Где они все? (СИ) - Лучанинов Александр Сергеевич. Страница 44

— Нет! — вдруг голос Чипа вернулся в нормальное состояние, потеряв свой странный акцент и выговор. — Нет, нет, нет! — он, схватившись руками за голову, начал повторять снова и снова, будто борясь с самим собой. — Нет, нет, так нельзя, можно все исправить. Нет!

— Кори, быстрей! — Симпсон со всей силы прижал к себе вырывающегося мальчика, — У меня в столе есть шприц, неси!

Понимая, что ситуация полностью вышла из-под контроля, Литтл, не говоря ни слова, вскочил на ноги и, оббежав кушетку обнаружил, что ящиков у этой модели стола было целых восемь. (Кому в здравом уме могло понадобиться столько?) Паникуя, психолог принялся обеими руками открывать по два ящика за раз, и в спешке выходило это у него с такой силой, что они вылетали из креплений, а затем с грохотом падали на пол, попутно разбрасывая вокруг свое содержимое. Естественно, заветный шприц с транквилизатором оказался в самом нижнем ящике. Литтл схватил его, дрожащими пальцами снял колпачок с иглы и подбежал к, еле сдерживаемому Симпсоном, мальчишке.

С того самого момента как Чип впервые вышел за рамки трехмерного поля реальности, он получил доступ к тем уровням своего мозга, которые никогда раньше не открывались ему. Это были темные и пугающие глубины, заполненные сложными и запутанными математическими концепциями, геометриями, непонятными ни одному гениальному уму планеты, и физическими законами, в корне противоречащими всякому здравому смыслу. Но главным приобретением оказался голос, исходивший с самого дна, обрывки которого временами доносились до Чипа на протяжении всей жизни, и которые он наивно принимал за озарения. Теперь же этот голос говорил ясно, отчетливо, и не переставая.

Всю дорогу, от маленького домика Дугласов до струящегося уютом таунхауса Симпсона, Чип провел в беспрерывном споре со своим новым внутренним собеседником. Этот спор был ожесточенным и резким, как обычно бывает при столкновении двух противоположенных точек зрения. В нем не было места компромиссам и уступкам. Лишь безоговорочная победа одной из сторон могла положить конец этой ссоре. И вот, когда сеанс гипноза довел накал конфликта до предела, мальчик почувствовал укол в шею.

Больше от неожиданности, нежели испугавшись самой боли, Чип попытался увернуться, но тело было ему не подвластно, оно извивалось, казалось, само по себе, совершенно не реагируя на приказы, а голос в голове вопил что есть мочи, продолжая ругать человечество за самонадеянность и слепоту, заглушая все вокруг. Не выдержав такого напора, Чип сделал единственное, что ему оставалось. Он, прихватив с собой пару кусков рубашки бородача, которые прижимались к нему наиболее плотно, и шприц, по-прежнему торчавший в шее, с негромким хлопком исчез.

Симпсон в недоумении ощупывал места, а точнее дыры, в одежде, образовавшиеся при исчезновении Чипа. Ему было страшно подумать, что могло случиться, если бы мальчик, ослепленный припадком, перестарался и вместе с частями рубашки захватил плоть. В этот момент Джереми понял, что нечто подобное и произошло вчера в доме Дугласов, но от этого легче не становилось. Хоть он и получил ответ на один из вопросов, зудевших в голове, при этом новых образовалось в десятки раз больше.

— Отодвинься, — вдруг испуганно выкрикнул Литтл, вспоминая жуткого Билла Дугласа, застрявшего в стене, — когда он вернется, вы можете склеиться!

— Не думаю, — Симпсон встал, подошел к креслу, на котором ранее сидел Кори, нащупал в щели между сидением и быльцем мобильный телефон, и посмотрел на экран. Камера по-прежнему снимала. Он остановил съемку и нажал на воспроизведение. Джереми интересовали не столько мутные рассказы мальчишки, а сам момент телепортации в последнюю минуту эксперимента. Не только увидев все своими глазами, но и испытав феномен на себе, он все равно не мог до конца поверить в реальность происходящего. Ему казалось, что это все какой-то странный трюк, фокус, и на записи он сможет разглядеть зеркала или тайный люк в полу. Но благодаря «отличной» операторской работе Литтла последние пару минут камера снимала исключительно кожаную обивку кресла.

