Ненавижу тебя, Розали Прайс (СИ) - "LilaVon". Страница 196

Есть ей и в самом деле нужно было, но сон все еще не шел, от чего Розали часто находилась в полубреду, засматриваясь в одну точку, уходя из реальности в иной мир. Может, хоть там, она находила справедливость, которой нет тут?

– Сегодня последний день, Розали, – мягкий голос принадлежал Хоффману, от чего Розали застыла. Он не приходил утром, никогда. Мужчина подходит к ней, положив руку на плече, но девушка передернула его, заставив убрать руки Хоффмана в карманы и выдохнуть. – В этом пакете одежда. Прими душ, поспи, и к вечеру будь готова встретить Нильса, ведь он уже спешит к тебе через Атлантику, – медленно проговорил Хоффман, поставив темный картонный пакет на стол.

От упоминания имени этого человека, вилка падает с рук Роуз, и та с нервным выдохом поднимается из-за стола. Отчаянно хочется переспросить, правда ли это, но девушка предельно осторожно держится на дистанции.

Неужели закончится весь этот ужас? Неужели она вернется к себе домой? Она окажется за пределами этого дома и ей не верится в это.

– В семь вечера за тобой придет мой сын. Попробуй быть послушной, не делай себе хуже, девочка, – наставляя девушку, которая с сумасшествием смотрела на него огромными глазами, чувствуя уже ветер на лице, холод на теле и манящую свободу в дали, а не в четырех стенах.

Она увидится с бабушкой первым делом, навестит Гарри в больнице. Дома она насладится спокойствием и все станет как было до того времени, когда она не решилась поехать в Нью-Йорк, в огромный город, который кишит лицемерием, надменными поддонками и скотами. Но…Но ни одной мыли о Нильсе, о ее любимом Нильсе даже не проскользнуло в разуме…

Мужчина кивнув, и несколько предупреждающе посмотрев на Розали в последний раз, отступает к выходу. Шаги казались его, тяжелы, а сам он чувствовал дискомфорт, не зная до конца, чем обернется сегодняшний день для каждого из них.

Сегодняшний вечер был неведом никому.

Розали с отблеском, который мелькнул в ее карих глазах, провожает мужчину, и тут же тянет к себе пакет, желая узнать что там лежит. Ухватив ткань, она достает отданное мужчиной платье, которое было белоснежного оттенка. Изящная форма, до пола, с бретельками на плечах. Она будет похожа на ангела с небес, чистейшего вида девушка и только крыльев не хватало для такого нежного, парящего образа. Она в недоумении не могла не прекратить трогать нежную ткань, все, поглядывая на вновь закрытую дверь.

Ей дали побыть ангелом. Но правда ли она останется им до конца этого дня?

***

Причесывая волосы, она сидела с ровной осанкой, глядя в свое отражение. Розали не знала, чего ожидать от наступающего вечера, оттого, что она совсем скоро окажется дома, увидит в скором времени Нильса. Она заплетала себе косу, медленно потроша пряди, поглядывая на настенные часы. А время шло медленно, протяжно долго и мучительно.

Ее тело было одето в белое платье, которое, вполне могло напомнить римское одеяние женщины царской линии. Оно было уложенное многочисленными складками на груди, красивше стягивая декольте, а за тем свободно спадая до пола так, что пойди, оно потянется за ней. Словно ангел, правда, словно ангел…

Она в нем была чиста, великолепна и юна.

Но сердце ее бушевало от ужаса. Она ничего не желала, никого не желала. Розали была не готова к тому, чтобы предпринять какие-то действия, ведь стало давно известно – вольно отсюда не сбежать. Тогда как ее отпустят?

Ее никто не отпустит. Она чувствовала все, она знала, что этот вечер она может не пережить и тихое томное дыхание выбивалось из ее груди, когда вечер с каждой минутой приближался к началу чего-то дикого, нечеловечного и жестокого.

«Я же не умру. Со мной будет все в порядке. Я выстою все, что будет. Даже Нильс не сломит меня, когда я его встречу. Я сильная…» – убеждала себя девушка, поправляя косу, и вновь посмотрев на часы.

