Хроноагент - Добряков Владимир Александрович. Страница 105

Глава 26

Магистр прервал наш отпуск в самом разгаре. Было ясно, что только чрезвычайные обстоятельства заставили его принять такое решение. Поэтому, приземлившись и сдав самолеты, мы отправляем вещи домой, а сами, в чем были, быстро идем к Магистру.

То, как встречает нас Магистр, лучше всего говорит о срочности и важности дела.

— Скоро будут чертежи и документация, а пока смотрите, — бросает он нам, не отрываясь от экрана. — Я сам смотрю уже седьмой раз и никак не могу разобраться, в чем тут дело. Может быть, вы поймете? Вы все-таки летчики.

Мы усаживаемся поближе к компьютеру.

Группа техников готовит к вылету самолет. Судя по компоновке, это — одноместный многоцелевой истребитель. Впереди кабины пилота торчат — другого слова я не подберу — трапециевидные стабилизаторы. Два мощных двигателя, начинаясь воздухозаборниками необычной шестиугольной формы, прямо от кабины уходят в хвост и заканчиваются соплами большого диаметра. Крылья сложной формы: большой стреловидности у воздухозаборников, сложной кривой расходятся к хвосту и там вновь резко обрываются назад, увенчиваясь двумя мощными килями.

Все остальное в этом самолете, начиная с форм и аэродинамики и кончая мощными шасси, указывающими на солидный вес машины, настолько необычно, что я даже затрудняюсь описать все это. Поражает сильная вытянутость фюзеляжа в поперечном сечении, обилие продольных и поперечных не то рулей, не то тормозов.

Мое внимание отвлекает подъехавший пикап. Из него выходит пилот в оранжевом летном костюме. Человек в кремовом комбинезоне несет гермошлем. Двое техников сразу подбегают к пикапу и достают из него ярко-зеленый баллон размером с кислородный. Пригибаясь под его тяжестью, они тащат его к самолету. Другие техники тем временем открывают люк между воздухозаборниками позади кабины пилота. Туда они начинают устанавливать баллон.

— Что это за баллон? — спрашивает Андрей.

— Активатор, — коротко отвечает Магистр, но, поняв, что нам ничего не понятно, пытается пояснить: — Насколько я разобрался, из этого баллона поступает добавка в горючую смесь, которая обеспечивает стопроцентное сгорание топлива и резко увеличивает тягу двигателя. На выходе — окислы углерода, азота и вода.

— Здорово! — восхищаюсь я.

— Это еще не все. Впрочем, смотрите сами.

Самолет тем временем выруливает на полосу. Короткая пауза, стремительный разбег, и вот он в воздухе. Мне показалось, что машина весьма летучая, она как бы сама просилась на высоту. Довольно быстро пилот набирает двадцать пять тысяч метров.

— Внимание! Включается подача активатора! — предупреждает Магистр.

Пламя, вылетающее из сопел, становится из розоватого сначала голубым, потом белым и наконец почти бесцветным. Скорость самолета резко возрастает, как будто ему “дали пинка”.

— Три целых две десятых «М» [3], — комментирует Магистр. — Сейчас он начнет наращивать скорость площадками. В программе полета достижение максимальных скоростей на высотах пять-семь тысяч метров.

Самолет входит в пике, разгоняется, выравнивается и какое-то время идет в горизонтальном полете. Затем снова пике, разгон, выравнивание. И так несколько раз.

— Внимание! — раздается голос Магистра, — Вот сейчас все начнется. Высота десять тысяч, скорость четыре и восемь десятых «М»!

— Как выдерживает такую температуру корпус? — удивляюсь я.

— Углепластик и что-то еще, — бросает Магистр. — Не отвлекайся, смотри.

Тем временем пилот бросает машину в очередное пике, и тут что-то происходит. Вместо того чтобы на шести тысячах выровняться, самолет сначала резко задирает нос вверх, затем клюет вниз, потом снова лезет вверх… Раскачка становится угрожающей. Летчик явно потерял контроль над машиной. Все его попытки погасить скорость приводят к увеличению амплитуды раскачки. Она уже составляет около двух тысяч метров. При такой близости к земле это становится опасным. А самолет продолжает терять высоту, по-прежнему летя со скоростью более пяти «М»!