Симпсон разочарованно цокнул языком и повернулся к школьному психологу, который, отойдя на безопасное, по его мнению, расстояние от кушетки не сводил взгляд с места, на котором до этого сидел Чип.

— Кори, мне кажется, он не вернется, — Симпсон устало сел в кресло и снова включил видеозапись. Маленькие динамики мобильного телефона искажали звук, и речь мальчика казалась далекой и неразборчивой.

— Не вернется? — переспросил Литтл. — Почему ты так думаешь?

— Я бы на его месте так же поступил. Сам подумай, у пацана явное расстройство идентичности, и скорее всего, узнал он об этом благодаря нам. Представь, что ты вдруг понимаешь, что в голове у тебя живет еще кто-то, да, в придачу, может отобрать контроль над телом. Я бы испугался, сильно испугался. А ты его еще иголкой тыкать начал.

— Но ведь ты сам меня попросил.

— Да я не о том. Ты-то все правильно сделал. Я говорю, что попади я в подобную ситуацию, я бы удирал не оглядываясь. И, как видно, — он показал на пустующую кушетку, — пацан разделяет мое мнение.

— Думаешь, он может не только исчезать, но и перемещаться?

— Это как раз очевидно. Ты же сам сказал, что его отец в стене застрял. Не думаешь же ты, что пока их не было кто-то передвинул дом?

— То есть ты хочешь сказать, что он сейчас может быть где угодно?

— Ага, — Симпсон кивнул. — А беря во внимание укол, вполне вероятно, что он мог тоже застрять где-нибудь, но мы, скорее всего, никогда этого не узнаем.

Литтл, сам того не заметив, прислушался. На секунду ему даже показалось, что он слышит приглушенные стоны мальчика где-то под полом, но это была лишь игра его возбужденного воображения.

— Полагаю, на этом наш эксперимент можно считать завершенным, — Симпсон протянул мобильник, — Теперь ты можешь спокойно возвращаться домой. Как говорится, нет тела — нет дела. И кстати, я удалил запись. Все равно на ней нет ничего, кроме бреда мальчишки с раздвоением личности, так что…

— Вот так просто? — запротестовал Кори, — Раз и забыли?

— А что ты предлагаешь? Страдать и мучиться до конца своих дней? Ходить по району, расклеивать объявления о пропаже? Может даже на пакетах с молоком его фотографию разместить? Подумай головой. Мы с тобой только что проводили крайне негуманный эксперимент над преступником, которого ты, кстати говоря, скрывал от полиции, и который, барабанная дробь, — он сымитировал движения барабанщика, — умеет телепортироваться! Да кто поверит в такое дерьмо, еще и без весомых доказательств, которых у нас нет по твоей милости?

— Но…

— Никаких НО! Только по старой дружбе я дам тебе времени до утра. Можешь хоть всю ночь сидеть здесь и пялиться на кушетку, а завтра… — он указал пальцем на дверь. — Пацана уже не исправить, а мы с тобой здоровые, взрослые люди. Не порти жизнь ни себе ни мне.

С этими словами Симпсон бросил телефон на письменный стол и пошел на кухню, готовить ужин, оставив Кори одного в пустой комнате.

Чип с трудом понимал, что происходит. Выскочив из трехмерного поля реальности, он мгновенно потерял все ориентиры, а вместе с ними способность вернуться назад. Доза транквилизатора, которую вкатил ему Литтл, была довольно большой, мальчику казалось, будто его голову плотно набили ватой, и мысли в ней теперь попросту не способны передвигаться. Но была в этой ситуации и положительная сторона, голос в голове, перекрикивавший все вокруг, наконец замолчал.

Чип не знал, сколько продлится действие наркотика. Возможно, пузырь физических законов трехмерности, окружающий мальчика, истончится гораздо раньше, чем к нему вернется способность перемещения, и его постепенно разорвет на мельчайшие частицы, но он об этом совершенно не переживал. Сейчас он не переживал вообще ни о чем, таково уж было основное действие препарата, бушевавшего в его крови.

Чип парил в маленьком коконе из обрывка родного мира, и умиротворенно разглядывал время, бескрайним полем растянувшееся под его ногами. Оно колыхалось, пенилось, и в каждом пузырьке этой пены был заключен один из возможных моментов вселенной, лишь один из вариантов расположения абсолютно всех ее атомов и молекул.