Ненавижу тебя, Розали Прайс (СИ) - "LilaVon". Страница 200

Молчание – стало быть, ответом. Нильс недоверчиво смотрел на Найджела, который выхаживал вокруг девушки, словно змея окружая свою жертву и ожидая подходящего момента, чтобы накинуться и ужалить бедняжку.

–Тебе лучше стать сговорчивой, иначе твоему Нильсу придется вовсе не сладко, – злобно проинформировал юноша, но получил лишь взгляд карих, темных глаз, наполненных злостью и упрямым молчанием. – Хочешь, чтобы я сделал ему больно? – прищурившись, спросил Найджел, надеясь получить какую-либо реакцию. Но ее не было, что безумно его злило. – Видишь, Веркоохен, как она тебя любит? – усмехнулся парень, поворачиваясь и стремительно подходя к лежавшему на полу парню.

– Правильно делает, что молчит. Разговаривать с таким ничтожеством невозможно, – промямлил Нильс, тут же получил сильного пинка в бок, резво дыша, но умолкая.

– Тогда пусть смотрит, – выкрикнул Найджел, начиная бесконечно наносить удары по телу Нильса, не жалея силы, вспоминая все обиды и его победы.

Розали дрожа, смотрела на него. Как с каждым ударом, он кривится от боли, как он страдает, как он расплачивается за все то, что сотворил с ней. На секунду она думала, что это будет ему уроком, что он должен тоже страдать, как и она. Он оставил ее, так и она решила отыграться на нем с помощью достойной силы Хоффмана, который зверски продолжал бить по ребрам, бокам, ногам Нильса, пока тот, страдая, терпел удары.

– Хватит, – прохрипела она, но выдалось это слишком тяжело. Она не говорила больше недели, оттого голос казался грубым и совсем не женским. Но собравшись с силой, она вновь поддала голос: – Я сказала: хватит! – выкрикнула она, как можно громче, от чего все замерли, посмотрев на молодую девушку.

Конечно же, рано или поздно она бы заговорила, но Найджел не думал, что ему предстоит избить ее возлюбленного, и только потом птичка зачирикает.

– Давно ты с нами не говорила, – встал с места мужчина, с интересом рассматривая девушку, как яростно она сжимала челюсть и кулаки. – А как тебе, Нильс, знать, что ты ей, все же, не безразличен?

В ответ Нильс что-то промычал, не в силах оторвать свою голову от пола.

– Вы просто стайка моральных уродов, мразей, которая носит земля, ублюдков, которые должны гнить в земле… Где ваша человечность? Гнусные трусы, гадкие, отвратительные существа! – ее рот начал ритмично высказывать все свои мысли, все, что она думала, об этих преподлых людях, что держали ее взаперти. Но Хоффман старший не стал терпеть ругательства в свою сторону, заставив ее замолкнуть тяжелой пощечиной по щеке.

– Знаешь, я долго думал, что с тобой делать, и когда у меня были самые лучшие планы на тебя, милочка, я передумал, учитывая то, что ты слабая девушка, которая не справится с подготовленным испытанием. Но после всех слов, я точно решил, что твои крылышки и впрямь далеко вознесли тебя. Мне казалось, ты угасла в этом доме, строила из себя мученицу, а на самом деле ты лишь лживая, притворная дрянь! – не одолевая свой гнев, мужчина бьет ее по второй щеке, задевая губу, с которой просочились капли крови.

В ее глазах не стояли слезы. Они моментально усохли. Но вот ненавидящий взгляд, пронизывал Хоффмана старшего до костей, отчего ему немедля захотелось сделать этой крылатой девчонке больно, да так, чтобы от ее крика содрогались стены.

Мужчина схватил девушку за скулы, а та с омерзением чувствовала его руки на лице. Не сдержав своих эмоций ненависти, она все свои слова о этом человека вложила в слюну, которую плюнула в лицо мужчины, попадая на щеку. Хоффман не знал еще большей злости, чем сейчас, отойдя назад. Достав из кармана платок, он стер со своего лица гнев девушки, смотря в ее наполненные гордостью глаза. Казалось, что он сейчас вновь ударит ее, изобьет до полусмерти, заставит ее косточки переломаться, оставив ее умирать в муках.

Но нет… не все должно было быть так просто, отчего он дурно усмехнулся, как умалишенный психопат.

– Найджел, подай-ка мне, будь так добр, газовую горелку.

