Восход Левиафана (СИ) - Фролов Алексей. Страница 84

На перистых ложах небесных дворцов, созданных фантазиями, надеждами и верой смертных, Эрра распалял страсть богинь (как юных, так и тех, что были много старше него) и утопал вместе с ними в бездне наслаждения. О, в этом смысле боги едва ли отличаются от смертных! И также как многие смертные мужчины Эрра никак не мог остановиться...

Сначала была Мами, потом Мамиту, ее сменила Нинхурсаг, затем были Дингирмах, Ки, Ураш, Нинсина, Нунгаль... вскоре он и сам запутался в именах. К слову сказать, Эрра бывал не только в небесных, но и в подземных дворцах. В чертогах, что никогда не видели дневного света, и очень немногим богам посчастливилось созерцать их жестокое великолепие.

То были Чертоги Эрешкигаль, покровительницы Ир-каллы, «земли, из которой нет возврата». Так шумеры довольно пресловуто именовали посмертную реальность. Но Эрру это едва ли смущало, особенно когда он имел удовольствие созерцать стройную, исполненную внутренней силы фигуру Эрешкигаль в облегающих кожаных одеждах. Ее глубокие глаза цвета тени, что в лунную ночь пляшет у распаленного костра, покорили сердце бога войны, хотя многие (и он - в их числе) были уверены, что нет у него никакого сердца.

Тем не менее, он положил немало лет на то, чтобы подобраться к таинственной богине, с которой смели заговорить разве что Ану, Энлиль или Мардук. Как он и полагал, покров ледяной неприступности оказался напускным и служил лишь одной цели - отсечь лишние вопросы.

- Но едва ли таким образом ты избавишься от лишнего внимания, - философски заметил бог войны, потягивая небесное вино из высокого бокала. Он расположился на краю узкого ложа, устланного шкурами гепардов, волков и гиен. Ложе было удобным, но явно рассчитанным лишь на одну персону. Эрра уже придумал, как решить эту проблему...

- Боги что люди, - усмехнулась Эрешкигаль, проходя мимо Эрры. В ее пластичных движениях угадывалась двусмысленность, больше чем обычно. - Им многое интересно. Но всегда чего-то не хватает, времени, сил, храбрости. Чаще храбрости.

- Поэтому я сейчас здесь, - с нескрываемой гордостью, изрядно подпитанной небесным вином, проговорил Эрра. Он беззастенчиво полулежал на мягких шкурах, опираясь на согнутые локти. Легкая туника эффектно подчеркивала рельефные изгибы его могучей фигуры. - Потому что из всех правил есть исключения.

- А что происходит, когда сближаются два исключения? - Эрешкигаль оперлась о край ложа и по-кошачьи грациозно приблизилась к Эрре с бокалом в руке, остановившись так близко, что он мог уловить ее холодное, но терпкое от вина дыхание. - Мудрецы с севера говорят, что они неминуемо отталкиваются.

- Лгут, - прошептал Эрра, одним слитным движением обхватывая Эрешкигаль за талию и увлекая на ложе. Теперь он оказался сверху. - Все лгут.

- А ты? - она отбросила бокал и хрустальные осколки со звоном разлетелись по каменному полу. Ее руки скользнули по его груди и обхватили голову, нежно, но сильно.

- Никогда, - ответил он, отбрасывая свой бокал. - Не тебе, - И прежде, чем под каменными сводами вновь раскатился звон бьющегося хрусталя, его губы уже впились в ее шею, спускаясь все ниже и ниже, оставляя на темной матовой коже рваные следы исполненных страсти поцелуев, которые хаотично поблескивали в отсветах пламени, что неистово билось в металлических жаровнях подземного чертога.

Эрру действительно трудно было обвинить во лжи. Ведь он ничего не обещал, поэтому счел закономерной ситуацию, когда однажды просто покинул каменные лабиринты Ир-каллы. Тем более, что у него был отличный повод - Хаммурапи покорял Элам, а там, говорят, жил древний и сильный бог, которого надлежало порешить быстро и желательно - демонстративно.

- И что я мог поделать? - позже говорил он Таммузу и Нергалу. Они сидели на каменных плитах залитой солнцем террасы у самого края летучего острова. Это был остров Нергала, с которым Эрра сошелся ближе остальных. Быть может, потому, что Нергал тоже не появлялся в обществе богов без бокала небесного вина в руке? Или потому, что в его матово-голубых глазах, напоминавших кабошон из звездчатого сапфира, было место страсти, но едва ли находилось место верности?..