Все происходит в считанные секунды. Потерявший управление самолет, раскачиваясь вверх-вниз уже более чем на две тысячи метров, на скорости, которая намного превышает скорость артиллерийского снаряда, в нижней точке своей раскачки врезается в землю…

Яркая вспышка, и нет ни самолета, ни его пилота, ни какого-то завода, на который, на беду его, упал самолет.

— Да-а-а… — только и могу сказать я, вставая.

— Подожди, — останавливает меня Магистр, — это еще далеко не все и далеко не самое худшее.

Над местом взрыва, быстро разрастаясь, поднимаются клубы светящегося желтовато-розового дыма. Сильный ветер тащит эту фосфоресцирующую тучу в сторону, а от земли поднимаются все новые и новые клубы дыма. Там что-то весьма интенсивно горит.

— Что это горит?

— Продукция завода. Довольно безобидные вещества. Продукт переработки полимерных отходов и бытового мусора. Сырье для производства удобрений и красителей. А вот этот дымок… Это уже продукт горения этого сырья. Дымок далеко не безобидный. Наши химики уже восемь с лишним часов бьются над его составом. Пока выдали, что в его состав входят летучие группы цианидов и сложные фосфорорганические яды.

— О-го! — присвистывает Андрей.

— Да, вот именно! Токсичность превосходит многие известные боевые отравляющие вещества. Более того, при соединении с водой токсичность возрастает в шесть-семь раз!

— Но откуда взялась эта гадость? — возмущается Катрин.

— Химики предполагают, что началась цепная реакция, запалом которой послужила высокая температура взрыва баллона с активатором.

— Но надеюсь, что… — начинает Лена.

— Не надейся! — отрезает Магистр. — Ветер несет облако на город с более чем трехсоттысячным населением. Через сорок минут там не останется ничего живого: от людей до воробьев.

— Какой кошмар! Но надеюсь…

— Не надейся, я сказал! Дальше облако накроет водохранилище большой реки, на которой стоят десятки городов. Стоп! Я предвижу и другой твой вопрос. На складе было восемнадцать тысяч тонн продукта. Он продолжает гореть. Какие-то меры начнут принимать только завтра утром. Поймите правильно: яд действует стремительно. Пока выяснят, что к чему, пока разберутся, куда сообщить и что именно надо сообщать, сообщать уже будет просто некому. В штаб по чрезвычайным ситуациям стекаются отрывочные, малопонятные сведения. Пока их сведут в одно целое, пока произведут разведку… А пожар тушить просто некому. Продукт продолжает гореть, ветер разносит газ все дальше, река течет… Короче, Андрэ, ваш Чернобыль по сравнению с этой катастрофой детская забава! Или, если хотите, ручная граната по сравнению с ядерной бомбой.

— И каково же число жертв? — интересуется Андрей.

— Нездоровый у тебя интерес, Андрэ. Но, чтобы ты прочувствовал ответственность задания, скажу. По разным вариантам число жертв колеблется от одиннадцати до восемнадцати миллионов.

Андрей только свистит. А мы все подавленно затихаем. После тягостной паузы Магистр продолжает:

— Я не буду щекотать ваши нервы зрелищем мертвых городов. Это — для любителей острых ощущений. Вам надо не охать и ахать, а работать. До полета осталось… — Магистр смотрит на дисплей, — шестьдесят три часа реального времени. Чертежи и вся необходимая документация уже у вас на компьютерах. Все дополнительные сведения запрашивайте в Аналитическом секторе, в группе Бернарда. Жду вас с решением через пятьдесят три часа. Предупреждаю заранее: решения типа “сорвать полет” Совет Магов не примет. Полет состоится в другой день, и Время знает с какими последствиями. Надо разобраться, почему самолет потерял управление, найти способ вывести его из этого состояния, сделать это, посадить самолет на аэродром и объяснить все конструктору. Я понятно изложил?