Слова были произнесены жестко, но безумно спокойно, словно он просил подать соуса за обеденным столом. Розали расширив свои глаза, устремила их в сторону Нильса, действительно испугавшись того, что ей будет больно. Нильс же привстал, недоверчиво смотря, как Найджел достает ту вещь, от которой прошлись шальные мурашки по спине и сильный стряс дрожи.

– Ты не можешь… Она же девушка… Вы просто психопаты! – выкрикнул Нильс, и, не обращая на ноющую боль в теле, начал дико, бешено вырываться, пока мужчина, что держал его, не смог сберечь его дистанцию лежа на полу.

Чуть встав, Нильс не подозревая опасности, хочет подбежать к Филигану, но по его голове приходятся сильный удар от Найджела горелкой. Тогда в глазах смутно темнеет, и теперь Найджел сам начинает удерживать бунтующего парня.

– Наслаждайся ее болью, Веркоохен. Прочувствуй все то, что чувствует она, – шепчет Найджел, словно сам демон на ухо, передавая своему отцу вещицу, которую он просил.

Хоффман запаливает горелку, где появляется огонек синего цвета с еле-еле заметными желтым кончиком. Розали дернулась, пытаясь высвободиться, когда мужчина начал наступать к ней, а до того слабая девушка, начала брыкаться так, что двое удерживающих ее мужчин начали прикладывать все усилия, чтобы оставить девушку на месте.

Ее ноги оторвались от пола, отталкиваясь от мужчин, у которых она уже выскальзывала из рук. Хоффманов ее реакция только забавляла, а Нильс надеялся, что он не будет применять настолько ужасный предмет на теле нежной девушки.

– Господь помилуй, а я думал у тебя сил хватит только на то, чтобы прийти сюда. А нет, почти двоих крупных мужчин сейчас увалишь на пол, – рассмеялся Филиган, уже встав за спиной Розали. Его взору открылась обнаженная кожа от одежды, без единого изъяна, молочного оттенка и уверенно можно было сказать, что приятна на ощупь.

Как только его пальцы коснулись поясницы Розали, та застыла, нервно дыша. Силы и впрямь уходили быстро с такими резкими движениями, и она устало остановилась, зажатая мужчинами.

– Как думаешь, может, мы изобразим на твоей очаровательной спинке какой-то рисунок?

Розали подняла взгляд на Нильса, который пытался одернуть державшего его Найджела, но тот лишь усмехался тщетным попыткам парня встать. Она восстановила дыхание, закрыла глаза, а открыв, смирно подняла голову, словно принимая свою участь.

Принимая то, что спускается в ад на пытку дьяволам, где она умрет в долгих, мучительных и жестоких муках.

– Как на счет кровавых крылышек? Думаю, это будет довольно символично. А ты как думаешь, Нильс?

– Филиган, прошу, отпусти ее. Она же не причем. Это же всего лишь девушка, ребенок…

– Девушка, из-за которой твое сердце разорваться, Веркоохен, –медля проговорил мужчина, касаясь огоньком ее спины, и тут же, громкий голос, крик наполненный бездушной болью, крик, от которого действительно пошатнулись стены, она закричала, и это было страшно – смотреть на нее. А Нильс сходил с ума, когда не мог ничем помочь девушке. Отдернув руку, мужчина оценил первый штрих своего искусства безжалостности, а за тем поддался вычерчивать новые изгибы на спине девушке, которая рвала горло от крика.

Тело ее погрузилось в адский котел с огнем, который перемешивал Хоффман. Она кричала и кричала, теряя голос и на четвертый штрих, что оставлял Филиган на ее спине, словно клеймо – она уже не могла стоять на ногах, бессильно качнувшись на поддерживающих ее мужчин.

Лицо Нильса все было в мученических слезах, он карал себя так, что сейчас не хотел жить. Ее боль заставляла его страдать, забывать, как дышать. Он словно остался без легких, и только сердце отдавало болью из-за ритма, разрываясь на нещадно маленькие кусочки, доставляя не меньшую боль.

– Да остановись же ты! – закричал как можно громче Нильс, но Хоффман продолжил истерзать девушку. Она попыталась закричать, но голоса не было, он просто окончательно пропал. По ее платью, белому, такому ангельскому, показались стеки крови. Ее спина была истерзана, и это был не конец… Никто не знал в этом мире большей боли, чем эти двое. Никто так не страдал и не умирал, как они.