- Так уже было, не раз, и все вы отлично знаете об этом, - продолжал Эрра, в буквальном смысле изливая душу своим божественным друзьям. - Это как битва, понимаете? Смысл в том, чтобы выиграть! Я захватываю крепости и города, но я не восстанавливаю их после, я не правлю ими. Я - воин, а не правитель!

- Едва ли кто-то сомневается в этом, - с двусмысленной полуулыбкой уронил Таммуз. Романтик по своей сути он был полной противоположностью Эрры. Тем не менее, эти два бога отлично сдружились. Да и Таммуз нередко изливал душу Эрре, неизменно - о своих душевных терзания по-поводу Инанны. К которой, кстати, Эрра даже не приближался, ибо узы мужской дружбы считал нерушимыми.

- Но дело то в другом, - подхватил Нергал с глубоким вздохом. Эрра отлично знал (да и все знали), что Нергал многие столетия беззаветно влюблен в Эрешкигаль, но едва ли его чувство было взаимным. Эрра вообще оказался первым, кого богиня подземного мира впустила в чертоги Ир-калла, она так и сказала: «А ты ведь первый, кто здесь оказался». На что бог войны высокомерно заметил: «Надеюсь сегодня еще не раз услышать эти слова». А потом они соскользнули с мягкого, но слишком узкого ложа и улеглись на каменном полу, раскидав по нему шкуры.

- Дело в том, - продолжил Нергал. - Что в этот раз ты обидел богиню, которую обижать не стоило. Ты тронул ее сердце, понимаешь? Отчего так вышло - не ответит никто, но она действительно открылась тебе. И что ты сделал дальше? То же, что делал со всеми другими богинями. Ты просто ушел.

- Что, в принципе, закономерно, - вновь улыбнулся Таммуз. Эрра взглянул на него и поднял свой бокал, Таммуз кивнул и они выпили.

- Я понимаю, - задумчиво протянул Эрра. - Энлиль прислушивается к ней. Ее чтут не только здесь, но и далеко на западе, в землях халдеев. Самый неблагоприятный исход?

- Ты больше не сможешь покровительствовать Хаммурапи и его воинам, - без запинки ответил Таммуз, который отлично знал своего отца. - Это несправедливо, но Эрешкигаль добьется такого приговора. Из мести. Рано или поздно отец уступит, это вопрос времени.

- Воистину, - вздохнул Эрра, допивая небесное вино из бокала, который мгновением позже вновь наполнился сам собой. - Боги что люди... Что женщина, что богиня - лучше не злить...

Но у Эрры в голове уже родился план, как исправить ситуацию. План был не самый честный, но гарантировал грандиозный шухер, в результате которого многое могло поменяться, а главное - Эрешкигаль отстала бы от него. Эрру знали как могучего и неистового воина, а потому - часто недооценивали. Никто из них не ведал войны и не понимал, что его главным оружием всегда оставалась хитрость, ибо плох тот воин, что полагается лишь на свою мощь.

Они покинули террасу и вернулись во дворец, где присутствовали едва ли все боги шумеро-аккадского пантеона. Было много смеха, небесного вина и божественных развлечений, но нигде не было Эрешкигаль. Эрра продолжал методично спаивать Нергала, потихоньку распаляя его ревность. Он понимал, что рискует, но был уверен, что достаточно знает тех, с кем собирался сыграть в смертельную игру.

В итоге, Нергал не сдержался и стал во всеуслышание называть Эрешкигаль распутной девкой (о, пожалуй, это был самый безобидный из озвученных им оборотов!). В нем играли злость, ревность, столетьями подавляемая страсть. Он обвинял великую подземную госпожу в том, что она тысячу лет отвечала холодом на его попытки разжечь в ее сердце пламя любви, но тут же растаяла «как смертная бабенка», едва явился «этот недалекий гордец». Эрра лишь улыбался, не в силах обижаться на друга. Тем более, что он фактически сам вынудил Нергала к подобным инсинуациям.

Вскоре явилась Эрешкигаль. Разумеется, она все отлично слышала, но едва ли понимала, кто на самом деле стоит за порывами Нергала.

- Твои обвинения слишком жестоки, чтобы я могла списать их на твое состояние, бог разрушительного света, - проговорила она ледяным тоном, выйдя на середину зала. - Посему я вижу лишь один выход - поединок. И если я одержу верх над тобой, ты не просто извинишься. Ты покинешь эти земли. Навсегда.