Она не находила себе место, и встав, нервно заходила по комнате. Люди так жестоки, так нечестны и дики, что на самом деле ей было неистово страшно. И этот страх усиливался предчувствием того, что все будет значительно хуже, чем в тот вечер. В вечер, когда она осталась в комнате с Финном и его друзьями.

Все ее мысли и сам рассудок заставлял думать не о будущем в этот день, а о том человеке, который бесстыдно бросил ее, посылая самовольно на насилие других людей, надругательства над ней. Она его так сильно ненавидела, что в тот же час любила. Она не могла одолеть это в себе, и не знала, куда от этого бежать.

Конечно, он спасет ее, не даст в обиду, поглядит ее по голове, обнимет. Скажет тихо, шепча на ухо, что она его маленькая девочка, как говорил всегда. Поцелует мягко в щеку, дотронется своими руками ее тела, и тогда все станет хорошо, плохое забудется, хорошее тут же придет и сбудется. Все будет так, как он обещал. Они буду любить друг друга и лишь потом, через года смогут посмеяться над этой бессмыслицей. Рассказать свои настоящие эмоции, увидеть в очах другого всю пережитую боль и сотворенную любовь. Оба бы прослезились и крепко обнялись…

Девушка опускается на кровать, нервно терзая косу, поглядывая в окно, за которым уже стемнело. Становилось не по себе, кошки скребли ее из внутри, а тело вздрагивало при каждом шорохе. За окном началась буря, такая неожиданная в этот солнечный и тихий день.

Розали легко улыбнулась, прикрывая глаза. Все будет хорошо. Все пройдет хорошо. Нильс придет…

Но было ли все на самом деле так, как крутилось сознание девушки? Так ли были милосердны люди, которые ее держали взаперти, все это время? И так ли они добры, чтобы не задать девушке вреда?

***

Хоффман старший спустился в главный холл, терпеливо устремив взгляд во входную дверь, закинув ногу на ногу, когда сел на мягкий диван. Он был хозяином своего дома и вел себя, как хозяин. У мужчины был безумный интерес к Нильсу, и тому, каким глупцом он окажется сегодня. Поступит ли он правильно, или принудит Хоффманов к мерам безрассудного действия. У них была девушка, которая стоила больше, чем какая либо окружающая среда Веркоохена, его денег, его богатства, гордости. Она даже была дороже, чем миллиарды, чем золото и душа, что действительно вселяло дух ужаса, насколько он был зависим ею.

Нильс дышал Розали. Она была его воздухом, нежностью, лучшей стороной, к которой он мог относится с любовью, уважением, теплом… С трепетом в своем нередко ледяном сердце.

Он просто не мог глупить, он не мог не выполнить условия договора с Хоффманом, он не мог рисковать. А Филиган все знал, и сейчас медленно отпивал коньяк с цветом золота с янтарным отблеском, французский привкус со сладостью победы. Его темные глаза вглядывались в темную деревянную дверь, ожидая прибытия того, без кого невозможно начать этот вечер.

– Опаздывает, – утвердительно послышался голос Найджела, который спускался по ступеням, недовольно оглядывая пустой холл.

– Терпение, сын мой, дорого стоит, – усмехнулся мужчина, повернув голову назад. Найджел быстро спустился в низ, подойдя к дивану, небрежно приземлившись на него. Хоффман бодряще улыбнулся своему сыну, показывая, что спешить некуда и сейчас только все начинается.

– Я могу ее отвести в низ, – предложил спустя короткое время Найджел, посмотрев на отца. Тот отрицательно покачал головой.

– Не стоит.

– Почему мне нельзя просто забрать ее себе? Я хочу эту девушку, – претензионным голосом спросил молодой человек, разозлившись на отказ отца. Ему довольно не нравилось то, что в этом доме находится девушка, такой прекрасной красоты, тем более принадлежавшая Нильсу. Охота завладеть ею усиливалась каждый день, но двери в комнату Розали оставались закрыты напрочь.

– В ней был Веркоохен, и я не дам тебе иметь эту женщину. Это отвратительно, Найджел, – строго проговорил отец, нахмурившись и выпив коньяк до дна стакана.

– Она может остаться тут. Отец, ты же говорил, что я могу быть с ней, – огрызнулся младший на старшего, совсем недовольный тем, что его обделил собственный отец.