Крест и стрела - Мальц Альберт. Страница 107

Умом, сознанием мы, конечно, и тогда понимали, что фашизм есть явление классовое, что гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ остается, что ведь именно немцы дали человечеству Гёте и Бетховена, Гейне и Маркса, Тельмана и Томаса Манна…

Но чувствовали мы иначе. Рядом были убитые, раненые, замученные. Были погибшие жизни, была опрокинутая судьба, была ленинградская блокада, были бездомные дети… А виною всему был немец — немец вообще, собирательный образ с наших военных плакатов, который так прочно вошел в сознание миллионов людей, в самую глубину их подсознания, что после войны наши маленькие дети, увидев живых — обыкновенных — немцев, удивленно говорили: «Они как люди».

Книга Мальца «Крест и стрела» была среди тех, что отвечали на вопрос, как возник и побеждал фашизм, как ему подчинялись обыкновенные немцы и, главное, как в самой Германии зрело сопротивление.

С приходом фашизма к власти та проблема выбора, которая была основной в творчестве Мальца, стала проблемой миллионов людей. Каждый человек, хотел он этого или нет, вынужден был выбирать.

В центре романа «Крест и стрела» — немецкий рабочий, в конце концов избравший борьбу против фашизма, немец, оставшийся Человеком.

В августовскую ночь 1942 года рабочий военного завода Вилли Веглер выкладывает на поле сено в форме стрелы — так, что острие стрелы указывает на замаскированные в лесу корпуса, — и поджигает это сено. На крик хозяйки фермы прибегает эсэсовец и тяжело ранит Веглера.

И вот, словно кинопленка, медленно прокручивается обратно человеческая жизнь. Вместе с комиссаром гестапо Керром, специально прибывшим расследовать «дело о диверсии», открываем мы досье Веглера. Ответы на подробнейший вопросник однозначны: нет, не было, не состоял, не участвовал, нет, нет, нет.

Веглер — «чистокровный ариец», образцовый рабочий, за день до поджога награжденный правительственной наградой — крестом «За военные заслуги».

Опросы свидетелей, товарищей по работе, любимой им женщины не дали никаких путеводных нитей для полицейского комиссара. Остается предположить одно, успокоительное для стоящих у власти: Вилли сделал это в припадке сумасшествия, он был невменяем.

Действие романа — как и всегда у Мальца — строго ограничено во времени, с указанием часов и минут; и это заставляет читателя непосредственно ощущать движение часовой стрелки. Развивается это действие в двух планах.

В настоящем — тяжело раненный Веглер лежит на койке, в заводской больнице, медленно возвращается к нему сознание, а как только он придет в себя, его ожидает мучительный допрос, пытки и казнь. Здесь время исчисляется минутами, предельно уплотнено. Казалось бы, герой абсолютно беспомощен. Но все яснее работает мозг, — а пока мысль действенна, он еще может быть опасен для «них». У него в руках одно оружие: он может сорвать бинты и покончить с собой. Останавливает лишь стремление выяснить, не напрасным ли был его поступок, заметили ли его сигнал английские самолеты, прилетят ли они бомбить завод. Мысли и чувства самого героя и окружающих его людей в течение суток и составляют микросюжет произведения.

Поведение Вилли на больничной койке передается главным образом через поток сознания героя. Это помогает писателю глубже проникнуть в его внутренний мир. Вместе с тем временами кажется, что говорит, думает, сомневается, скорбит и радуется не простой рабочий Веглер, а писатель Мальц. Это несколько разрушает достоверность образа.

Второй план — прошлое.

Мальц рассказывает, как сложилась в Германии жизнь простого рабочего Вилли Веглера; как судьба его страны изменялась, а он, Веглер, пытался жить обособленно, на своеобразном необитаемом острове, но остров этот затопило в фашистском море; писатель рассказывает, как судьба этого рабочего и судьба его родины скрестились в тот трагический и прекрасный момент, когда Веглер окончательно избрал борьбу.

