доброй половине старших офицеров. Впрочем, его взгляд её не остановил, и девушка нетвердым шагом, но с вполне уверенным видом подошла к нему и, не удержавшись на ногах, повисла на его плече. Эдмон предполагал, что это было сделано в большей степени специально и потому попытался поставить девицу на ноги.

— Может, уделите мне немного внимания, капитан? — игриво проворковала она, очерчивая пальцем линию его скул. Эдмон поморщился, но не мог сказать от чего больше: от самого прикосновения или от запаха плохого вина, который исходил от девушки.

— Тебе уже уделили внимание. И, по видимому, много, — как можно спокойнее ответил Дюран, хотя отвращение в голосе ему не удалось скрыть.

— Это все потому что тебя не было рядом, — улыбнулась девушка, ещё сильнее повисая на его плече и обхватывая руками за шею. — Нашел бы меня раньше, была бы с тобой всю ночь.

— Можешь считать, что я принёс обет воздержания, как тамплиер, — глухо ответил Эдмон, стряхивая, наконец, с себя девушку так, словно она была упавшим на одежду насекомым.

— Клятвы ничего не значат, — девушка оказалась чрезмерно настойчивой и это начинало уже порядком злить Дюрана. Единственным, чего он не переносил ни в каком виде, были пьяные женщины.

— Сделай мне одолжение и иди к черту, — огрызнулся он, пытаясь продолжить свой путь, что было трудно сделать, потому как девушка отчаянно пыталась на нем повиснуть, чтобы хоть как-то задержать. Но герцог Дюран был не менее упрям.

— Ты не любезен так же, как и красив, — засмеялась девушка, запрокидывая голову и заливаясь неприятным визгливым смехом.

— Если бы я захотел провести эту ночь в обществе женщины, то я точно выбрал бы не тебя, — Эдмон огляделся и, увидев двух стоявших в стороне солдат, с явным интересом наблюдавших за разворачивающимся на их глазах действом, резко перехватил руки девушки и толкнул её в их сторону. Не заботясь о её дальнейшей судьбе, он быстрым шагом дошёл до палатки, где собрались в этот вечер многие из офицеров, и, откинув полог вошел внутрь.

Внутри было тесно, пахло алкоголем и стояла плотная завеса табачного дыма. Вокруг постоянно происходило какое-то движение, а в несмолкаемом гуле голосов трудно было расслышать даже стоявшего рядом. Эдмон прошёл ближе к центру, то и дело останавливаясь, чтобы перебросится с кем-нибудь из офицеров парой фраз. Из-за обилия людей стояла почти невыносимая духота и очень скоро он вынужден был расстегнуть застёгнутый на все пуговицы мундир и вытереть лоб, к которому неприятно липли волосы. Глянув поверх голов, Дюран заметил в дальнем углу капрала Рено, который, конечно же, наблюдал за ним почти затаив дыхание, хоть и смотрелся в этой обстановке, как заблудившаяся овца среди волков.