Немцы принимали фашизм, покорялись фашизму по тысячам индивидуальных мотивов — из трусости и подлости, из фанатизма и равнодушия, в надежде на «завтрашний» переворот, в надежде на то, что все совершающееся слишком невероятно, чтобы быть правдой, — и многим и многим другим.

Перед читателем проходит множество фашистов: руководитель местной организации фашистского «Трудового фронта» Баумер — архитектор, пришедший в партию по «идейным мотивам» во время безработицы 1929 года. Его взгляды, его уверенность в победе немцев сильно поколебались после того, как немцы были разгромлены под Москвой, однако эти свои колебания он, разумеется, скрывает. Это демагог, иезуитски оправдывающий самые подлые преступления.

Комиссар гестапо Кер — циник, в душе он презирает штурмовиков и убежден в том, что основа нации — такие люди, как он. Он не получает удовольствия от насилия и подлостей и по возможности избегает их; однако он, не задумываясь, бьет по лицу женщину, которая уклоняется от ответа на его вопросы.

Директор завода Кольберг, стремящийся вообще не вмешиваться в политику, заботящийся только о производстве и о своем личном благополучии, презирает Баумера и всю его демагогию, но в то же время зависит от Баумера и боится его.

Анна Манке, партийный руководитель местной организации по работе среди крестьянок, — ханжа, азартно выжимающая деньги и вещи на все виды «помощи», — влезает в души людей, подслушивает и подглядывает. Деятельность Анны Манке, как и большинства других винтиков гитлеровского рейха, была направлена на то, чтобы при помощи полицейских мер исчезал частный человек и вместе с тем исчезала и личность с ее неповторимым внутренним миром.

И рядом с этими, крупным планом написанными портретами множество эскизных зарисовок статистов — рядовых штурмовиков и эсэсовцев, преимущественно молодых, с детства впитавших античеловеческие фашистские инстинкты…

Характер Вилли Веглера в основном сложился в то время, когда эти и подобные им люди пришли к власти. Солдат первой мировой войны, знавший и голод и безработицу, Веглер — типичный немецкий рабочий первой половины XX века. «Вилли-Свистун» — так прозвал его еще в юности друг, коммунист Карл.

Попытки вовлечь Вилли в ряды участников рабочего движения были безуспешными. Честно работать, содержать семью — жен у и сына, — а после работы отдыхать, веселиться, играть на аккордеоне — вот его жизненная программа.

Мальц верен действительности, создавая образ такого рабочего, типичного не только для Германии, но и для других стран Западной Европы и Америки. Приход фашизма к власти поначалу не поколебал их жизненного уклада. Как и другие, Веглер очень мало знал о том, что действительно происходило в стране: как и другим, ему не нравилось то, что он видел, как и многие другие, он считал невозможным бороться против этого. Так, он промолчал, когда узнал о смерти своего старого друга Карла в концлагере. Но пришел момент, когда фашизм постучался в двери маленького домика Веглера, который он надеялся отстоять как неприступную крепость своего счастья.

Активный член «Гитлерюгенда», восемнадцатилетний Рихард Веглер потребовал, чтобы отец ясно высказался по вопросам политики, вступил в партию национал-социалистов или во всяком случае активно и решительно поддерживал партию. Разговор Вилли с сыном — один из наиболее драматических моментов книги. Выясняется, что сын исповедует совершенно не приемлемые для отца взгляды, становится чужим. Когда он погибает в 1940 году при взятии Нарвика, Веглер едет на церемонию посмертного награждения сына Железным крестом — и видит, как вдова Рихарда, фанатичная нацистка, наставляя сынишку своими «сказками», уже готовит из него гитлеровского солдата. Но и тогда Вилли молчит.

В 1941 году при бомбежке Дюссельдорфа погибает жена Вилли; с ней, казалось, умирает все, что еще связывало его с жизнью. Он тупеет от горя и слепой ненависти; он еще не знает, что именно он ненавидит. После эвакуации завода Веглер знакомится с крестьянкой Бертой Линг; нарушается оцепенение Вилли, и вместе с любовью в его мир вновь входит казавшееся прочно погребенным понятием будущее. Но на этот раз ему уже не удается строить будущее только для самого себя.